Сергей Жарков - Москва навсегда. О нелюбви и не только

За павильоном «Карелия» Крайнов свернул в заброшенную, обросшую липами аллею; пройдя пару десятков метров, он заметил, как сбоку от дорожки, на одной из освещаемых августовским солнцем прогалин, двое парней, примерно его возраста устроили небольшой пикник с бутылкой шампанского, шоколада, каких-то фруктов. Один из них, высокого роста, худой, темно-русый, с щегольскими усиками а-ля рус, улыбался, показывая большие и кривые, как не из его челюсти, а какого-то большего существа, зубы, насмешливыми карими глазами смотрел на Андрея.

– Подскажи, сколько время? – спросил он.

Андрей глянул на наручные часы: – Пять минут третьего.

– Час спокойно есть, – сказал темно-русый своему товарищу, такому же худощавому, но пониже ростом, размеренного склада движений голубоглазому блондину. Крайнов на мгновение задержался взглядом на бутылке с шампанским. Кареглазый, поймав Андреев взгляд, улыбнулся, словно почувствовав желание Крайнова побыть в компании, махнул рукой в сторону шампанского: – Присоединяйся.

Андрей, шагнул на полянку.

– Владимир, – протянул темно-русый маленькую ладонь.

– Роман, Никитюк Роман, – уже протягивал свою руку блондин.

– Да у меня нет ничего к столу…

– Зато у нас есть! – сказал Владимир, доставая пластмассовый стаканчик из целлофанового черно-белого пакета, на котором была изображена жеманная дама с томными глазами, в шляпе.

– По какому случаю шампанское? – взяв в руки стаканчик и подставляя его под вино, которое взялся разливать Роман, спросил Крайнов.

– Обмываем удачные переговоры с моим будущим шефом, – ответил Владимир. Крайнов вопросительно посмотрел на него.

– Я осенью поступаю в аспирантуру здесь, в Москве.

– Понятно, а вы откуда?

– Мы из Томска, – впервые заговорил Роман. У него был размеренный и неспешный, глубокий баритон, который часто встречается у худощавых людей с крупными чертами лица.

– Я в этом году закончил исторический, Володя – социологический.

– Это молодой факультет, в Томском универе, первый выпуск, – сказал Владимир.

– Так мы почти земляки! Я из Нска. Завтра в Москве первый день на работу выхожу, – обрадовавшись как своим, ответил Крайнов. – Поздравляю тебя, Владимир!

Тот довольно улыбнувшись, кивнул другу, Роман достал из пакета бутылку дешевого российского коньяка.

– О, надо же, хорошо подготовились! – усмехнулся Крайнов.

– Да, что от этой шипучки толку… Открыв бутылку, Роман разлил по стаканчикам буроватую, пахнувшую затхлым, крепким алкоголем жидкость.

– Давайте за знакомство, – сказал Владимир, и не дожидаясь никого, не чокаясь, выпил. Выпив потянулись за шоколадом и фруктами.

– Ндаа, наш коньяк…, – морщась и кривя глаза на бутылку, пробормотал Роман.

– Ну, наливай тогда, за то, чтобы через три года пить французский.

Роман снова разлил по стаканчикам, выпив, достал из кармана летних брюк пачку сигарет «Голуас», вытащил сигарету, предложил закурить.

– Бросил, – сказал Крайнов. Владимир достал сигарету, прикурив и затянувшись, прищурившись, глянул на Крайнова: – Ты надолго в Москву?

– Посмотрю, как пойдет с работой, но собираюсь здесь начать, да.

– В России только в Москве можно чего-то добиться, – ответил Владимир.

– У себя всегда успеем, да…, – согласился Крайнов.

В полчаса они допили оставшийся коньяк.

– Володя, нам пора, – засобирался Роман. – Еще сумки из камеры хранения забирать…

– Я в кусты по малой схожу, – ответил Владимир.

– Да и я…

Втроем они зашли за куст, синхронно долго и молча мочились…

– Как приедешь поступать в аспирантуру, звони, – сказал, застегивая ширинку, Крайнов.

– Позвоню, договорились! Как твоя фамилия, Андрей?

– Крайнов. А твоя?

– Золотарев, Владимир Золотарев.

Багровская вместе с подругой, блеклой фиолетововолосой девушкой в модных здоровенных ботинках-гриндерс, сидели в студии ряда на три впереди Крайнова; ведущий тиви-шоу – высокий, представительный мужчина средних лет, в очках на крупном мясистом носу, выслушав последние реплики участников, взялся за заключительное слово.

– Нам, участникам сегодняшнего тиви-шоу, нашим телезрителям, важно, и жителям России небезразлично, как новое правительство во главе с Примаковым будет выводить страну из кризиса, как после дефолта будет развиваться российская экономика, как будут выплачиваться пенсии и социальные пособия гражданам России, будут ли возвращены вклады наших граждан. А сейчас большое спасибо всем пришедшим сегодня в студию, и будем надеяться, что наша страна, наши граждане в очередной раз преодолеют экономический кризис и с новыми силами двинутся дальше. Спасибо!

Присутствующие захлопали, под звук НТВ-заставки Крайнов двинулся в сторону сигналящего ему Журавского и стоявших рядом с ним Багровской с подругой.

– Приветствую, пожалуйста, девушки, знакомьтесь, юноши, знакомьтесь. Вот вам Андрей Крайнов, блестящий знаток автомобилей, сейчас занимается их продажей, как задумаете покупать машину…, – заговорил Журавский.

– Мы знакомы, – перебил Журавского Крайнов. Багровская, улыбнувшись, ответила кивком.

– Пойдемте же, по такому случаю выпьем кофе, – предложил Журавский.

Они оказались в тесном останкинском кафетерии, где ушлый Журавский добыл столик и пластмассовые стульчики.

– Как вам ток-шоу?! Зюганский хорош, вот это я понимаю, политик, режет правду-матку! Вот была бы красота, их с Жириком свести!

Багровская фыркнула:

– Это разве политики? По-моему, единственная нормальная из всех, кто выступал – это девочка из Дубны, – ответила Багровская. – Остальные – самовлюбленные мудаки.

– Да, да, дорогая Юлечка, ты, конечно же, права! – захохотал Журавский. – Выходит, политики – это пафосные интеллектуальные девицы из аудитории, в мооодных очочках…, – заговорил он дискантом, повторяя голос выступавшей студентки из Дубны.

– Слушай, кончай нести чушь! – оборвала его Багровская.

Тот осекся и внезапно спросил:

– А что, я слышал, ты рассталась с Денисом?

– Да пошел он, ваш Денис…

Из Останкино вышли втроем, Журавский по каким-то внезапным делам остался внутри гигантского тиви-чрева, отправив всю компанию в сторону электрички, на Ленинградский вокзал. Оказавшись на вокзале, Багровская предложила прогуляться до Чистых прудов. Ее подруга с фиолетовыми волосами, отказавшись, уехала на метро.