Аника Вишес - Жажда доверия. Часть 3. Выжить для вечности

Снег на улице шел стеной, и ночь казалась белой и мягкой. Дойдя до двери, Эржбета нашла на связке нужный ключ и отперла ее. Вниз уходил крутой склон оврага, дна которого было не рассмотреть из-за кружащей в воздухе пелены белых хлопьев.

– Ну, давай прощаться? – сказала она.

Лицо служанки исказила жалостливая гримаса. Боярыня обняла ее на прощанье, расцеловала в холодные влажные щеки.

– Прощай госпожа моя! Пусть бог хранит тебя.

– И тебя. Смотри, на утро, как Марку проспится, ври ему, как я тебя научила.

– Я себе поленом шишку набью, – с улыбкой ответила девушка.

Эржбета на прощанье легко коснулась ее плеча, а затем накинула капюшон и начала спускаться вниз.

Склон Вдовьего оврага был крутым и слегка кочковатым. Эти-то кошки травы и служили единственной опорой, чтобы благополучно спуститься, не свернув себе шею. Очень скоро из-за пелены снега дверь наверху и стена перестали быть различимыми, и Эржбета поняла, что даже если не вся дружина пьет с ее братом в доме, человеку на стене все равно не рассмотреть ее в такую погоду.

Она спускалась осторожно, хотя и торопилась. Во времена осад один только этот склон сам по себе охранял ее предков от недругов. По нему проще было скатиться вниз, убившись насмерть, чем подняться к стене невредимым и напасть на крепость. Именно поэтому овраг и назвали Вдовьим: уж очень много женщин оставило само это место без мужей.

В детстве Эржбета с братом и другими детьми излазали его вдоль и поперек, вопреки наказам матери и запретам отца. Они ловили на склонах нарядных узорчатых ящериц и ели землянику. Маленькая боярыня всегда отпускала любую пойманную ею живую тварь, а вот Марку… Хорошо, если он удовлетворялся отброшенным ящерицей хвостом, но иногда маленьким пленницам приходилось расстаться с жизнью в руках гадкого мальчишки.

Ноги Эржбеты до сих пор хорошо помнили склон. Она спускалась уверенно, изредка оскальзываясь. Когда нога вдруг лишалась опоры, боярыня сразу валилась назад себя, припадая спиной к склону, чтобы не скатиться вниз кубарем. Так она достигла дна. Здесь убранный свежим снегом овраг выглядел неузнаваемо. Покрутившись немного, девушка нашла удобное место, чтобы начать путь наверх. Руками она цеплялась за пожухлую сухую траву. Подол длинного платья был удобно заткнут за пояс, чтобы не мешался. Когда уставала, девушка прочно становилась на колени, переводила дух, а затем снова лезла вперед.

Выбравшись, беглянка огляделась. Ее дома позади и вовсе не было видно. Секунду постояв, Эржбета размахнулась и бросила в овраг связку ключей. Тихая, полная снега белая мгла поглотила ее жертву так же, как и крепость ее отца, как и весь остальной мир.

Девушка сделала несколько шагов. Впереди черной голой стеной стоял облетевший лес. И ни души не было вокруг. Внезапно над холмами послышался волчий вой. Эржбета уже собиралась подать голос, призывая своего спасителя, но услышала конскую поступь. Из белесой дымки выплыл к ней по краю оврага силуэт черной лошади с всадником. Конь шел упругой рысью, и свежий снег тихо шуршал у него под ногами.

– Ну, здравствуй, красавица, – подал голос мужчина в плаще, и боярыня сразу узнала его.

– Здравствуй, господарь мой.

Подъехав вплотную, Владислав резким движением подхватил девушку и усадил в седло перед собой.

– Это сейчас господарь, а совсем скоро мужем звать будешь.

Он улыбнулся и жадно поцеловал ее в губы. Эржбета почувствовала, как сильно он замерз, ожидая ее.

– Ну что, вижу, добром тебя твои родичи не отпустили. Что ж так? Пожалели для меня, для господаря своего?

– Не суди их за это, прошу тебя. Отец мой стар, а брат еще ума не нажил. Оставь их.

– Что же я, родственников своей будущей жены не помилую? – он прижал ее к себе покрепче и закутал в свой тяжелый меховой плащ. – Ну, готова ты ехать в свой новый дом?

– Готова, – выдохнула боярыня, но вдруг помрачнела. – Только я ничего с собой взять из отчего дома не сумела. Промотал братец все мое приданое.

Владислав рассмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я на твой ларец польстился? – он поднял за подбородок ее поникшую голову и привлек к себе, заглянул в глаза. – Сам хочу тебя разодеть. В лучшие бархат и шелк. Лучшими украшениями одарю. Будешь носить на себе золото, а с серебра есть. На каждый палец по перстню надену тебе сам, а в уши серьги. Тебе прежняя жизнь и не вспомнится. Ни о чем не жалей! Все забудь, что до меня было. Ты теперь заново жить начнешь!

Влад половчее перехватил поводья и выслал коня вперед, к лесу. Через несколько мгновений путники растворились в стене кружащего снега.

Герман проснулся потому, что замерз. Он открыл глаза и понял, что еще очень рано. Солнце бросало длинные косые лучи с востока, пронизывая тонкий ажурный тюль. Бессмертный поднялся с ковра, на котором он и его невеста провели ночь. Кристина сладко спала, подложив руку под голову.

Вампир зашторил окна, и в дом вернулся мягкий сумрак. Затем он разжег огонь, чтобы жилье, успевшее выстыть за ночь, снова начало наполняться теплом. Убедившись, что все сделано, как нужно, и сон девушки ничто не потревожит, Герман взял топор и вышел на улицу, тихо притворив за собой дверь.

Очаг полностью прогорел, когда Кристина, укутавшаяся во сне в одеяло, как в кокон, наконец, открыла глаза. Тонкая струйка дыма поднималась к дымоходу от черно-рыжих углей, лежащих в светлой серой золе. Угли еще изредка потрескивали, создавая некое едва уловимое ощущение уюта, находящее отклик где-то в глубине души каждого из нас, но кроме них ничто не нарушало тишину затерянного в горах охотничьего домика.

Девушка встала, прошлась по комнате, разминая заспанное тело, затем накинула свое дикарское пальто из черной овчины и, обувшись, вышла на улицу.

Поначалу она зажмурилась от обилия белого, но затем глаза постепенно привыкли и адаптировались. Германа Кристина заметила почти сразу: он стоял недалеко, метрах в ста, на льду небольшого озера, поверхность которого сейчас напоминала чистый лист бумаги. Всего одна деталь нарушала безупречную белизну заснеженного льда. Черный квадрат, вблизи оказавшийся свежевырубленной прорубью. Темная, будто спящая, вода казалась вблизи густой и оттого похожей на смолу. Рядом лежали прозрачные глыбы и осколки льда.

Хрустя снегом, Кристина подошла и встала возле своего жениха, глядя на творение его рук, затем поинтересовалась:

– А это зачем?

– Нравится? Сам сделал, – довольный собой, вампир сложил руки на груди, глядя на дырку во льду размером примерно полтора на полтора метра.

– Я догадываюсь. И все же, для чего нам прорубь? Если где-то здесь есть баня, и ты думаешь, что после нее я захочу… Ты меня переоцениваешь, – девушка неловко засмеялась.