Тамара Карсавина - Эмансипантки

Стремительно ворвался Гарри и огласил на весь отдел:

– Кто в пятницу видел Толика?

Ответом было гробовое молчание… тьфу-тьфу. Так до обеда в тишине и просидели. В перерыве стали собираться группами и обсуждать пропажу Толика.

– Да перестаньте вы нагнетать обстановку! – сказал Витька. – Что с ним может произойти?

– Хорошо тебе говорить, – вступает Галына, – мать просто так не пришла бы.

– Да она просто паникерша, – продолжает Витька. – Кому он нужен? Загулял парень, дело – молодое.

– Да в том то и дело, что это не в его правилах, он всегда говорит матери, когда куда едет или идет, да и куда тут сильно пойдешь, чтобы не прийти ночевать? – удивляется Мыхайло.

Ох ещë как пойдешь. Да и кто б говорил? При всей моей симпатии, кстати взаимной, могу сказать, что Мыхайло очень даже ходок. Жена долго терпела все его перепетии и походы, все же разошлась с ним. Кстати с Мыхайлом ещë до развода был совершенно из ряда вон выходящий случай, которому жена не поверила.

У нашего завода есть филиал в Закарпатье, мы проектировали производственный корпус, а Мыхайло был ведущим архитектором. Среди недели, Гарри послал его в командировку. Командировка – однодневная и Мыхайло, поделав все дела, успел на поезд «Ужгород-Львов». С утра он не поел, в командировке закрутился, поэтому пошёл сразу же в вагон-ресторан. Заказал первое, второе, сто грамм и говорит официанту, что б принес сразу счет. Официант принес еду и Мыхайло расплатился. Последнее, что он помнил – это ложку, с борщем, которую не донес до рта. И все, темнота. Очнулся в кустах около вокзала, благо, что лето, поэтому простудился, но не очень. Сколько проспал не знает. С трудом вспомнил, где живет и потащился домой. Вид, конечно, затрапезный: мятый, грязный. Жена открыла двери и сразу по морде, даже не стала разбираться. Только кричала, что он скотина и она знает, что он шастает по курвам. И это уже переходит все границы, потому что ушел на работу в среду, а сегодня пятница.

Может и с Толиком так? Правда у Мыхайла в кошельке было триста рублей. У Толика вряд ли такие водятся, да и клафилин ещë не очень распространенное явление.

Так ни до чего не договорившись, разошлись на перерыв. Прошло несколько дней, Толик не объявился. Начали искать по больницам и по моргам. Нет человека. Подали в розыск.

Со времени пропажи прошло довольно много времени, может месяц, а может больше и мне впервые приснился Толик. Первая мысль, которая пришла в голову после пробуждения, что его нет в живых. Да, он пропал, но тела не нашли и теплилась надежда у матери да и у нас. А вот теперь, я была уверена, его уже нет. Но как он умер, почему именно мне Толик махал рукой, что именно он хотел мне сказать?

Линку перевели на завод со Cтрыйского филиала. Конечно добираться далековато, но деньги несравненные. Стрый – маленький захудалый городок, в котором единственное большое и престижное предприятие – это мебельный комбинат. Там работает её муж. Работать с ним на одном предприятии она не хотела, да и кем туда возьмут? Разьве что в цех, разнорабочей, а у неё как ни как пединститут, все же надо держать марку. Поэтому, когда открылась возможность попасть в филиал львовского завода в Стрыю табельщицей – пошла сразу. Все же не голая ставка как в школе. Здесь и 13, и квартальные, и возможность отправить детей летом в пионерский лагерь. Да и во Львов лишний раз можно смотаться из этого угрюмого Стрыя. Пройтись по магазинам, пробежать по Стометровке (центральная аллея проспекта Шевченко) всегда приятно. Правда после пробежки чувствовала легкую досаду. Как это львовянки всегда умеют выглядеть на все 100%. Она вроде и в новом плаще, платье, пальто, зависит от сезона, и подстрижена, а корова коровой. И туфли пыльные, и лицо какое-то опрокинутое, и какая-то постоянная неловкость во всем. В магазине стесняется подойти к продавщице, все кажется, что она сразу увидит её деревенское нутро и не ответит на вопрос. Ну да что там говорить, Львов – это Львов.

В стрыйском филиале было полегче, все таки знакомый, который пристроил, хоть и переспал с ней будучи другом мужа, но в далнейшем не очень интересовался и не докучал своим вниманием. Бывает, конечно в основном по праздникам, после того как хорошенько выпили, мигнет, чтобы вышла. Приходится выходить. Как то хотела не пойти, так он не церемонясь зашел в отдел, подошел к столу и громко попросил на выход, мол муж звонит. Ещë не хватало, чтобы скандал усроил. Все соития происходили у него в кабинете, в основном на стуле. Сначала было неудобно и противно, но потом пообвыклась и даже в дни праздников одевала чулки, а не колготки, чтобы не надо было снимать сапоги, или туфли, опять таки зависело от сезона.

Работа была не пыльная, что там стоит обойти народ, которого было как кот наплакал и накрутить восьмерки в табеле. А так в основном сидели в отделе, если зимой, а когда начиналаось теплое время года фактически работали до обеда. По неписанным законам уходили так, чтобы кто-то оставался и, в случае крайней необходимости, мог обзвонить всех и вызвать на работу.

В тот день была пятница и была Линкина очередь прикрывать. Обычно в пятницу после полудня не только сотрудников днем с огнем не найдешь, но и начальство отсутствует. А тут как назло пришел начальник, посидел за соседним столом, для годится вяло спросил где все. Она что-то ответила тоже вяло и невразумительно и уставилась в окно, которое выходило на улицу. Ещë осталось пару часов и надо бежать забирать младшего из садика, да надо зайти в школу что-то старший натворил… Она так задумалась, что и не заметила как Васыль, шеф, уже стоял около неё и запускал руку за кофту (все прилюдии начинались с этого жеста, уж очень он любил её грудь). Чёрт бы побрал! Во-первых середина дня, хотя народу никого и можно закрыть дверь, но дело даже не в этом. Во-вторых она была совершенно не настроена, да и в колготках. Так не хотелось разуваться. Но что делать, ведь не отстанет, просто так что-ли притащился в пятницу в отдел. Медленно нагнувшись, расстегнула туфли и начала снимать колготы. Васыль уже был готов, принес стул и пошло по накатанному. Хорошо, что стул стоял у окна и она успела увидеть, как подъехала машина. Явно львовская, потому что чистая да и мужики стали из неё вылезать не чета стрыйским – все холёные.

– Васыль, кто-то приехал, давай приводить себя в порядок, это явно к тебе. Пока разберуться где ты, я успею здесь убраться.

Только успели все расставить, застегнуть туфли и открыть двери, как уже стучались. Да, действительно, приехали из Львова: зам директора по капитальному строительству, началник ОКСа и главбух. Решили в пятницу нагрянуть в филиал. Васыль, красный как рак, засуетился. Предложил перейти в его кабинет, а ей приказал варить каву. У них всегда была представителькая кава с печеньем, конфетами и бутылкой коньяка. Если одной бутылкой не обходилось, значит из сейфа доставалась вторая. Дело было к вечеру, на улице весенняя погода, все в расслабленном состоянии. Линку, как единственную женщину, пригласили посидеть в мужской компании. Когда была выпита и первая, и вторая бутылка, и третья глазки у начальника ОКСа стали блестеть не по делу.