Норма Бейшир - Ангелы полуночи

«Странно, – подумал он, глядя в ясное, усыпанное звездами июньское небо, – как будто даже гены оказались поделены между мной и братом». Джастин унаследовал от отца неистовое честолюбие и холодную британскую сдержанность, Коллину же достались чисто итальянские черты матери – яркость и страстность. И он ничуть не сожалел об этом. Джастин не умел проявлять свои эмоции, а Коллин – контролировать их. Его чувства – любовь, страсть, гнев или страдание – всегда были сильнее, ярче, насыщеннее, чем у брата. «Страстность – признак слабости», – не раз говорил отец. Но отсутствие ее, полагал Коллин, это смерть заживо.

Хорошо быть дома , в который раз подумал он. Долгие годы он корпел в Гарварде над книгами, вовсе не будучи уверен в том, что тратит время не впустую. Хорошо, что все это позади. Отец уже предвкушал, как в самое ближайшее время они с Джастином водворятся в кабинетах «Интерконтинентал ойл», но Коллин твердо решил еще до конца этой недели поговорить с ним. Сказать, что пока не готов к выполнению роли, которую отец предназначил для него. И что он хочет – нет, ему это просто необходимо – отойти на некоторое время в сторону, обдумать все как следует. Отправиться в Европу, принять участие в нескольких турнирах, побродить по казино – в общем, расслабиться. Месяц-два, не больше. Может быть, это позволит ему принять решение.

Сомнения все еще глодали его. Ему предстояло включиться в управление «Интерконтинентал ойл», потому что так хотел отец. Но достаточно ли это веская причина, снова и снова спрашивал себя Коллин, чтобы на всю оставшуюся жизнь привязать себя к компании и, возможно, лишиться того, что сделало бы его по-настоящему счастливым?

– Ты что-то был необычно тих за обедом, – раздался за спиной хорошо знакомый голос.

Коллин обернулся. В дверном проеме стояла Франческа Деверелл. Ее силуэт четко выделялся на фоне яркого света, лившегося через балконную дверь музыкального салона. В свои сорок девять лет эта женщина выглядела потрясающе – высокая, стройная, с той благородной манерой держаться, которая дается лишь от рождения. Черные пышные волосы и темные глаза со всей очевидностью свидетельствовали о ее флорентийском происхождении.

«И тут соблюдено своего рода равновесие», – подумал Коллин. Хотя овальные удлиненные лица с резкими чертами они с Джастином унаследовали от отца, смуглая кожа им, безусловно, досталась от матери.

– Мне хотелось побыть одному… подумать, – ответил он, заставив себя улыбнуться.

– Ну, конечно. – Мать подошла поближе. – Ты наверняка испытываешь сейчас чувство облегчения, разделавшись наконец с учебой и освободившись от этой обязанности.

– Самое трудное еще впереди.

– Скажи отцу, что не хочешь работать в компании, – посоветовала Франческа.

– Как ты догадалась, что я об этом думал? – Коллин удивленно посмотрел на мать.

– Я знаю тебя, мой дорогой, – негромко рассмеялась она.

– Неужели это так заметно?

– Для меня – да. – Франческа нежно дотронулась до его руки. – Я всегда одинаково любила и тебя, и твоего брата. К сожалению, мне не удавалось достигнуть с ним такой близости, как с тобой. – Она помолчала. – Джастин всегда так сдержан… со всеми. Но ты… Ты для меня как открытая книга. Стоит лишь заглянуть в твои глаза, и становится ясно, что ты чувствуешь. Душа нараспашку – это про тебя сказано.

– Отец знает? – спросил Коллин.

– Твой отец видит только то, что желает видеть, – ответила Франческа. – Он абсолютно уверен, что кресло администратора – самое подходящее для тебя место.

– А ты как считаешь?

– Важно только то, как считаешь ты сам. – Она улыбнулась. – Чем бы тебе хотелось заниматься в жизни?

Коллин глубоко вздохнул:

– Понятия не имею.

– Но, во всяком случае, не тем, что предлагает отец?

Коллин кивнул:

– А ведь он рассчитывал на меня с тех самых пор, как мы появились на свет.

– Да уж, никто не знает этого лучше, чем я. – Франческа, положив руки на плечи сына, заглянула ему в глаза. – Поговори с ним, Коллин. Расскажи о своих чувствах. Признайся, что не готов. Не связывай себя обязательствами лишь из чувства сыновнего долга.

– Дело не только в долге, мама, – возразил Коллин. – Я хочу, чтобы он уважал меня. Чтобы гордился мной. Мне это необходимо.

– Но человек должен прежде всего сам уважать себя, – продолжала убеждать его Франческа. – Чтобы быть по-настоящему счастливым, необходимо в первую очередь руководствоваться собственными стремлениями и желаниями, а не жить по указке других. Кроме того, я уверена, отец в любом случае будет гордиться тобой… чем бы ты ни занимался.

– А что, если он все же прав? И мое место действительно в компании?

– Послушай, Коллин, мы с твоим отцом на следующей неделе летим в Каракас в связи с работой наших морских буровых. Пожалуй, тебе имеет смысл все хорошенько обдумать за это время, а потом обсудить с ним. Не исключено, к нашему возвращению…

Коллин улыбнулся и обнял ее.

– Что бы я делал без тебя, мама?

– Надеюсь, тебе не скоро предоставится возможность выяснить это, – с нежностью глядя на него, ответила она.

– Ты уверен, что мы одни? – обеспокоенно спросила стройная блондинка, поднимаясь вслед за Коллином по широкой дубовой лестнице.

– Не сомневаюсь.

Продвинувшись в отношениях с этой женщиной так далеко, он не собирался позволить ей ускользнуть лишь из-за каких-то дурацких опасений. Фэллон Меррит обратила на себя его внимание еще четыре месяца назад, когда, возвращаясь после очередного нудного посещения отцовских офисов, Коллин увидел в киоске модный журнал с ее портретом. Его тут же пленили пышные светлые волосы, большие зеленые глаза и прелестное лицо, но больше всего понравилось тело, выставленное на всеобщее обозрение.

Для знакомства пришлось прибегнуть к некоторым семейным связям. Понадобилось почти три недели, чтобы уговорить ее приехать в Морской Утес на уик-энд. Мысль спать с ним в доме его родителей не слишком привлекала Фэллон, но, по словам Коллина, они все еще находились в Южной Америке и появиться неожиданно никак не могли.

– Поездки отца часто оказываются длиннее, чем он планирует, но уж никак не короче, – уверял он ее, ведя наверх, в свою спальню. – Я даже всех слуг отпустил на уик-энд, чтобы мы могли побыть наедине. Надеюсь, ты не собираешься разочаровать меня?

– Конечно, нет.

Как только они оказались в комнате, Коллин закрыл дверь, обнял Фэллон и принялся жадно целовать, медленно водя руками вверх и вниз вдоль изгибов тела, лаская его сквозь полупрозрачную ткань легкого летнего платья. Он уже начал поднимать юбку, но девушка резко отстранилась.

– Ты не хочешь задернуть шторы?

– Зачем? – удивился Коллин.