Kikki Wild - В сундуке

Через плечо был виден черный острый угол сундука в выемке под лестницей. Торчал только треугольный краешек с железной резной окантовкой, а все остальное скрывала черная мгла подлестничного царства. Казалось бы, угол и угол. В каждом доме есть такие места, которые хочется пройти ускорив шаг, особенно если оказаться там ночью, босым, сонным и беззащитным. Но для Миши это был особенно страшный угол, не такой как, например, чернота под кроватью, куда Миша боялся заглядывать или опускать с кровати руку или ногу. На этот сундук хотелось смотреть, он завораживал, гипнотизировал Мишу. От него исходило таинственное, холодное притяжение. Миша знал, что это не просто сундук.

Он живой. Опасный.

Хочется рассказать сейчас же все папе, но не хватает слов, и вместо этого, он просто прижался к нему со всей силой.

–Ты почему так дрожишь? Пошли одеваться. И поехали со мной. К нам гости придут, купим что– нибудь вкусненького и тебе тоже.

Миша, хоть и не пропустив мимо ушей слово «вкусненького», был готов ехать куда угодно, лишь бы не видеть этот уродливый сундучий угол.

Сцена 4. Райковский

Райковский неторопливо пробирался по вычищенным старательными уборщиками– таджиками небольшим узким улицам элитного загородного поселка. Чёрный «Лексус», словно сытый хищник, приятно урчал. Рядом тихонько сидел Миша, с детским непосредственно– открытым интересом наблюдая за каждым его движением. Райковский уже знал, куда ехать, чтобы спасти это дурацкое положение с Милиными гостями. Надо же им появиться именно в тот момент, когда они поссорились. Да ещё так глупо. Не разговаривать целую неделю из-за смски! Женщины были всегда для него загадкой, но Мила в последнее время была не только загадочной, а ещё и невыносимой. Райковский невесело усмехнулся, делая погромче музыку. Из автомобильного приемника доносился бархатный голос его любимого «смайлинг»Фрэнки.

I’ve lived the life that’s full

I traveled each and every highway

And more, much more than this

I did it.. my way

Да, он общался с другими женщинами. Да, это не всегда выглядело, как дружба. Но мужская природа диктует свои правила, и не понимать этого было сродни тому, как не понимать, что за зимой приходит весна, а день сменяет ночь. Для мужчины охота и рыбалка, если не на природе, то в жизни– те самые занятия, которые закончатся лишь с последним его вздохом. Таковыми мужчин создала мать – природа. О, этот древний голод, именно он движет самцом к завоеванию. И чем больше у него трофеев, тем сильнее самец. Тем он живее. В кастрированных домашних толстых котиков он не верил, потому как знал– это всего лишь грамотная маскировка, искусная игра, тихая ложь. Все мужчины самцы, абсолютно все.

For what is a man,What has he got

If not himself, then he has naught

To say the things he true feels

And not the words of one who kneels

The record shows I took the blows

Но ведь Мила всегда была не похожей, такой не похожей на остальных, она все понимала, с ней не нужно было врать, глупо выкручиваться и чувствовать себя вечно виноватым. Рядом с ней он чувствовал свободу, словно и не было никаких «уз». Она понимала его, как никто. И что теперь? Скандал. Обида. Непонимание. Маша…или это была Инна? Да он, черт возьми, даже не помнил всех этих лиц, имен, образов. Как она могла поставить под угрозу семью. И до сих пор не понять одного: есть она. И есть все остальные.

А он…

Он просто не может по – другому.

Но его заботила больше всего не ссора. Получается, все это время она лгала? Играла свою игру, чтобы приручить его. Была не искренней.

Но зачем… и что теперь с этим им обоим делать?

And did it my way

Yes, it was my way

Выехав на трассу, Райковский втопил педаль газа на максимум. Чёрный зверь, послушно рыкнув, стал набирать обороты, но тут Райковский вспомнил, что рядом Миша и поспешно сбросил газ. В кармане тренькнул мессенджер. Позже. Рисковать он привык только своей жизнью. Миша. Рядом Миша. Райковский пощупал сиденье под мальчиком. Тёплое. А вот и знакомая красная черепичная крыша.

Прямо у входа в их любимый итальянский ресторан «Марио Руссо» его, как всегда, встретил администратор Андрей, кудрявый голубоглазый паренек с забавно несоответствующим своей ангельской внешности низким басом, и, со свойственной ему непосредственностью, стал выспрашивать, почему они с женой уже неделю у них не ужинают? Не ждут ли второго «baby-ka», случайно? А вино у них такое вкусное, что жена не удержалась бы, и выпила бы больше дозволенного дамы в положении. Райковский чуть было не ляпнул что они, наверное, разведутся, как выпаливают свое сокровенное случайным попутчикам в поездах, но, вместо этого, взял у него из рук меню и деловито побежал глазами по золоченым буквам. Ему нравилось, то, что ресторан был самого высшего уровня, но без этого приторного пафоса, коим любят снабжать креативные директора заведений «luxury класса» каждую деталь, как бы пытаясь доказать всем и вся, что тут все запредельно «luxury» и запредельно «класс». И если вы хотели бы ризотто с белыми грибами, то в меню оно называлось именно так: «Ризотто с белыми грибами». А не «Неаполитанский ансамбль четырех видов риса, томленых на южном склоне северного региона под жарким итальянским солнцем с соусом из свежих нежных funghi», и по сценарию, вы, как идиот, должны потихоньку вытащить смартфон из кармана и набрать в «гугол»что такое «фунги», чтобы не ударить в лечебную грязь красивым лицом. А официант вам должен пояснить тихим поставленным деликатным голосом с читающейся в нем полуулыбкой, мол совершенно вы не идиот, я сам в «гугле» набирал, это означает «грибы».

Салат с морепродуктами, четыре двойные порции ризотто, одна с грибами, другая с куриной печенью, третья с морепродуктами, четвёртая с овощами, салат с радиккио с цикорием и тунцом, каракатицы в каком-то там безумном итальянском соусе, дорада с артишоками и каперсами. На закуску к красному вину– несколько видов сыра, свежие оливки. Три вида ароматного свежего карпаччо. Даже с клубникой один. На десерт, если до него, конечно, дойдет, большой торт Тирамису. Говоря по правде, Райковский совершенно не нарочно заказал все то, что они с женой никогда не брали. И дело было не в том, что на него вдруг напало, как грабитель из– за угла, любопытство гурмана. Должно быть, инстинктивно хотелось выбрать все «наоборот».

Поспешно распрощавшись с администратором, чтобы не сболтнуть лишнего, Райковский взял для Миши его любимые конфеты на кассе, и, не застегивая куртку, вышел на свежий, хрустящий морозный воздух. Чёрный зверь послушно ждал своего хозяина. На переднем сидении смешно двигался туда-сюда синий шарик-бамбошка. Миша крутил головой, разглядывая двух сорок, шумно делящих на дороге коробку с остатками пиццы. Райковский быстрым внимательным взглядом скользнул по ближайшим крышам, накинул черный капюшон, подхватил пакеты с едой, и быстро направился к машине.

Читать дальше