Элен Конде - Триптих о любви

Последняя фраза настолько задела Вику, что она готова была разбить телефонную трубку со всего размаху о противоположную стену. Бедный мальчик. Обиженный, отвергнутый и обманутый. Кто бы говорил.

– Хорошо, раз уж Вы так повернули наш разговор, то я потрачу десять минут драгоценного рабочего времени, чтобы объяснить Вам, почему я ушла от Вашего сына. – Вика собрала волю в кулак и твердо продолжала. – Я действительно очень сильно любила Антона, поэтому на протяжении тех двух лет, что мы были вместе, я старалась прощать и закрывать глаза на все его выходки, которые унижали моё достоинство. Если Вы считаете, что количество машин и серёг с бриллиантами определяет счастье, то Вы глубоко заблуждаетесь. И если я не устраивала истерик и не уходила в запой, то это вовсе не означает, что мне не было горько и тяжело. Об этом знаю только я сама. И не надо считать, что Ваш сын осчастливил меня, я ни дня не сидела у него на шее. Всё, что он якобы дарил мне, осталось у него, так что перед ним я абсолютно чиста и честна. Я думаю, что очень скоро Антон перестанет плакать и вакантное место потенциальной супруги будет занято. – Вика закончила свой спич и заметила, что руки у неё просто трясутся, как у нервно больной женщины.

– Спасибо, Вика. Извини, не надо было вообще звонить тебе. – На самом деле мать прекрасно знала, что из себя представлял её сын. С первой женой Галей они расстались тоже по причине разгульного образа жизни Антона. Галя очень нравилась Марии Николаевне, но, что получилось, то получилось. Господи, а Гришку она вообще не помнила, когда последний раз видела.

– Что сделано, то сделано. Я просто хочу Вам сказать, чтобы Вы постарались рассмотреть эту ситуацию не только с позиции матери отвергнутого сына, а поставьте себя на моё место, Вы же – творческий человек, Марь Николаевна. И запомните раз и навсегда, что деньги – это еще не всё, мне странно, потому что я пытаюсь Вам это объяснить. Простите меня, если была резка, но сами понимаете, я тоже не железная. А за сына не переживайте, он скоро опять будет на коне. Всего Вам хорошего, большой привет супругу.

На том конце провода послышались короткие гудки. Слава Богу, что и этот нелицеприятный разговор уже произошёл. Вика попросила принести ей минеральной воды со льдом, ей нужно было прийти в себя перед разговором с Игорем.

Вика с огромным удовольствием выпила стакан ледяной минералки. Она мечтала, чтобы все оставили её в покое, относительно их с Антоном конфликта. Ей совершенно никому ничего не хотелось объяснять, она не ждала сочувствия. Всё произошло очень вовремя и кстати, поэтому девушка не нуждалась ни в каких советах и назиданиях. Только теперь Вика заметила, что её пылающие руки стали немного остывать, она перевернула стакан, положила на ладонь почти растаявший кусочек льда. Лёд начал таять с очень быстрой скоростью. Вика достала носовой платок и вытерла руки. Зазвонил городской телефон.

– Я слушаю! – Нервно ответила Вика.

– Солнце, здравствуй! Ну, у тебя сегодня Смольный, еле пробился. Даже спутниковая связь меркнет. Я не стал транжирить твои денежки на сотовом, поэтому стоически дозванивался по московскому. Как ты живешь? Тебя никто не обижает, а то у тебя голос какой-то грустный? – Это был Игорь. Он сразу заметил, что Вика была немного не в себе.

– Привет, Игорёк! Я так по тебе соскучилась! У меня всё нормально, так, по работе заморочки. Как ты? – Вика не скрывала своей радости.

– Тут такая погода! Такое солнце! Я уже загорел, как африканец. Тут только не хватает тебя!

– Я тебе так завидую! У нас здесь так мерзко и мокро! Я надеюсь, что скоро тоже буду балдеть от альпийского солнца.

– Несомненно. У меня уже есть некоторый алгоритм наших действий. Я забронировал тебе отдельный номер. Если ты не возражаешь, то по соседству со мной, с великолепным видом на гору. Билеты нам я тоже заказал. Твой билет я сделал с открытой датой, может быть тебе так понравится там, что ты захочешь остаться еще на неделю, а то и больше. Сегодня 10-е марта, значит, 17-го я буду в Москве, а 21-го мы с тобой уже, надеюсь, доберёмся до гор. Единственно, чего я не могу сделать без твоего участия, так это визу. Сегодня или завтра тебе придёт факс от господина Штефана Клотца. Это мой хороший знакомый, он – один из владельцев нашей базы. С этой бумагой тебе нужно будет подъехать в одну турфирму, где тебе помогут получить визу. – Игорь так ласково и доступно рассказывал Вике обо всём этом, что у неё опять закружилась голова. Она поняла, что готова слушать его голос бесконечно долго.

– Какой же ты волшебник! Я потрясена!

– Что ты! Я просто очень давно ни о ком не беспокоился, а ты даже себе не представляешь, насколько мне это приятно делать для тебя.

– Спасибо, ты действительно, настоящий друг!

– Друг – это не то слово. Надеюсь в ближайшее время всё-таки изменить свой статус. – Игорь засмеялся.

– Посмотрим-посмотрим. Хотя мне кажется, что ты очень близок к истине. – Вике хотелось говорить и говорить, но уже разрывался второй телефон, надо было работать, а в голове уже была яркая картинка из белого снега, голубого неба и загорелого смеющегося лица Игоря.

– Я слышу, что ты там уже нарасхват. Ладненько, не буду тебя отвлекать от трудов праведных. Жди факс и желательно поскорее отвези его Маше в фирму «Австрия Лайн», она тебе поможет. Я позвоню тебе завтра. Целую. – Игорь тоже неохотно завершил разговор.

– Целую тебя. До завтра. – Вика положила трубку и одарила вошедшего в её кабинет заместителя генерального директора таким влюблённым взглядом, что тот несколько опешил и стал что-то бормотать не относящееся к делу…

…Антон лежал на огромной кровати и смотрел в потолок остекленевшими глазами. Вот уже неделю он не выходил из дома. За это время запасы бара значительно уменьшились, на полу около кровати стояло две бутылки от коньяка «Мартель», бутылка виски «Голд Лэйбл» и пол-литровая бутылочка «Чивас Ригал». Ему казалось, что он больше никогда не сможет подняться, за всю неделю из продуктов Антон съел всего один лимон и пару яблок. Несмотря на высочайшее качество напитков, его организм был абсолютно отравлен. К тому же он был страшно ослаблен. Антон настолько глубоко переживал их расставание с Викой, что порой допускал мысль о том, чтобы уснуть и не просыпаться. Сначала он пытался пожалеть себя. Вот какой он хороший. Какие замечательные условия он создал Вике, сколько всего он ей купил, и почему же она это не оценила. А, с другой стороны, он пытался стать третьим человеком и нейтрально оценить, кто прав, а кто виноват. Потом он забывался коротким и беспокойным сном, просыпался и продолжал думать дальше. Иногда он размышлял о том, что машина заржавеет, одежда порвётся, дом рухнет, мебель сгниёт, деньги превратятся в бумажки, а любовь останется. А была ли любовь?