Тамара Злобина - Я выбираю любовь. Любовный роман

И добавляет весьма доверительно:

– А мы ведь с вами в соседних домах живём: вы в 56-м, а я – в 58-м.

– Вы даже это знаете? – невольно удивляюсь я, стараясь понять, что у попутчика на уме.

И сразу приходит удивление:

– «Какой интересный мужчина! И не только его глаза редкостного цвета. Виски, припорошенные сединой, как снегом, Правильные черты лица. Вполне достойный рост. Стройность, которую не скрывает даже зимняя куртка, похожая на лётную…»

– А что тут удивительного? – отвечает мужчина. – Я ведь признался, что обратил на вас внимание давно… Просто вы меня не замечали. Поневоле пришлось устроить это «представление» с навязчивым взглядом.

– Даже не подумав о том, что таким представлением могли, если не напугать, то смутить любую женщину?

– Простите, не подумал! Просто растерялся, увидев вас, потому что, как раз в этот момент думал: – «Где же она, женщина моей мечты?»

– Вы ловелас? – пытаюсь припереть попутчика к стенке своим вопросом.

– Отнюдь! – отвечает он. – За энное количество лет впервые произношу эти слова.

Я поднимаюсь с сиденья:

– Простите, мне сейчас выходить!

– Нам выходить, – поправляет он, пропуская меня вперёд, но перед самой дверью рукой перекрывает выход.

Стараюсь не поддаваться обаянию неожиданного попутчика, произношу сакраментальную фразу:

– У меня сегодня был трудный день, и я очень устала. Поэтому прошу вас, отпустите меня.

Открываются двери и мужчина убирает руку, а я шагаю в разыгравшуюся пургу, которая сразу же начинает кружить вокруг меня, проникая под полы пальто, в рукава, залепляя снегом глаза. Кажется, что нечем дышать: воздух тугой и колючий. Я на секунду закрываю глаза и чуть не падаю. Попутчик успевает подхватить и удержать. Как приятно ощутить тепло и трепет мужской руки. Не часто мне выпадали такие моменты в жизни. Свои первые неумелые опыты общения с отцом Игоря даже вспоминать не хочется. Там в роли поддержки пришлось выступать мне, а не ему.

– Я могу вас, конечно, выпустить, – говорит мягким шёпотом мужчина, – но мне этого совсем не хочется. Наконец, осмелился заговорить, и ничего не добился – даже имени не узнал. Не прощу себе этого никогда!

– Ну и что же мы будем делать? – интересуюсь я. – Так и будем торчать посередине улицы, как два тополя на Плющихе? Или всё-таки пойдём домой?

– Как скажете! – восклицает мужчина, подставляя руку, чтобы я смогла опереться на неё. – Кстати, меня зовут Александром. Отчество, думаю, не обязательно? А вас? Как зовут вас? Чтобы я мог вспоминать не просто случайную попутчицу, а знакомое имя.

– Меня зовут Тамара, – отвечаю ему, с единственной надеждой, что этого будет вполне достаточно.

– Редкое имя по нашим временам, – констатирует Александр. – Сейчас всё больше Оксаны, Алёны, Виктории и Вероники.

Говорить на ветру нелегко, да и слушать тоже, поэтому странный знакомый всё время старается наклониться поближе, чтобы можно было расслышать разговор, а я тем временем украдкой рассматриваю его. И делаю неутешительный вывод: красавец-мужчина. Такие у меня никогда не вызывали доверия. Видимо, потому, что Алексей был именно таким: красивым, самовлюблённым, избалованным и… безвольным.

– Скорее всего бабник, гуляка, – мысленно решаю я. – Знаем – проходили. Ведь женщины на таких вешаются сами. Как мне сказал однажды Алексей: – «Я не виноват, что бабы сами мне на шею кидаются!»

– Вот мы и пришли. – начинаю я, останавливаясь возле своего подъезда. – Спасибо, что проводили.

И добавляю совсем некстати:

– Хотя без вашей помощи, я была бы дома намного раньше.

Слышу в ответ упавший голос:

– Вы жалеете о том, что я оторвал вас от привычного ритма?

Мне становится жалко попутчика. Ох, уж эта женская сентиментальность! И я пытаюсь успокоить его:

– Нет, что вы, Александр? Иногда бывает полезно сбиться с привычного ритма, так что не корите себя.

Меня начинает бить мелкая дрожь: я катастрофически замерзаю, и поэтому прошу:

– Ну, я п-пойду? Вы уж извините, но я ещё н-не привыкла к здешним холодам быстро н-начинаю мёрзнуть. И зубы стучат. На-верное, заметно?

– Я бы хотел согреть ваши руки, Тамара, – отвечает мужчина. -Но вы так строги, что я боюсь даже дотронуться до вас.

Мы стоим возле подъезда. Метель разыгралась не на шутку. Я начинаю пританцовывать на одном месте и, не выдержав, наконец, говорю:

– Может мы уже попрощаемся? Вас, наверное, ждёт семья.

– Увы, – криво усмехается Александр, – мне торопиться некуда: никто не ждёт… Может быть, пригласите на чашечку чая?

– Это будет не совсем удобно, – признаюсь ему. – мы живём на квартире, вместе с хозяйкой. И она ревностно оберегает свой, да и наш, покой.

– Тогда я вас приглашаю к себе на чашечку кофе, – предлагает мужчина. – Ведь это совсем рядом, как вы уже знаете.

– С удовольствием, – отвечаю я, – но лучше в другой раз.

– Выпьем кофе, послушаем музыку – у меня записи, неплохие есть, – настаивает мужчина.

– Спасибо, Александр. Но не сегодня – я очень устала. Как-нибудь в другой раз. До свиданья.

Едва я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он вновь преграждает мне дорогу:

– Хорошо, пусть не сегодня! Назначайте время – я подчинюсь вашему решению.

– Я свободна в субботу. Это вас устраивает, – отвечаю ему, с единственным желанием закончить, наконец, это затянувшееся прощание. – А сейчас отпустите меня, пожалуйста, я скоро превращусь в ледышку.

Александр смотрит на меня очень пристально, но мне уже всё равно.

– Простите меня, Тамара, но я всё-таки попытаюсь согреть ваши руки, – говорит он. – Пять минут. Мне нужно всего пять минут!

Мои ледяные руки тонут в его жарких ладонях, и я успеваю удивиться: как могут в такую погоду руки быть такими горячими. Пытаюсь освободить свои пальцы и не могу. Чувствую на своём лице его дыхание, рвусь в сторону и влетаю в подъезд. И дальше, не ожидая лифта, по ступенькам вверх, на свой пятый этаж.

Слышу голос:

– Тамара, я буду ждать вас в субботу, в шесть вечера на этом же самом месте.

Бегу от этого голоса, не останавливаясь, и только на площадке третьего этажа перевожу, наконец, дыхание. Сердце готово вырваться из груди то ли от торопливого бега, то ли от волнения. Щёки начинают пылать, а я шепчу:

– Не выйду… Не выйду… Нам незачем больше видеться… Не верю я тебе, красавчик. И хотела бы поверить – да не могу…

Немного успокоившись, поднимаюсь на пятый этаж и звоню в дверь. Мне открывает Марина.

– Ну, мать, – говорит она, – ты сегодня что-то припозднилась? Думала, что меня нет дома и подалась во все тяжкие?

И добавляет уже серьёзно, поглядывая на мою раскрасневшуюся физиономию:

– Что с тобой? У тебя какой-то взъерошенный вид…

– Ты же должна была сегодня остаться в городе? – отвечаю вопросом на вопрос.