Наталья Криммер - Игра в ассоциации

– Может быть, чаю попьём, пока твой провожатый не приехал?

– С удовольствием, – кивнула Саша.

– Сашуня! – окликнул профессор, обращаясь не к Саше Лавровой.

«Сашуня, – позабавилась Саша, – попробовал бы кто-то нашу звезду так назвать». Сандра заглянула в комнату.

– Сашуня, мы закончили. Приготовь чай, пожалуйста.

«Сейчас она ему такой чай покажет, – предвкушала Саша, – мало не покажется». Саша подумала, что нужно пойти и заварить чай самой, благо на кухне у Вернера она ориентировалась прекрасно. Но, Сандра повела себя совершенно для себя нетипично. Она улыбнулась профессору, кивнула и пошла исполнять поручение.

– Высший пилотаж! – не удержалась от оценки Саша, – Шекспир «Укрощение строптивой». Вы гений, Аркадий Ильич, просто виртуоз!

– Тоже мне гения нашла. Просто с твоей подругой никто толком, никогда не говорил. Родители любили, как умели: кормили, одевали, баловали, думаю, даже слишком, возили по заграницам, дарили подарки. Мальчишки восхищались её внешними данными, но никто толком с ней не говорил, совсем. Знаешь, у меня впечатление, что она всю жизнь в одиночной камере просидела, а сейчас на свободу вышла. Наговориться не может. А я, иной раз, стараюсь просто слушать. Хорошая девочка. Но мне кажется, что у нее никого близких нет. Вы же нечасто общаетесь?

– Сейчас нечасто, – согласилась Саша, – мы и в школе общались компанией, а не индивидуально, кто-то с кем-то, а сейчас вообще редко видимся – у каждого своя жизнь.

Сандра внесла поднос с чаем и водрузила его на рояль. «Сейчас получит от профессора „на орехи“ за такую фамильярность по отношению к инструменту», – подумала вредная Саша. Но, Аркадий Ильич мягко сказал:

– Сашунечка, пожалуйста, никогда на рояль ничего не ставь. Для этого журнальный столик есть.

Сандра молча взяла поднос и переставила на стол, спросила:

– Саш, ты с лимоном?

Саша кивнула.

– С лимоном.

– И конфеты бери, очень вкусные, – на правах хозяйки угощала Сандра.

Компания мирно пила чай, когда у Саши зазвонил телефон.

– Миша приехал, – сказала она, взглянув на дисплей.

– Пригласи, пусть зайдёт чайку попить с нами, – предложил профессор.

Саша пригласила, но Двинцев отказался, сказав, что сегодня у него не очень много времени.

– Пойду, – заспешила Саша, – а то получится, что я его задерживаю.

Она попрощалась с профессором и Сандрой, отметила, что подруга совершенно не собирается домой, застегнула шубу и побежала по лестнице вниз. Даже работающий лифт в старом профессорском доме, как обычно, не внушил ей доверие.

– Как позанималась? – поинтересовался Двинцев.

– Хорошо. Аркадий Ильич нас с тобой хвалил. – Саша случайно назвала Михаила на «ты» и смутилась. – Извините за моё «ты». Не нарочно получилось. Как-то вырвалось.

– А мне кажется правильно получилось, вполне можем такое обращение друг к другу закрепить. Если ты не возражаешь?

Саша улыбнулась, она не возражала. Обратный путь оказался быстрее, бордовый Maserati остановился у Сашиного дома.

– Миш, извини, я опять у тебя отняла столько времени, ты же куда-то спешил.

– Я никуда не спешил, – ответил Двинцев, явно собираясь выходить из машины.

– Но, ты же отказался к Вернеру зайти, потому что у тебя какие-то дела.

– Я отказался, потому что нас ждет твой отец. Он пригласил меня в гости.

– Да?! А почему я не знаю? – удивилась Саша.

– Ты против?

– Нисколько. Я рада. Просто Вас же с Андреем Семёновичем нужно чем-то кормить, раз уж у нас званый ужин.

– Нас ничем кормить не нужно, тем более, мы сами о себе позаботились, кстати, и о тебе тоже, и заказали всё в ресторане. Хотя ты, разумеется, готовишь вкуснее, но потерпим. Так что пошли, – пригласил Двинцев Сашу к ней же домой.

Саша вышла замуж. Произошло это как-то само собой. На протяжении нескольких месяцев Двинцев бывал у них дома почти каждый день. Перед экзаменами много с ней занимался, часами общался с Андреем Семёновичем, играл с ним в шахматы – оба оказались заядлыми шахматистами. Часто приглашал Лаврова с дочерью на свои выступления. Водил Сашу в театры и рестораны.

Как-то так случилось, что очень быстро всё пространство вокруг неё было занято одним человеком – Михаилом Двинцевым. И это обстоятельство её нисколько не раздражало. Правда нельзя было сказать, что она влюблена. Скорее приняла его постоянное присутствие, как данность. Хотя, Михаил ей нравился, а его внимание, ставшие традиционными цветы и подарки, были приятны и повышали самооценку.

Одним словом, когда Михаил сделал ей предложение, она, долго не раздумывая, согласилась, понимая, что это именно тот исход, к которому всё шло. Отец был очень доволен и выбор дочери благословил, считая Михаила человеком своего круга, вполне способным составить счастье его Саши.

Получив одобрение отца и согласие дочери, Двинцев преподнёс невесте кольцо с бриллиантом и справедливо посчитал вопрос решённым.

Пышной свадьбы не было, потому что Михаил полагал, что они люди публичные и совершенно незачем перемены в их личной жизни делать достоянием широкой общественности.

На роспись в ЗАГС были приглашены только самые близкие: Сашин отец, Аркадий Ильич с Сандрой и ещё пара давних друзей Андрея Семёновича. Со стороны жениха не было никого, кроме вездесущего Гуси, и нескольких журналистов. Двинцев сказал, что лучше самим пригласить знакомых и адекватных «акул пера», чтобы подали событие в том свете, в котором его необходимо подать.

Саша была расстроена, что ей не удалось позвать всех членов «Александр – секстета», но ей объяснили, что так как никакие особенные празднования не запланированы, то и приглашать большое количество гостей совершенно необязательно. Тем более, буквально через несколько часов после оформления брака Саша с Михаилом улетали на неделю в Швейцарию, куда должна была приехать Сашина мать познакомиться с новоиспеченным зятем.

Ещё одно разочарование постигло Сашу тогда, когда она узнала, что в свадебное путешествие они едут не вдвоём с Михаилом, а вместе с его директором.

Она была этим обстоятельством неприятно удивлена и осторожно спросила Двинцева, зачем им нужен, господин Устинов. Михаил ответил, что Гуся его директор: получает зарплату, обязан сопровождать своего артиста везде, решать любые вопросы и устранять проблемы.

Саша промолчала, для себя объясняя своё молчание тем, что, скорее всего, Михаил прав.

Так сложилось, что эта первоначальная формулировка, что муж всегда прав, утвердилась и перешла, как непререкаемый постулат, на их дальнейшую жизнь. И Саша со временем с этим смирилась и приняла свою новую семейную жизнь такой, какой её нарисовал и осуществлял господин Двинцев.