Татьяна Чебатуркина - Долг платежом красен

«А ты желаешь видеть ее ежесекундно рядом, чтобы она принимала утром душ после тебя, чистила зубы, справляла нужду, приставала со своими проблемами за завтраком, заглядывала в твой телефон, плелась хвостом на все заранее запланированные встречи?».

Радости от такой интересной, нарисованной правдивыми красками обыденности жизни что-то не отсвечивалось.

Он достал из сумки записную книжку, прочитал отмеченные, заинтересовавшие его строки из давно забытой статьи о взаимоотношениях двух влюбленных:

«Когда люди ощущают эту химию, они оба стараются беречь чувства друг друга! Другой не исчезнет внезапно, потому что чувствует, как будет больно вам. Другой не оставит без ответа ваше обращение, потому что бережет ваше отношение и ваше настроение. Другой не будет настаивать на свободных отношениях просто потому, что он не может ни о ком думать, кроме вас. Другой будет мысленно все время с вами, и вы будете чувствовать это. Вы не будете волноваться о том, есть ли между вами связь, потому что будете постоянно получать подтверждения чувств и эмоций, связанных с вами. Другой будет с вами искренним и откровенным, и вы захотите быть таким же. Мне кажется, мы попадаем во всякую ерунду только по одной причине: мы не имеем терпения дождаться Того Самого человека».

Эти строчки он процитировал когда-то при встрече в Санкт-Петербурге Косте, своему другу, который пожаловался на свою мать, требующую более серьезных отношений с женщинами для продолжения своего рода.

– Мы, что, князья с историческими фамилиями и знаменитыми замками, чтобы переживать за возможное прерывание династии? Да, моя мать только чудом осталась жива в блокадном Ленинграде, когда погибли все родные. И чудо, что дед нашел ее в детском доме после войны. Но почему мать с отцом ограничились появлением только меня одного? И я вырос в семье без братьев и сестер. Если честно, завидую тебе, потому что у тебя есть младшая сестра и двое племянников. И я почти уверен, что обязательно встречу ту единственную женщину, которая меня где-то ждет.

Воспоминания о Константине сразу заставили забыть о предстоящей встрече с заводной итальянкой, которая, фактически обнаженная, сама начала приставать со своими историческими лекциями у кромки набегающего осторожного прилива.

«Сволочь ты, Денис Иванович, – другие матерные слова не позволило присвоить себе домашнее воспитание, но они вертелись на языке, – полгода прошло после смерти Ирины Александровны, а ты тут рассиропился в сущих тропиках возле потухшего вулкана Везувия! Так и не дождалась она наследников от Кости. И кроме меня и нашей семьи, кто еще помянет ее добрым словом? Коллеги? Ирина Александровна сразу после гибели Кости ушла с работы на пенсию. Может быть, в поликлинике еще остались сотрудники, кто ее помнит? Ведь на похоронах, кроме соседей, были какие-то мужчины и незнакомые женщины. Все, звони в аэропорт, заказывай билет до Санкт-Петербурга! Да, и еще эта женщина из Тьму-Таракании, которой мать Кости завещала в наследство все свое имущество? Явится с тысячей рублей в кошельке, вот и будет облом полный. Умная Ирина Александровна все заранее предвидела. Ты – ее душеприказчик и обязан выполнить все ее просьбы. Мужественная была женщина! И мужественно готовилась к уходу, когда у нее выявили раковую опухоль на последней, четвертой стадии. Почти до самого конца была в сознании, без истерик и слез».

Денис Иванович прислонился к всемирно известной решетке Летнего сада. Продрогнув, натянул кожаный пиджак, усмехнулся:

«А зубастой оказалась эта дальняя родственница Ирины Александровны! Приехала за тридевять земель и сомневается, думает, что ее кто-то разыгрывает. Невзрачная, невидная, обычная простушка, хотя такое чувство, что где-то с ней уже встречался, хотя это маловероятно. Ей бы подняться на шпильках сантиметров на двенадцать, снять эти мятые дешевые джинсы! Добавить немного косметики, приличный маникюр, дорогую сумку – сошла бы за мою землячку с окраины Питера. И все равно я ее уже где-то видел! Вопрос только – где? Ну, точно, не во Франции. Может быть, в Германии? Там – простота в одежде, никто особенно не наряжается, особенно летом. Нет, зря я о ней так пренебрежительно. У нее удивительно большие, серьезные, карие глаза, и взгляд сразу наповал! И тонкая, нежная, почти прозрачная кожа на щечках. А как эта Нина удивительно краснеет! Сразу становится лет на десять моложе! Стоп! Вспомнил! Я видел ее изображение на двух картинах Константина! Называется, приплыли! Константин верил в сны. Может быть, именно такой он увидел свою избранницу и будущую жену? Но при чем тут эта Нина Сергеевна? Не верю я во все эти метаморфозы с переселением души из одного тела в другое! И Ирина Александровна была убежденной христианкой. Ладно, доживем до завтрашнего утра. Как там говорят: будет день, и будет пища».

Утром, основательно промерзнув под порывами северо-западного беспокойного ветра, Нина стремительно летела по Невскому проспекту в толпе, вся отутюженная, в современном светлом костюме, с выигрышной длиной юбки в стиле Шанель, чуть-чуть закрывающей колени, с вьющимися до плеч от мягкой воды без всякой завивки волосами.

И эта ее внезапная перемена в облике за одну ночь очень явно отразилась удивлением на лицах обоих мужчин, когда Нина открыла дверь. Нотариус снял очки, видимо, страдая в своем возрасте старческой дальнозоркостью и имея возможность без линз разглядеть приятную внешность вчерашней посетительницы. Денис Иванович приподнялся и предупредительно подвинул Нине тяжелый стул.

– Вы имеете возможность сегодня или завтра заплатить государственную пошлину в установленном размере? – нотариус вновь водрузил очки на нос, раскрыв папку с документами.

– Если Денис Иванович не передумал за ночь и готов мне помочь, то «Да!». А если передумал, то «Нет!», и мне потребуется некоторое время, чтобы получить нужную сумму в государственном банке.

Денис Иванович снова встал:

– Я очень рад вашему решению, Нина Сергеевна! Утро точно мудрее вечера! Думаю, что с помощью нашего уважаемого нотариуса эта процедура не займет много времени.

Он открыл небольшую, но вместительную кожаную спортивную сумку на длинном ремне, и неторопливо выложил перед нотариусом приличную кучу запечатанных в пачки купюр разного достоинства. И опять вся эта процедура пересчета денег нотариусом, оформление и подписание расписки, раскрытая жадно пасть большого старинного многопудового сейфа, проглотившая и деньги, и документы, напомнила эпизод какого-то криминального детективного фильма, в который она добровольно попала в качестве, возможно, главной героини.