Наталья Озерская - Опекун

– Это мне? – охрипшим от волнения голосом спросила она, недоверчиво взглянув на Вадима.

– Нравится?

Она переводила восхищенный взгляд с фарфоровой куклы на Вадима и обратно.

– Мне никто не дарил еще таких подарков. Никогда, – рас-троганно произнесла она, бережно прижимая коробку к себе.

– А Дед Мороз?

– Нет! – Она запнулась и, не глядя на него, продолжила, еле разжимая губы: – Когда я была маленькая, мне говорили, что я плохая девочка и что Дед Мороз к плохим девочкам не приходит. У меня никак не получалось стать хорошей, хоть я и очень старалась. Потом я к этому привыкла и больше никогда его не ждала.

– Правда? Значит, подарок кстати! – заключил он. – Я долго думал, что тебе купить…

– Красивая! Спасибо, Вадим! Я очень рада. Наверное, это именно то, чего мне так не хватало. – Она подошла к нему и, приподнявшись на цыпочки, неловко поцеловала его в щеку.

Он впервые за их совместное проживание уезжал на несколько дней из дома, и оба успели соскучиться друг без друга. Алена весь вечер ходила за ним по пятам, поминутно обращаясь за чем-нибудь.

– Вадим, а вы сегодня никуда не поедете?

– Нет. Куда я должен ехать? – с улыбкой поинтересовался он.

– К Жанне. Только она почему-то не звонила.

– Мы расстались с Жанной, – мимоходом сообщил он, убирая дорожную сумку в шкаф.

Алена испуганно посмотрела на него и молчала, боясь сказать что-нибудь невпопад и обидеть его.

– Наверное, это из-за меня? – Ее большие, красивые глаза наполнились тревогой.

– Нет. Ты не волнуйся. Все нормально. Мы расстались по обоюдному согласию. Так бывает в жизни, – сообщил он делано-спокойным тоном, но было видно, что у него это еще не отболело.

– Мне очень жаль…

– Ничего. В жизни так бывает. Наша с Жанной история закончилась. – Он вздохнул, убрал прядку волос со щеки девочки и вымученно улыбнулся.

– Жизнь продолжается, и начнется новая история, – убежденно проговорила Алена.

– Ну уж нет! Я не готов пока к новым историям, – невесело засмеялся он. – Нужно еще пережить старую. Хочется выпить, но не хочется одному.

– Я не пью! – испуганно заявила Алена.

– А я тебе и не предлагаю. Мала еще, – усмехнулся Вадим. – Просто посиди со мной.

Вяземский прошел к бару и, достав бутылку виски, плеснул себе в широкий стакан, потом сходил за льдом и кинул несколько кубиков в содержимое стакана. Он поднял стакан к свету и внимательно смотрел на то, как кубики льда сначала опустились на дно, а потом медленно начали подниматься вверх.

– Знаешь, чем больше я думаю об этом, тем больше убеж-даюсь в том, что все происходящее с нами закономерно. Из нашего союза с Жанной ничего путного и не могло получиться. Наше поколение, родившихся в восьмидесятых, загнано в ловушку высоких притязаний и потому не может быть счастливо.

– В каком смысле? – живо поинтересовалась Алена.

– Мы слишком много хотим от жизни.

– И вы?

– И я не исключение. Я вспоминаю свою бабушку. Их поколение редко мечтало о принцах, заграничных курортах или даже о бокале мартини. Все это казалось недосягаемой роскошью. Они жили проще и счастливее. Они радовались мирному небу, возможности иметь свое жилье, образование и стабильную работу. Радовались, когда в семье все было хорошо. И большую часть времени, оставшегося от работы, домашних дел, очередей, рождения и воспитания детей, они тратили на то, чтобы обустроить уют. Поэтому их поколению непонятно, почему внучки не хотят работать на заводах или стройках, считая это уделом гастарбайтеров.

Молодые мужчины мечтают быть олигархами, сидя при этом на жопе ровно. Они лучше будут полдня играть в компьютер, подвизаясь на должности менеджера, чем работать физически. Молодые женщины ничуть не лучше. Конечно, поставив себе нижней планкой Брэда Питта, они никогда не будут счастливы. – Он заметил, как от последней фразы Алена насмешливо фыркнула.

– О нем наши девчонки тоже мечтают.

– Во-о-от! – произнес он и направил на нее указательный палец. – Наше поколение, а ты тем более, не помнит всех тягот тех лихих и голодных времен, потому что мы встретили их детьми. Если сравнивать тучные двухтысячные и даже сегодняшнюю турбулентность страны со всеми вытекающими последствиями, то видно, что объективно жить стало лучше и легче. Субъективно – отовсюду раздаются реквиемы по несбывшимся надеждам. Со всех сторон раздаются стоны непризнанных гениев. Ясно одно – никто не хочет быть проще.

– Светлана Ивановна говорит, что во всем виноваты современные сериалы. Герои сериалов все молоды и богаты. У них крутые машины и красивые дома. Молодежь смотрит на экраны телевизоров и думает: «А чем я хуже?» – Алена пожала плечами.

– Вот-вот! – Вяземский сделал большой глоток виски, чувствуя, как алкоголь шелком скользнул внутрь, согревая внутренности. Сосуды разжались, и стало легче. – Потребительское отношение ко всему, но главной причиной всех наших несчастий, по-моему, остается пресыщенность. Простая еда на природе кажется вкуснее заморских деликатесов в модном ресторане. Бары уже не знают, чем нас удивить. Осьминоги, фаршированные устрицами, не удивляют. Все есть. Экзотические фрукты, алкоголь реками…

Напрашивается вывод: мы просто зажрались. Нам слишком легко все достается. Мы не ценим шмотки из прошлой коллекции. Мы ноем, что нам плохо в комфортных автомобилях с кондиционером. Нам вечно всего мало, нас ничего не удивляет.

Правильно говорил Мавроди: где пресыщенность, там образуется вакуум. Не зря он, вновь отстроив свою пирамиду в ЮАР, носит тот же спортивный костюм и ловит рыбу.

Другая беда нашего поколения – природный эгоизм. Нас почему-то воспитывали так, что нам все должны. Большинство из нас не помогали родителям. Многие из нас не хотят иметь своих детей. А зачем заботиться о ком-то? Тратить свои силы и время. Ведь одному жить проще. Инфантильные мужчины ждут заботливую мамочку. Женщины ждут умственно отсталого олигарха, чтобы запрыгнуть ему на шею и не работать. Никто не хочет делиться душевным теплом, дарить… Никто не хочет отдавать!

Мы ругаем правительство, костерим сменяющих друг друга президентов, воем, что в стране бардак. Но если посмотреть правде в глаза, то кто мы сами, господа? Чего мы стоим и чего достойны на самом деле?

– Вадим, так живут не все.

– Я не говорю о других. Я говорю о своем поколении тридцатилетних. Ладно, не буду морочить тебе голову. Аленка, топай спать, и пусть тебе снятся волшебные сны, – грустно улыбнулся Вяземский.

– Спокойной ночи.

Алена долго не могла заснуть, раздумывая о сегодняшних откровениях Вяземского. Слушая его, она поняла одно – ему сейчас было очень плохо, а у нее от жалости разрывалась душа. Она была не просто благодарна ему за заботу и подарки. Она готова была пожертвовать собой, защищая его от всего мира.