Уильям Гилл - Вкус греха

Пандора вспомнила, что Джеральдина действительно как-то упоминала о его приезде и при этом охарактеризовала как напыщенного зануду. Она еще сказала, что мистера Крэбтри пригласили проконсультировать владельцев нового оздоровительного клуба по поводу интерьера, – им хотелось воссоздать атмосферу типично английского загородного дома.

Слушая мистера Крэбтри, Пандора заметила, как нога Чарлза Мердока вплотную приблизилась к ее ноге. Это нельзя было назвать прикосновением, но сквозь тонкий чулок она явственно чувствовала текстуру ткани его брюк и тепло его тела. Она взглянула на Чарлза, но тот, казалось, был полностью поглощен беседой с другой соседкой. Пандора отодвинулась и снова принялась слушать разглагольствования архитектора. Наконец, когда в ее бокал налили «Редерер» урожая 1976 года, Чарлз повернулся к ней и спросил:

– Так на чем мы остановились?

– На миссис де ла Форс, – ответила Пандора.

– Можете называть ее Ариан. Я уверен, что она не стала бы против этого возражать – по крайней мере здесь.

В голосе Мердока явственно прозвучала нотка сарказма. «А ведь ты самый обыкновенный паркетный шаркун, только чем-то очень обозленный», – подумала Пандора.

– Я слышала, у нее были какие-то проблемы с партизанами в Аргентине, – произнесла она.

– Это было давно. Я познакомился с ней уже после того, как она и Глория приехали жить в Европу.

– А кто такая Глория?

– Ее дочь.

Слова Мердока привели Пандору в замешательство.

– Мне казалось, муж Ариан умер вскоре после свадьбы.

– Симон де ла Форс не был отцом Глории, – пояснил Чарлз. – Девочке было два или три года, когда Ариан вышла за него замуж.

– А кто же ее первый муж? – Пандора обрадовалась, что начинает получать хоть какую-то новую информацию.

– Спросите у нее. – Мердок, чтобы несколько смягчить свои слова, добавил: – Точно не знаю, но мне кажется, француз. Уверен, что Ариан мне говорила, но все вылетело из головы. Простите, я такой неважный сплетник – никогда не помню историй, касающихся личной жизни других людей. Ну а теперь, когда вы знаете, что я человек надежный, деликатный и заслуживаю доверия, может быть, расскажете немножко больше о себе?

– Что вам хотелось бы узнать?

– Например, что вы делаете завтра во второй половине дня.

Откровенность его намека не понравилась Пандоре, хотя после многих месяцев одинокой жизни в Лондоне, когда она была вынуждена обедать наедине с собой, глядя в экран телевизора, от явных знаков внимания со стороны весьма привлекательного мужчины у нее слегка закружилась голова. Однако Чарлз Мердок не был в ее вкусе, так что Пандоре не составило труда преодолеть головокружение. Она бросила на собеседника ледяной взгляд.

– У меня есть довольно необычное занятие – я работаю, – процедила она. – Бываю занята как по утрам, так и во второй половине дня и к вечеру очень устаю.

– Вы исключительно недружелюбны, – заявил Чарлз. – Оттого, что у вас роман с Салли, или по какой-то другой причине?

Пандора почувствовала, как щеки у нее загорелись от гнева.

– Да как вы смеете? – возмутилась она. – Джеральдина – моя давнишняя и лучшая подруга, и я не собираюсь терпеть ваши гнусные намеки!

Чарлз, судя по всему, был искренне озадачен.

– Пожалуйста, простите, если я вас обидел, но мне кажется, не стоит принимать все это так близко к сердцу. Я всю свою жизнь спал с женами моих лучших друзей. Это совершенно обычное дело, так что не стоит расстраиваться по пустякам.

Пандора уже собиралась ответить Чарлзу, но тут снова появились «рабыни» с позолоченными чашками и антикварными турецкими кофейниками, и она решила, что, пожалуй, будет лучше замять неприятный разговор. Она заметила, что Джеральдина разговаривает с человеком, с которым, как ей показалось, Ариан знакома – это был тот самый мужчина с проницательным взглядом, имени которого Пандора не расслышала, когда их знакомили.

– Кто тот господин, что сидит слева от Джеральдины? – поинтересовалась она.

– Боб Чалмерс, – ответил Мердок. – Финансовый гений: сначала загнал все страны третьего мира в долги, а потом слупил с них же огромные гонорары, советуя, как выбраться из долговой ямы. Сейчас он консультирует лишь нескольких частных клиентов. Ариан – одна из них. Хотя, судя по тому, как внимательно его слушает Джеральдина, у него есть какие-то дела и с Салли.

Как только Чарлз и Пандора вышли из-за стола, Чалмерс подошел к ним.

– Давно мы не играли с тобой в теннис, Чарлз. Как насчет корта в Пайпинг-Рок в следующую субботу?

Чалмерс улыбнулся Пандоре и, когда они подошли к мраморным ступеням лестницы, предложил ей руку. Чарлз слегка отстал, чтобы с кем-то поговорить.

– Когда такая молодая женщина, как вы, добивается успеха в жизни, это производит впечатление, – проговорил Чалмерс. – Должно быть, вы действительно мастер своего дела. Вы что-нибудь публиковали?

После обеда в обществе Чарлза Мердока Пандора поняла, что когда мужчины льстят ей, следует соблюдать особую осторожность.

– У меня готово несколько занятных вещей, – сказала она, – но только одна из них появится в «Шике». Остальные опубликую в Англии. Как раз сейчас я собираю кое-какой материал.

– Я попрошу моего референта следить за публикациями в «Шике». – Боб вытащил из кармана бумажник и протянул Пандоре свою визитную карточку. – Буду очень рад, если вы пришлете мне экземпляры английских изданий с вашими публикациями.

– Разумеется, – улыбнулась Пандора.

Они с Бобом прошли в гостиную, где уже успели собраться другие гости. В комнате стоял оживленный гул. Джеральдина сидела у камина в одном из черных с позолотой кресел. Напротив нее расположились Рафаэль Лопес Санчес и Ариан де ла Форс.

Увидев в огромном зеркале над камином их отражение, Джеральдина помахала Бобу и Пандоре рукой.

– Идите сюда, – позвала она. – Рафаэль рассказывает нам о своей театральной карьере в Буэнос-Айресе в шестидесятые годы.

Боб и Пандора уселись в огромных креслах с гобеленовой обивкой.

– …и вот представьте, спектакль был в самом разгаре, когда вдруг жена генерала, сидевшая в зале, не выдержала, забралась на сцену, вытащила из сумки четки и принялась хлестать ими актеров, крича: «Клевета! Клевета!» На следующий день пьесу запретили, а я вскоре уехал в Париж. – Рафаэль повернулся к Ариан. – А вы в то время тоже жили в Буэнос-Айресе? Я просто не помню – все это было так давно.

– Мы с Симоном поженились в 1969 году, – сказала Ариан. – Так что аргентинские шестидесятые пролетели мимо меня.

– А где вы были в шестидесятые годы, Ариан? – спросила Джеральдина. – Позвольте вам напомнить, что Пандора будет писать о вас очерк. Моих читателей все это очень интересует.