Наталья Озерская - Опекун

Она быстро накрыла стол для обеда, усадив гостью.

– На какие танцы ты ходишь? Расскажи-ка мне.

– Испанские танцы. У меня сегодня было только третье занятие. Очень интересно. Хочу научиться танцевать фламенко.

– Н-да? А на соревнованиях по бальным танцам танцуют еще пасодобль.

– Ой, Светлана Ивановна, это очень сложный парный танец. Он такой броский и эмоциональный, – мечтательно произнесла Алена. – Вообще, пасодобль – типично мужской танец. В нем основной акцент делается на движения партнера-тореадора, а партнерша просто следует за ним, изображая его плащ. Это не очень интересно. Пасодобль требует большой выразительности и музыкальности, а также постоянной практики, начиная с самого начала обучения танцам. Кроме того, он требует физических сил, ведь при его исполнении работают все мышцы тела. В этом танце все позы закрытые, но это компенсируется выразительными, трогательными движениями рук, которые играют в нем гораздо большую роль, чем в других танцах.

– Вам в студии преподают еще и историю танца? – удивилась Светлана Ивановна.

– Нет, конечно. Я много читала об этом в интернете.

– Даже так? – Собеседница посмотрела на Алену внимательным, заинтересованным взглядом. – Но ты все же выбрала для себя фламенко.

– Да! Фламенко мне нравится больше. Это необычный и очень яркий танец, – уверенно произнесла девочка. – Его называют не только цыганским, испанским, но и арабским танцем. Ведь он вобрал в себя весь непревзойденный сплав художественных танцевальных форм всех народов, когда-либо проживавших в Испании в течение всей ее тысячелетней истории. Во фламенко очень четко различаются мужской и женский танец. У мужчин – подчеркнутая работа ног, быстрые ритмичные движения, сопровождаемые стуком ступней и каблуков, – так называемое сапатеадо, передающее дух борьбы, отчаянного сражения, отваги и гордости. Тогда как у женщин все построено на непрерывном, плавном, мягком движении рук. Именно этот контраст и столкновение дает фламенко жизнь, неповторимую и яркую, какой мне представляется сама Испания, – произнесла Алена с мечтательным взглядом. – У этого танца есть такое понятие, как дуэнде. Это душа исполнения фламенко, без которой станцевать его невозможно, – сообщила Алена с горящими глазами. – Это тот внутренний огонь, тот дух, который живет внутри исполнителя, вы понимаете, Светлана Ивановна? Искусство исполнения фламенко кроется не в мастерстве, не в профессионализме танцора, а именно в силе внутреннего духа, которая заставляет вступать его в поединок с самим собой, со стихией музыки и ритма.

– Как поэтично! Никогда не думала, что можно так восхищаться танцем. Ты обязательно научишься танцевать фламенко. У тебя это получится, – убежденно произнесла Светлана Ивановна.

– Вы думаете?

– Конечно. По-моему, в твоей душе есть такая сила. Ты страстная натура, душа моя.

Алена смутилась от похвалы Светланы Ивановны.

– Вадим записал меня еще в студию обучения игре на фортепиано.

– Куда? – обомлела Архипова. – На фортепиано? Чудеса. Я удивлена. На Вадима это так не похоже. Что бы это могло значить? – задумалась она, но всего лишь на секунду. – Знаешь, обычно такое бывает у матерей, которые таскают своих детей по музыкальным школам, бальным танцам, стремясь дать им прожить ту жизнь, которая в свое время не досталась им самим. Сами же они готовы довольствоваться тем, что попробуют «пожить красивой жизнью» опосредованно. Но Вадим? Откуда у него это? Нереализованные возможности?

– Скорее, нереализованные желания, – поправила ее Алена и улыбнулась.

– Главное, ты поняла меня. Ну и ладно. Ты можешь не заниматься тем, что тебе не нравится.

– Я буду заниматься музыкой, если у меня и нет на это особого желания. Я не хочу огорчать Вадима. Это такая малость, которая не очень меня затруднит. Он для меня делает намного больше, хотя и не обязан, – рассудительно заметила девочка.

– Вот как? Ну, что же, это твое дело.

– Да. Светлана Ивановна, вы лучше научите меня печь пироги. Помните, вы нас угощали своей выпечкой на старый Новый год?

– Помню. Возьми бумагу и записывай.

Зазвонил сотовый телефон Алены. Она узнала номер Вадима.

– Привет! У меня все хорошо. Да, со Светланой Ивановной. В школе? Все нормально. Мы завтра с классом едем в океанариум. Да, в тот, что на улице Марата.

Они еще поговорили немного и распрощались.

– Мы едем с классом в океанариум, а Вадим предложил мне съездить с ним туда вечером, после его возвращения из командировки. Он говорит, что в десять часов вечера водолаз начинает кормить там акул и других хищных рыб, которые находятся в бассейне на втором этаже. Вадим сказал, что это очень захватывающее зрелище. – Она сидела с горящими глазами и смотрела перед собой.

– Очень хорошо, – поддержала Светлана Ивановна, радуясь за девочку.

– Хочу посмотреть, как кормят акул. Хищники меня всегда чем-то притягивают. – Она хлопнула ладонями по коленям. – Ну что, вернемся к нашим баранам, то есть к пирогам.

– Ты уже все записала.

Они долго еще обсуждали тонкости пекарского мастерства. Потом Алена ушла заниматься, предоставив гостье полную свободу действий, и та с удовольствием принялась названивать приятельницам, коротая время до начала любимого сериала.

– Привет, моя дорогая. Нет, я сейчас не у себя дома. Я у Вадима Вяземского, компаньона и друга моего Андрея. Ты должна помнить его. Высокий такой, темноволосый красавец с боль-шими карими глазами. Ну, вспомнила, наконец-то!

– Что ты там делаешь?

– Я присматриваю за его девочкой. Он оформил опекунство над девочкой-подростком. Чудная девочка, я тебе скажу. Отличная маленькая хозяйка, очень хорошо учится. Да, еще она ходит на испанские танцы. Мечтает научиться танцевать фламенко.

– Удивительно.

– Что удивительно, Вера?

– Да все! Поступок вашего Вадима меня удивляет и девочка…

– Так бывает. Иногда.

Светлана Ивановна хорошо ладила с Аленой, не докучая ей нотациями и поучениями. Три дня до приезда Вадима пролетели незаметно. Он приехал из аэропорта Пулково поздно вечером и проводил Светлану Ивановну, вызвав ей такси.

– Ну, как дела? – спросил он с улыбкой Алену.

– Все нормально. Как хорошо, что вы приехали, – смущенно призналась она, стараясь не демонстрировать своей искренней радости, но глаза ее выдавали. Они сияли бурным восторгом.

– Я тебе привез сувенир. – Он подал ей большую коробку. – Открывай! – нетерпеливо потребовал он.

Алена распаковала коробку и, сняв крышку, застыла на месте, прижав руки к груди. Казалось, она даже дышать перестала на какое-то время. Вяземский насторожился.

– Алена! – окликнул он ее, осторожно касаясь плеча девочки.