Андрей Ларионов - Мои псевдореальности

Джо сидел напротив Ковалева и смеялся хриплым голосом.

– Заткнись лучше! Смотри там корабль… – Андрей указал рукой на огни в ночи, что медленно приближались к ним. Спасение было рядом. Обезумевший Джо перестал смеяться, посмотрел на корабль в темноте. Огни огромного фрегата были такими манящими и спасительными в сию минуту, что Ковалев в надежде потянулся к той огромной посудине парусами. Затем людоед Джо погрузился за весла, начал грести что есть мочи к кораблю в ночи. Андрей же продолжал сидеть и держать на мушке этого людоеда.

– Хватит в меня целиться, лучше возьми тоже весла и греби. Мы можем спастись вместе… – кричал Ковалеву моряк.

– Только не с тобой. Ты умрешь в этой же лодке и никуда не поплывешь, – холодно и спокойно отвечал Андрей ему.

– Ах ты, заморский ублюдок, – накинулся на парня Джо с ножом, и пистолет его уже не пугал. Матросу удалось повалить на дно лодки Андрея, лезвие ножа коснулось щеки Ковалева, оставляя на ней рану. Тут Ковалев понял, что медлить нельзя, и выстрелил нападающему в живот, напор и хватка жилистого Джо ослабла. Чуть не перерезав горло ножом, матрос повалился за борт лодки.

На корабле услышали выстрел, потом заметили лодку раскачивающуюся на волнах возле исполина морских путешествий. Огни медленно приближались к Андрею. А его трясло от того, что он впервые выстрелил в человека, хотя и с целью самообороны. Озноб пробегался по телу волнами. Еще неимоверная усталость охватило все тело Андрея Ковалева, потому он просто лежал на дне, созерцал звездное небо, до тех пор, пока с корабля на лодке не приплыли люди. Освещая светильником, один из них залез к Андрею в шлюпку и спросил его:

– Сэр, с вами все в порядке? Вы тут один? – на чистом английском спросил солдат в форме.

– Да, – ответил Ковалев, видя как, его подхватили под руки и перетащили в другую лодку. Под шум плескающихся волн и разговоры спасателей Андрей медленно заснул…

Скитающийся по морям на английском судне, Ковалев вернулся домой в свой город. И в этой реальности он загибался от депрессии. Андрей чувствовал безысходность ситуации во всех сферах своей жизни. Девушку Андрей не мог найти, такую чтобы была с ним, и с которой была бы взаимность чувств. С огромными долгами близких людей Ковалев тоже не знал, что и делать даже. Обязательность отрабатывать все грехи своего дяди и близких людей, работать на бандитов, тоже угнетала всю радость жизни у Ковалева. Самое отвратительное было в этой ситуации, что он не мог даже никому обо всем этом рассказать. Финансовое непомерное бремя тащить приходилось самостоятельно.

В свой день рождение Андрей плакал ночью во сне, как какой-то подросток. Декабрь был холодным, ночь та также была исполнена мороза и в узорах льда. Даже в сновидениях Ковалев ощущал боль и безысходность сложившейся жизненной ситуации. Спасения не было ему, ни в реальности, ни во снах, Ковалев не мог убежать от себя и своих мыслей, от реального положения жизни. Проснувшись с мокрыми глазами, молодой человек какое-то время бесцельно смотрел в темноту зимнего утра. Окошко синело едва уловимым светом. Новый день, новый рассвет должен был прийти опять. Тихонько скинул одеяло, Ковалев сел на диван, осмотрелся. В коридоре горел свет. В других комнатах спали его родные. Мысленно попрощавшись с ними, Андрей оделся и вышел на улицу.

В машину свою Андрей также не сел. Понял, что со временем ошибся: было слишком рано, почти ночь. На улице было темно, фонари тускло сверкали, как звезды во мраке. Машин было очень мало в городе и народу не было на улицах. Ковалев шел как во сне вперед по заснеженным улицам. Довольно теплая зимняя ночь раскрывала перед нем все прелести такой прогулки, но Ковалев не замечал всего этого. Он не обращал на редкие снежинки, что кружились в волшебном танце, падая на белую землю. Огни ночного города мерцали и говорили о чем-то прекрасном, но и этому Андрей не был рад. Ноги несли его вперед сами. Потом Ковалев понял куда идет, он шел к реке. Миновав сосновый бор по шпалам линий молодой человек очутился уже на мосту с сияющим фонарями, дышал последний раз зимним воздухом. Кругом был безмолвный белый мир укутанный снегом. Ковалев размышлял о прошлом, что вообще произошло с ним, и почему пришел к тому решению. Сознание убеждало его в том, что сиганув с моста, он обретет новый выход и решение всех своих проблем. Везде были тупики и безнадега.

Сейчас Ковалев искренне верил, что обретет крылья и улетит в новый мир, в хороший мир любви, надежд и свободы от оков обязательств. Перебравшись через ограждение моста, он долго балансировал на грани пропасти. Внизу его ждал холодный лед реки, за спиной же была заснеженная дорога и цепочка фонарей сапфировых огней. С верой в душе Андрей, надеялся, что после смерти, как Икар взмоет к солнцу обретя свободу и разрушая все козни врагов и обстоятельств. Последние сомнения были уничтожены своими же собственными мыслями у парня в этот момент, и он сделал шаг в пустоту. Долгий полет, казался, головокружительным, но это был полет не вверх, а вниз. Ковалев с ужасом увидел в последний миг, как к нему стремительно приближалось белое покрывало льда. Это был конец! Его жизнь окончилась именно так, хотя именно этого выхода Андрей и искал.

Треск, боль, глухой стон сорвался с губ человека и темнота. Ковалев начал уходить куда-то под холодную воду, как рыба с открытым ртом утопая в глубинах замерзшей реки. Краешком глаза Ковалев заметил, как вспыхнул странный свет под водой, он звал его в глубины Томи. И парень начал плыть туда в мутной ледяной воде. Тело было шокировано холодом и дискомфортом онемения тела. Там же в глубинах подводного света уже не было льда и леденящей стужи, там был только свет, источающий тепло и даже жар. Ковалев проваливался туда, прямо навстречу этому свету, что влек его в пустоты новых миров. Свет вытолкнул его из воды и вознес его выше моста, выше города, и выше даже низких облаков.

Оглядываясь на мост, Андрей увидел, как гаишники стояли с мигалкой на мосту, двое смотрели вниз в реку, где Андрей сиганул с моста еще пару минут назад. Они, похоже, заметили его, как Ковалев прыгал с моста, но остановить его вовремя не сумели. Но Андрей уже был свободен и летел над ночным городом, укутанным снегом и облаченный светом из глубин речки. Спал спокойно его город в этот час, подернутые в ледяной паутине и кромке льда неподвижно стояли жилые кварталы и исполинские трубы станции. В глубине же темного неба сиял свет. Вглядываясь в него, Ковалев понимал, что там, в вышине расположен был какой-то другой ледяной город, очень красивый и большой. Он летел к нему…

Небеса пели в эту минуту какую-то странную песню о любви, о человеке, который искал свой жизненный путь, в итоге решил, перебраться в другой мир. Ковалев понял, что эти слова относились к нему.