Никита Лаптев - Перекрёсток внутри меня

Я потянулся рукой, чтобы закрыть её глаза, но она вдруг моргнула и посмотрела на меня.

– Ты же обещал, что не будешь больше так делать, – в её голосе слышится лёгкий укор.

– Извини, – улыбнулся я, – не смог удержаться. Последняя попытка всегда самая разочаровывающая, хочется пробовать ещё и ещё.

– Ты ещё живой, помни об этом. И я всё также с тобой.

– Знаю, знаю. Просто мне всегда казалось, что этот момент никогда не настанет. Что он где-то далеко, в необозримом будущем. И вдруг вот он, тот самый конец, вершина можно сказать. А я будто всё тот же шестнадцатилетний дурак, так и не осознающий его важность. И начинаю опять испытывать чувство вечного возвращения к этой лёгкости и тяжести. Они одновременно просыпаются во мне, – я ощутил, как грудь снова начинает стискивать железными обручами, захотелось несколько раз стукнуть по ней кулаком, чтобы унять эту поднимающуюся волну. – Мне до сих пор так сложно говорить об этом, прости.

– Твоё молчание было длиною с жизнь небольшого существа. Мало кто из нас выдерживает такое. Ты выдержал, я выдержала. Мы научились не выдавать наших чувств. А теперь учимся говорить о них. Теперь что-то умирает в тебе. Чтобы дать жизнь новому. Весь путь, которым ты прошел, вёл именно к этому. Ты ведь помнишь, с чего всё началось?

Меня уже давно и неотвратимо преследовало чувство окончания моего Пути. Я очень чётко осознавал, что сейчас происходит нечто непоправимое. Глаза наливались тяжестью, голова начала клониться к её плечу, последние силы оставляли меня. Но помнил ли я? Вновь постаравшись взять под контроль мысли, я, наконец, смог восстановить логическую цепочку событий. Да, я вспомнил. То с чего всё и началось… Давным-давно был далёкий мир, где жила девочка с острыми ушами…

Я встретил её в очень раннем возрасте. Мы тогда ещё лишь познавали самих себя и мир вокруг, наслаждаясь самим этим процессом. Я ещё ничего не знал про свой Путь. В то время моим самым большим увлечением была пирография, или же говоря проще выжигание по дереву. Однажды найдя в кладовке старенький набор, состоящий из выжигателя и двух насадок к нему, я впервые попробовал разукрасить дерево чёрными узорами. Правда древесина эта была дверью в родительскую спальню и поэтому я, вместо восторженных похвал, получил лишь пару тумаков. Потом меня заставили сходить в магазин стройматериалов за краской, отец убрал выжженные места, а пирограф спрятали на долгий месяц. На их вопросы, зачем так было делать, я внятно ответить не смог. Хотелось создать нечто прекрасное, однако вышло наоборот. И тем не менее тягу к прекрасному это неловкое происшествие во мне не убило, а потом я твёрдо решил попробовать ещё раз что-то создать, используя в качестве холста уже обычные деревяшки, а не предметы нашего домашнего интерьера.

Вернуть инструмент удалось только с помощью старшего брата, которому поручили приглядывать за мной, чтобы не допустить новой порчи стен или дверей. Он уболтал родителей отдать мне пирограф, пообещав контролировать процесс выжигания, а я за это отдал ему журнал с голыми девицами, найденный мною на улице. Сделка была вполне честная. Доски для выжигания брат принёс с уроков труда в школе, а потому материала для экспериментов у меня хватало с лихвой. Рисовал я конечно как курица лапой, поэтому вначале требовалось осторожно перенести желаемое изображение на дерево с помощью кальки и карандаша, а уже потом начинать выводить черные узоры пирографом.

Именно тогда я начал задумываться о карьере профессионального пирографиста. В своих мечтах я ездил по самым именитым выставкам страны и там демонстрировал свои выжженные на дереве картины. Люди выстраивались в очереди, чтобы попасть на них и лично пожать мне руку. И, конечно же, я непременно оставлял бы автографы. Но не простой шариковой ручкой, а специальным карманным пирографом, работающим от батареек. Правда, где же такой купить я не знал.

Поначалу подобное увлечение весьма напрягало моих родителей. Раскалённый металл и электричество не самые лучшие соседи в детских играх, что подтверждалось множественными ожогами на моих неуклюжих и неосторожных детских пальцах, поэтому я понимал их опасения. Но со временем это для них вошло в норму и они более не порицали подобное увлечение. Но всякий раз, когда я показывал новую работу, они лишь кивали, принимаясь за свои дела дальше, а мне хотелось чего-то большего. Уже тогда я испытывал некий голод. Мне не хватало признания своего таланта, а рядом не было человека, который мог бы меня понять и поддержать. До поры, до времени…

Мы очень мало знаем и понимаем, почему спустя годы стали совершенно другими людьми. Невидимые и неощутимые процессы внутри нас сплетаются в единую паутину жизненного пути. И если посмотреть на него со стороны, то ты видишь, что был намертво связан с несколькими людьми, которые изменили тебя, хотя это и было совсем незаметно. Проклятие ли это? Вечное возвращение к одному и тому же человеку или событию. Не могу этого утверждать с полной уверенностью. Это нечто хрупкое и неуловимое, что проходит сквозь тебя и других, связывая вас воедино на долгие годы, даже несмотря на расстояния между вами. Именно такой была связь между мной и Инной. Мы с ней познакомились в первом классе школы, когда нас посадили за одну парту.

Она стала первым человеком, который действительно заинтересовался моим увлечением. В первый день школы классный руководитель решила, что было бы неплохой идеей попросить каждого из первоклашек представиться перед всеми и рассказать о себе. Девочка слева от меня встала и, запинаясь, рассказала о любви к рисованию, котятам и морю. Я посмотрел на неё и отчего-то в голову сразу взбрела мысль о том, какая она смелая. Если у неё получилось это сделать, значит, я ничем не хуже. Я был следующим кого вызвали, но я уже был готов. Я рассказал о своём главном увлечении, о рисовании по дереву, какие инструменты использую, на какой древесине выжигаю и какие именно рисунки. Мой маленький момент славы удался, все слушали меня, заинтересованно уставившись, ведь никто из здесь сидящих таким не занимался. Внимательней всех на меня смотрела соседка по парте и это было лишь началом.

– А ты, правда, умеешь рисовать на дереве? – тихонько спросила она, когда я вернулся за парту.

– Выжигать больше, рисую я не очень. Но я учусь.

– А можешь показать?

– Могу. А ты покажешь мне свои рисунки тоже?

– Конечно.

Мы улыбнулись друг другу и продолжили слушать остальных ребят, иногда всё же переглядываясь и снова улыбаясь. Больше не нужно было никаких слов, мы словно итак понимали друг друга. Моё сердце начало отбивать какой-то победный ритм. Я очень радовался, что кто-то ещё заинтересовался моим увлечением. Сдержав слово, я на следующий день принёс несколько дощечек с лучшими рисунками, а она принесла альбом.