Елена Милер - Избранные

– Спасибо! – поблагодарила я и осталась в просторной комнате одна.

Нервничая и изнемогая от безделья, я пару часов ждала там Алфеева. Потом перешла в гардеробную, чтобы перехватить его до того, как он встретится с Жаровым. Расчёт оказался верным: буквально минут через пять после того как я переместилась туда, в гардеробной появился Алфеев.

– Евгений Алексеевич! – обрадовалась я и с приветливой улыбкой шагнула ему на встречу.

– Вы здесь?! – он гневно взглянул на меня. – Я просил Вас не заходить в штаб!

Стало ясно, что это он принял решение о моём увольнении, но, видимо, в расчёте на свой прежний план: «а потом придумаем, как убрать Жарова». Это – пустой номер! Или Светлана права, и Алфееву я нужна только для того, чтобы развлечься?! Оба варианта негодны.

– Извините! А что собственно такого?! – откровенно ёрничая, сказала я. – Позавчера Вы публично объявили, и все в курсе, что я – Ваш помощник!

Алфеев остановился возле меня. Ноздри его носа шевелились от едва сдерживаемого негодования. Молодые люди, сопровождавшие Алфеева, стали спешно покидать гардеробную. Дождавшись, когда последний из них плотно закрыл за собой дверь, я сказала:

– Понимаете, вчера я вполне доброжелательно общалась и плодотворно работала с активом, и с Жаровым в том числе. Но сегодня, когда по его просьбе я заехала, чтобы передать наработанные предложения, тон его неожиданно изменился. Он с порога заявил, что хочет уволить меня, и как только Вы появитесь, поставит вопрос ребром: либо – он, либо – я.

Взглянув на Алфеева, я увидела, что он с замкнутым лицом смотрит поверх моей головы. Браво манипулятору! – подумала я. – Отличный прием, чтобы дистанцироваться от собеседника и не дать обнаружить истинные эмоции!

Я приблизилась к Алфееву так близко, практически вплотную, что ощутила его специфический мужской запах.

– Евгений Алексеевич! – тихо произнесла я, глядя на него снизу вверх. – Я не верю в серьезность этого ультиматума. Нет никаких объективных оснований для такой постановки вопроса! Возможно, он просто шантажирует Вас, – не берусь судить.

Изумленный Алфеев внимательно посмотрел в моё запрокинутое лицо. Почувствовав, что добилась желаемого, я чуть отстранилась.

– Но если он серьезно, – доверительно сказала я, – то думаю, разумнее оставить в Штабе его. Я, собственно, и дожидалась Вас, чтобы сказать об этом. Вы с Жаровым хорошо знаете друг друга, и в его руках все нити избирательной кампании. А у меня всё-таки был полуторамесячный перерыв. Что же касается Ваших обязательств передо мной, то я готова без обиды аннулировать их.

Ни один мускул не дрогнул в лице Алфеева. Казалось, и взгляд его остекленел. «Словно в соляной столб превратился», – мелькнуло у меня в голове. Я не ожидала подобной реакции, но была удовлетворена произведенным эффектом. Ну и что, – с горделивым отчаянием думала я, – пусть теперь увольняет! Полудурок! Захотела, вертела бы им! Пусть теперь думает! А я в такие игры не играю!

Подойдя к вешалке, я сняла свою куртку, накинула на плечи, и, обойдя неподвижно стоявшего посреди гардеробной Алфеева, не спеша вышла из штаба. Сердце моё колотилось так, словно я а только что пробежала пятисотметровку.

Миссурск, 13 мая

Ни на следующий день, ни позже никто из штабных не звонил мне. Выждав ещё пару дней, в течение которых, по моим представлениям, Алфеев должен был полностью отойти от своего «окаменения», я обратилась к Любови Петровне, но она сказала, что не в курсе происходящего в Штабе, и посоветовала позвонить непосредственно Алфееву. Поколебавшись ещё один день, сегодня вечером я набрала его номер.

– Извините, Евгений Алексеевич, я не знаю какое решение Вы приняли относительно меня.

– Я Вас уволил, – спокойно ответил он.

Мне было слышно, что, отвечая, он одновременно что-то жуёт.

– За что? – деловито поинтересовалась я, как если бы речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем.

– Ни за что! – беззаботно ответил Алфеев, продолжая жевать.

Этот короткий ответ был абсолютно неожиданным для меня. Если бы Алфеев хоть как-то объяснился, пусть бы даже придумал какое основание для увольнения, то это был бы наш последний разговор, но он ловко поймал меня на психологический крючок. Помедлив секунду, я игриво поинтересовалась:

– А так бывает?

– Бывает! – не менее игриво ответил Алфеев и проглотил, наконец, кусок, который жевал.

«Тупоумное животное!» – подумала я, и чуть не рассмеялась от этого.

– А я могу получить расчет?! – стой же легкомысленной игривостью поинтересовалась я.

– Конечно! – посерьезнел Алфеев. – Посчитайте, сколько я Вам должен, и Артем выдаст эту сумму.

Я в сердцах бросила трубку. Полудурок, полудурком, а соображает быстрее меня, – с сожалением призналась я самой себе. – Какой расчет?! За пару дней?! Или за полгода, потраченных впустую?! Может обозначить ему реальную цену моих услуг?! Я злилась и негодовала как никогда.

В хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня, вдруг пробилось подозрение, что Алфеев цинично обманывал меня, ещё тогда, когда предложил стать его помощником. Ни о каком сотрудничестве со мной он и не помышлял! Ошибка атрибуции! Он превратно истолковал мой рассказ об отношениях с Ильёй, и решил воспользоваться моим интересом к его собственной персоне. Ему необходимо было продемонстрировать активу свою традиционную сексуальную ориентацию! А то как же, ведь ходят разные слухи, а к нему приближены и крутятся вокруг него одни розовощекие мальчики!

Подумав так, я пришла в ужас от абсурдности и цинизма собственного предположения. Чтобы вернуться к здравомыслию, то есть привести себя в форму, я отправилась в ванную комнату и принялась умываться холодной водой. Ещё неделю назад я готова была выжать из себя все соки, чтобы помочь Алфееву завоевать победу! – укоряла себя я. – Осознанно! Пройдя через многие сомнения в отношении этого человека. А теперь вот готова считать его абсолютным негодяем и мерзавцем….

Снова и снова подставляя лоб под струю ледяной воды, я вспомнила, как Алфеев подарил мне букет белых лилий на день рождения. Ерунда, конечно, тысячи букетов раздарил кому ни попадя, – но, все-таки… Честно признаться, он всегда, когда я просила, находил возможность встретиться со мною, выслушать. А в период выборов это дорогого стоит! Вспомнилось многое другое, что подкупало, располагало к нему.

Но всё-таки он – полудурок! – снова застучало у меня в висках, как только я вернулась в комнату. Дарил цветы, потому что это ничего ему не стоило; выслушивал, потому что я высказывала здравые соображения; да и всему остальному – грош цена! Он подлец и хам. Хам из подворотни! Такой же, как и вся свора «молодых волков», рвущихся во власть, для того, чтобы насытиться воровством и грабежом! С другой стороны, – сама виновата! Невозможно безнаказанно отречься от правила, которому следовала всю жизнь: даже не знакомься, тем более, не «играй» с подонками и другими сомнительными личностями!