Кристи Кохан - Скандал в личной жизни

Меган отвернулась. Конечно, она не желает, чтобы ее считали маленькой. Именно этого Меган боялась больше всего. Наверное, и Алекс втерлась в волейбольную команду, чтобы общаться со взрослыми девицами. Меган действительно, чувствовала себя маленькой, когда девчонки хихикали по поводу «французских» поцелуев, и сгорала от желания спросить, что же это такое. Такое же чувство испытывала она рядом с Клементиной, ни разу не повышавшей голос, не смеявшейся громче, чем принято, всегда модно одетой. Клементина даже ходила по-взрослому, высоко подняв голову, не размахивая руками. Она никогда не показывала пальцем и не роняла учебники, как Меган.

– Вы были раньше лучшими подругами, – продолжала Клементина, – и глупо вести себя так из-за дурацкой размолвки.

Меган остановилась. Ветер чуть не сбивал ее с ног, так что ей пришлось напрячь все силы, чтобы не упасть.

– Почему ты заговорила об этом? – спросила она. – Ты ведь совсем не любишь Алекс. Зачем же хочешь, чтобы я помирилась с ней?

Клементина обернулась, взглянула на свои сверкающие дешевым розовым лаком ногти. Меган удивилась, казалось, даже ветер не задевал Клементину. Ее волосы порхали как пушинки одуванчиков, в то время как у Меган они развевались во все стороны, хлопая по лицу.

– Честно говоря, – помедлила Клементина, – из-за предложения мистера Хандельмана устроить конкурс по биологии. Ты ведь знаешь, мне нужны хорошие оценки, а естественные науки не мой конек. Но я уверена, мы добьемся успеха, если Алекс будет в нашей команде. Она в биологии молодчина. Кроме того, – продолжала она, поправляя прядку волос и окидывая взглядом ребят, толкавших в гору велосипед, – я не думаю об Алекс плохо, фактически, я совсем не знаю ее.

Меган засунула холодные, как лед, руки в карманы пальто и пошла дальше.

– Так что мне делать? – спросила она, когда они дошли до места, где обычно расставались и Клементина шла вверх, а Меган поворачивала за угол, направляясь в свой престижный квартал. – Чтобы я попросила Алекс присоединиться к нам? Скорей всего, она скажет какую-нибудь гадость.

– Ей-богу, Меган, временами ты просто ребенок, – заметила Клементина, перекладывая учебники из одной руки в другую. – Скажи ей, что тебе очень жаль и ты хочешь помириться, и, как бы между делом, спроси, не хочет ли она войти в нашу команду по биологии. Уверена, ее, как и тебя, ужасно огорчает ваша ссора.

Меган замерла перед яркой красной дверью дома Алекс и глубоко вздохнула. Сколько раз она стояла здесь? Сто, двести, тысячу? Ей очень нравился этот необычный веселый дом, но сегодня он напоминал ей затаившееся чудовище, готовое ее проглотить.

Решившись, Меган постучала. Дверь тотчас открылась, и она увидела Джо, младшего братишку Алекс.

– А, привет, Меган! Проходи. Алекс у себя наверху. Идя вслед за Джо, девочка разглядывала его светлые волосы над воротником свитера. Он всегда поражал ее своей непохожестью с Алекс. Словно его выхватили из другого мира и времени и бесцеремонно бросили в эту живую, шумную семью, к которой он не имел никакого отношения. Джо был кусочком мозаики, не вписывающимся в картину семьи Холмсов.

Он был нормальным. Все другие члены семьи – необыкновенные личности, о них можно сочинить толстенный роман. Мать Алекс работала в музее искусств. Она беспрестанно двигалась, смеялась, болтала, обладала несметным количеством шелковых шарфов и духов. Отец, Пол, отличался редкостной привязанностью к работе. Профессор математики в Беркли, либерал, он имел обыкновение приглашать студентов на пикники в свой дом. Однажды его даже показали по телевизору. Он бросился под гарпун рыбака, мстившего в кита.

И, наконец, Алекс. Всякий раз, заходя в дом, Меган поражалась, как каждая вещь, произведение искусства, безделушка и даже цвет подчеркивали ее индивидуальность. Заурядную тахту в гостиной покрывал необычный красно-золотистый ситец. На нем торжествовали полосатые черно-белые подушки, а рядом на черном лаковом полу сияла лампа. Перед тахтой пристроился маленький треугольный столик, позади возвышался письменный стол из красного дерева. Стены завораживали смесью картин абстракционистов и французских импрессионистов. За входной дверью вилась лестница с медными перилами и красной дорожкой. Казалось, все вещи в доме собраны из разных мест и эпох, но вместе они составляли чудесное целое, как и Алекс. Непослушные темные кудри, густые брови, полные, всегда готовые к улыбке губы, смех, яркая одежда, резкие манеры. И в то же время никто не выглядел такой собранной и целеустремленной, как она.

Меган наблюдала, как Джо подходит к роялю в углу гостиной. Был бы он на четыре года старше. Мальчик сел, глубоко вздохнул, благоговейно опустил пальцы на клавиши. Полилась классическая музыка. Меган смутно припоминала мелодию. Джо начал брать уроки игры лишь неделю назад, а успех был очевиден. Окунувшись в мир звуков, он забывал обо всем. Пальцы, маленькие и неловкие, еще не способны охватить октаву целиком, но мелодия была потрясающе прекрасна. Меган, зачарованная, прислонилась к двери, волнение на мгновение оставило ее. Джо смотрел в ноты, не замечая, что Меган любуется его лицом. Оно было нежным и красивым, и таким непохожим на угловатые черты Алекс. Джо напоминал утонченную мраморную статую с чудесными волнистыми волосами. Играл ли он на рояле, читал ли таинственные истории, он всегда был застенчивым и спокойным мальчиком. Всегда обдумывал свои слова и осматривался, как будто не был уверен в окружавшей его действительности. Но ему только девять лет, а Меган – тринадцать. Пропасть, разделяющая их, равнялась столетиям, и через нее не было мостов.

– Я поднимусь наверх, – сказала Меган, хотя прекрасно знала что, погрузившись в царство музыки, Джо ничего не слышит.

Поднимаясь по крутой винтовой лестнице, она, как всегда, не отрывала глаз от потолка, чтобы не закружилась голова. На площадке верхнего этажа Меган оглушил рев проигрывателя. Она успела забыть, как сильно Алекс включает звук, чтобы волосы вставали дыбом, чтобы каждая клеточка вибрировала и дрожала. Алекс считала это нормальной громкостью.

Вздохнув, Меган подошла к двери. Сделав несколько безуспешных попыток достучаться, она вошла в комнату.

На Алекс была ее любимая белая футболка и ярко-желтая трикотажная юбка. Сочетание довольно странное, но ей шло. С последней встречи на стенах появились новые плакаты. Изображение малыша тюленя соседствовало с Джеймсом Дином, а знамя Сан-Францисской команды – со шлемами оклендских налетчиков. Алекс сидела на подоконнике, разглядывая дерево магнолии над окном. Она обернулась, когда Меган появилась в дверях.

Казалось, что они смотрят друг на друга целый час. Алекс не удивилась. Она просто пристально уставилась в глаза Меган, до тех пор, пока та, как всегда, не выдержала и не отвела взгляд.