Николас Эванс - Заклинатель

Роберт приобрел путеводитель по Монтане в своем любимом книжном магазине на Бродвее, и к тому времени, когда на табло загорелись слова: «Пристегнуть ремни«– и самолет пошел на посадку, он уже знал о Бьютте больше, чем значительная часть его обитателей, а их было, если верить справочнику, тридцать три тысячи триста тридцать шесть человек.

Еще несколько минут, и вот уже внизу обрисовалась «самая богатая полезными ископаемыми гора в мире», высотой пять тысяч семьсот пятьдесят пять футов, снабжавшая всю Америку серебром в 1880-е годы и медью – в течение последующих тридцати лет. Еще в путеводителе было написано, что, сохранив лишь тень прошлого величия, город, однако, «не утратил былого очарования». Впрочем, пока трудно было что-то понять: сверху казалось, что на вершине горы кто-то разбросал содержимое своего чемодана и забыл собрать.

Роберт собирался лететь до Грейт-Фоллс или Хелены, но в последний момент возникли непредвиденные обстоятельства, связанные с работой, и ему пришлось поменять планы. Единственный более или менее подходящий рейс был теперь только на Бьютт. И хотя по карте было видно, что до места, где жили жена и дочь, очень далеко, Энни настояла на том, чтобы его встретить.

Роберт не знал, как Энни пережила потерю работы. Нью-йоркские газеты мусолили это событие целую неделю. ГЕЙТС ПРИКОНЧИЛ ГРЕЙВС – гласил заголовок в одной газете; прочие тоже не отставали, изощряясь в остроумии. Лучшим образчиком можно было считать еще один заголовок: ГРЕЙВС ПРЕДПОЧИТАЕТ ГУЛЯТЬ САМА ПО СЕБЕ. Энни непривычно смотрелась и в роли жертвы или даже мученицы – как изображали ее в самых доброжелательных статьях. Но еще неожиданней выглядела ее реакция: он позвонил ей после того, как она, поиграв в ковбойские игры, вернулась с гор домой, и голос ее звучал удивительно спокойно.

– Да плевать я на него хотела, – равнодушно заявила Энни.

– Правда?

– Чистая правда. Я рада, что он меня уволил. Займусь чем-нибудь новым.

Роберту на мгновение показалось, что его соединили не с тем номером. Может, она просто храбрилась? Энни говорила, что устала от политики и скандалов, с нею связанных. Ей хочется снова писать, то есть заниматься тем, что любит и умеет делать. По ее словам, Грейс просто счастлива, что ее выгнали. Как прошел перегон стада на летнее пастбище, поинтересовался Роберт, и Энни ответила, что все было замечательно. Потом она передала трубку Грейс, и та уже подробно изложила ему все перипетии их путешествия.

У аэровокзала Роберт увидел группу махавших руками людей, но не разглядел среди них Грейс и Энни. Подойдя ближе, он обратил внимание на двух женщин в синих джинсах и ковбойских шляпах, они явно над ним потешались. Никакого представления о приличиях, честное слово. И тут вдруг понял, что это – они!

– Бог мой! – воскликнул он. – Это настоящие Пэт Гэррет и Малыш Били.

– Привет, незнакомец, – торжественно проговорила Грейс. – Что привело тебя в наш город? – Сняв шляпу, она обвила руками его шею.

– Девочка моя, как ты? Как?

– Отлично. – Дочь крепко обнимала его, и Роберта душило волнение.

– Да. Я вижу. Дай посмотреть на тебя.

Роберт немного отстранил от себя дочь. Перед его мысленным взором вдруг возникла жалкая безжизненная фигурка, которую он видел в больнице. Ее просто не узнать! Глаза светились жизнью, веснушки и загар придавали лицу на редкость цветущий вид. Энни улыбнулась, сразу поняв, о чем он думает.

– Ты что-нибудь замечаешь? – весело спросила Грейс.

– Много чего замечаю. Что именно?

Она покружилась перед ним, и тут до него наконец дошло:

– Никакой палки!

– Да, никакой палки.

– Ах ты, моя красавица!

Роберт поцеловал дочь и протянул руки к Энни. Она тоже сняла шляпу. От загара глаза ее казались еще зеленее. Роберт никогда не видел ее такой красивой. Она сделала шаг ему навстречу, обняла и поцеловала. Роберт сжимал ее в объятиях, почти потеряв контроль над собой.

– Господи, как давно я вас не видел, – произнес он наконец.

Энни кивнула.

– Да.

Обратная дорога на ранчо заняла около трех часов. Но хотя Грейс не терпелось показать отцу окрестности, познакомить его с Букерами и сходить к Пилигриму, она не скучала и в пути. Расположившись на заднем сиденье «Лариата», она надела шляпу на голову Роберта. Та оказалась слишком мала для него и забавно торчала на макушке, но отец не снимал шляпу и всю дорогу смешил их, рассказывая про свой полет.

Почти все места в самолете занимал хор одной секты. Эти певчие весь полет репетировали. Роберт оказался зажат между двумя пышными контральто; как только он открывал свой путеводитель, вокруг гремело «Боже, к Тебе я стремлюсь» – что в какой-то мере соответствовало истине, потому что они летели на высоте пятьдесят тысяч футов.

Он позволил Грейс сунуть нос в сумку, где лежали подарки из Женевы. Ей он привез огромную коробку шоколадных конфет и миниатюрные часы с кукушкой. Кукушка выглядела очень необычно – Грейс такой никогда не видела, а ее кукование напоминало скорее крики попугая. Но Роберт клялся, что именно так выглядят и поют тайваньские кукушки, особенно когда у них разыгрывается геморрой. Грейс развернула и подарки для Энни: флакон ее любимых французских духов и шелковый шарф, который, все трое знали, – она носить не будет. Энни нашла шарф очень красивым, набросила на плечи и поцеловала мужа в щеку.

Глядя на родителей, сидевших бок о бок перед ней, Грейс чувствовала себя на вершине блаженства. Наконец сложилась снова разлетевшаяся вдребезги жизнь. Осталось только сесть на Пилигрима, да и это – если сегодняшний эксперимент Тома удался – уже не за горами. Папе пока ничего не говорили.

Перспектива снова сесть на Пилигрима и манила, и пугала. Грейс не то чтобы очень хотела опять ездить на нем, но понимала, что должна хотя бы попробовать. С тех пор, как она стала совершать прогулки на Гонзо, никто уже не сомневался, что и с Пилигримом у нее все получится – только ждали, когда Том даст свое «добро». И однако же Грейс мучили тайные сомнения.

Дело было вовсе не в ее страхе. Нет, она, конечно, беспокоилась, что в решающий момент испугается, но знала, что сумеет с этим справиться. Чего она действительно боялась, так это навредить Пилигриму. Боялась, что не сможет достаточно деликатно им управлять.

Протез жал ужасно. Когда перегоняли скот, она на последних милях чуть не кричала от боли, но никому не пожаловалась. Мама обратила внимание, что, как только они остаются наедине, Грейс снимает протез. Однако ей удалось как-то вывернуться. Обмануть Терри Карлсон было гораздо труднее. Терри видела, что искалеченная нога воспалена, и сказала девочке, что той срочно нужен новый протез. Но весь ужас был в том, что на Западе не изготавливали протезы такого типа. За ним надо было ехать в Нью-Йорк.