Шеннон Маккена - Твой навсегда

– Саймон?

– О Боже, Эл, ты так прекрасна при лунном свете, – сказал он.

Она засмеялась:

– Великий лжец. Я выгляжу как исчадие ада.

– Ты выглядишь великолепно. Ты нагая?

Эллен приподнялась и высунулась за раму, так что он мог видеть очертания ее высокой груди.

– Что ты там делаешь? Почему ты не наверху, со мной?

– Я стою перед дилеммой, – сказал Саймон. – Я здесь, чтобы сделать официальное брачное предложение. – Он упал на колени. – Я имею в виду пасть ниц и просить тебя стать моей женой. Потому что нет на земле ничего более ценного для меня, чем вы, Эллен Элизабет Кент!

– О, Саймон… – прошептала она.

– Я хочу сделать это по всем правилам, понимаешь? Мужчина может провозгласить свою истинную любовь только раз в жизни. Поэтому я хотел быть безрассудным и романтичным. Сначала я подумал: хорошо бы взобраться на дерево и влезть к тебе через окно. Но потом я остудил свой пыл. Я не хочу красться трусливо, как вор в ночи.

– Ты не вор, – захихикала Эллен. – Расслабься. Ты прекрасен. Ты мой герой, Саймон.

– Поэтому, – энергично продолжал он, – я решил предоставить решение тебе. Ты предпочитаешь, чтобы я взобрался на дерево и проник через окно? Или я должен избрать официальный канал и звонить в парадную дверь?

– В три часа ночи?

– Те ребята никогда не спят, – криво усмехнулся Саймон. – Преимущество варианта номер один – его простота. Вариант номер два хорош тем, что это санкционированный путь, когда я беру на себя обязательства публичным заявлением. Если ты выбираешь второй вариант, я буду ползать перед твоей матерью и позволю Лайонелу читать мне лекцию, как должен вести себя джентльмен. И только тогда, когда я докажу свое мужество, мне будет отпущено право прийти в твою спальню, сложить к твоим стопам мое сердце и состояние.

Эллен восторженно засмеялась, заставив его сердце вспорхнуть, как баллон с горячим воздухом.

– Ты не должен доказывать мне свое мужество, Саймон Райли. Я это чувствую сердцем и каждой своей клеточкой. Давай поднимай свой зад на то дерево – и живехонько! Я больше ни секунды не желаю слышать твою чепуху.

– Слава Богу! – сказал он с неподдельной благодарностью.

Саймон вскочил на дерево и, перебираясь с ветки на ветку, нырнул в темное отверстие окна. Усевшись на подоконнике, он позволил своим глазам привыкнуть к спальне с ее сладким запахом мыла, свечей, лавандовых простыней и цветов. И к очаровательному телу Эл.

Он двинулся наугад в потемках, и Эллен пришла в его объятия, ощутив состояние совершенной благости, которой он был полон.

Эллен обвила его тело руками.

– Где тебя носило столько времени?

– Мне нужно было привести себя в порядок, – сказал Саймон. – Не мог же я прийти к тебе весь мерзкий и грязный. Я остановился в мотеле у Хэнсона и отскреб себя под душем.

– Как глупо! Ты мог бы просто остаться здесь и…

– Нет, не мог. Мое достоинство этого не позволило бы. И в твою честь я надел последнее, что у меня осталось из свежей одежды.

– Я тронута всеми трудностями, которым ты себя подверг, – сказала Эллен. – Но я предпочла бы, чтобы ты просто снял с себя всю одежду. Немедленно!

Саймон колебался, тычась носом ей в волосы.

– Черт побери, Эл, ты прекрасно знаешь, – сказал он, – что я воспользуюсь любой возможностью оказаться с тобой голым в постели. Но, ангел мой, ты действительно провела адскую ночь. Я не думаю, что тебе следует…

– Ну пожалуйста, – умоляла она. – Иди ко мне в постель. Напомни мне обо всем, что есть в мире прекрасного и совершенного. Я так в этом нуждаюсь.

– О Боже, тогда я сделаю это, – пробормотал Саймон.

Их губы слились в поцелуе. Этот сладкий обволакивающий поцелуй каким-то чудодейственным образом оставался неразрывным, несмотря на то что в это время оба пытались снять с Саймона одежду. Пока он возился со шнурками, Эллен штурмовала пуговицы. Он расстегивал свой ремень, а ее руки уже стаскивали его брюки.

Они простерлись поперек кровати, упиваясь жарким бархатно-мягким контактом кожи с кожей.

Саймон легонько толкнул Эллен к подушкам. Она покорно лежала на спине, отдав руководство тому, кто вернулся, чтобы спасти ее. Тому, кто торжественно произнес обещание любви, готовый сейчас подтвердить это своими нежными ласками.

Он трогал ее повсюду медленными, растянутыми движениями языка, накрывая ее своим телом, позволяя ей обхватывать его сверху ногами.

– Я люблю тебя, Эл, – сказал он в перерыве между поцелуями. – Я буду опорой тебе и самым лучшим мужем в мире. Я подарю тебе малышей и буду им хорошим отцом. Я буду оберегать и защищать тебя от всего, что бы жизнь ни бросила нам. И… гм… никаких тебе больше неправедных путешествий или чего-нибудь в этом роде. Но я не думаю, что я смогу разлучиться с тобой.

Эллен обхватила его лицо.

– О, Саймон, – прошептала она. – Любовь моя.

– Я видел это в огне, – признался он. – То есть как мир может остаться без тебя. Я просто не могу это представить. Ты так нужна мне, Эл.

Сердце ее было переполнено чувствами, она не находила ответных слов.

– Гм… – Саймон крепче сомкнул вокруг нее руки. – Никакого давления, но… если ты не ответишь мне быстро, я за себя не ручаюсь.

Эллен была вынуждена со смехом выдохнуть воздух из легких, прежде чем что-то произнести.

– Да, – задыхаясь, сказала она. – Да, да, да. О Боже, да!

Саймон прижался к ней и вошел в нее, медленно и нежно. Она открылась ему с полным доверием и трепетным восхищением. Тела их вздымались и опускались, плавно покачиваясь в танце. В танце любви, где не было ни ведущего, ни ведомого. И где один терялся в другом, но каждый наконец – в их общем доме.

Легкий завтрак, обычно кофе с булочкой.

Кукурузное или пшеничное виски.

Подслащенные овсяные хлопья с изюмом и орехами.

Коктейль из текилы с цитрусовым соком.

По Фаренгейту.

Жир, добавляемый в тесто для рассыпчатости.

Авангардистское драматическое представление, состоящее из серии не связанных между собой эпизодов.

Fight or flight (англ.) – защитная психофизиологическая реакция на стресс – «борьба или спасение бегством».

Разновидность шотландского виски.

Интеллектуальная элита (от названия старейших университетов Новой Англии).

Местоположение игрока с битой.