Люсьен Гольдберг - Скандалы

– И... я получу гонорар за мою последнюю статью?

– Его уже выслали тебе по почте, – улыбнулась Федалия. – Я предлагаю тебе войти в штат. В конверте контракт.

– Правда? – еле выговорила потрясенная Кик. – Это вы и имели в виду, сказав, что после трех хороших материалов...

– Ну, конечно же, дурочка, – фыркнула Федалия. – Тебе следовало позвонить мне раньше: ты уже работала бы в штате.

Кик обеими руками толкнула большую стеклянную дверь и вылетела на Пятьдесят четвертую стрит Ист. С трудом соображая, она завернула за угол на Мэдисон-авеню. Она казалась себе Рокки, одержавшим победу, и, не будь тут так много людей, она запрыгала бы на месте, хлопая в ладоши от радости. Никогда еще она не испытывала такого счастья. Теперь она поняла, почему музыканты, артисты и все, кто любят свою работу, живут так долго. Если она и дальше сможет писать для „Четверти часа", то, ей казалось, она будет жить вечно. Благодарю тебя, Господи, подумала она. Лучше просто быть не может.

На следующий день, ровно в девять, темно-зеленый „мерседес-фургон", завернув за угол Пятьдесят седьмой улицы Ист-сайд, сбросил скорость и остановился у обочины. Моложавый мужчина в джинсах и кожаной куртке, сидевший на месте водителя, внимательно посмотрел на Кик и открыл заднюю дверцу. Махнув ему рукой, Кик поспешила к машине.

– Доброе утро, мисс Батлер. Я Рэнди, шофер мистера Форбраца.

– Здравствуйте, Рэнди, – ответила Кик, усаживаясь сзади и подбирая подол юбки, чтобы не защемить его дверью. „Почему за рулем шофер агента Малтби?" – удивилась она.

Нервничая, она ждала, когда Рэнди устроится за баранкой, потом заговорила с ним.

– Вы скажете, когда мне надо будет лечь на сиденье, о'кей?

Как раз в этот момент Рэнди пытался вписаться в поток автомобилей. Дернувшись, он бросил на нее быстрый взгляд.

– Что это значит?

Ухватившись за спинку его сиденья, Кик принялась объяснять.

Рэнди терпеливо слушал ее, кивая головой.

– Я ничего не знаю об этом, мисс Батлер, – удивленно сказал он.

Кик, вздохнув, уселась поудобнее. Теперь у нее не было возможности выяснить это у Федалии. Должно быть, агент позаимствовал все эти штучки из детективов, желая узнать, как далеко готова пойти Федалия, чтобы получить это интервью.

Все остальное время оба молчали. Съехав с магистрали, они двигались около мили по двухрядному шоссе. Внезапно водитель резко повернул направо и остановился перед низкими металлическими воротами в серой каменной стене. Опустив стекло, он сказал в электронное устройство на столбе, похожее на небольшой ящичек:

– Рэнди с мисс Батлер.

– Проезжай, – ответил мужской голос.

Машина двинулась по длинной дорожке, проложенной в пологой долине, потом преодолела небольшой подъем. По обе стороны дорожки стояли голые стволы деревьев; когда они миновали их, Кик увидела дом с зелеными ставнями, стоящий на берегу узкого пролива.

Ветер с берега вздымал маленькие белые гребешки, которые четко выделялись на фоне темной воды. Мрачные гряды туч на горизонте не позволяли определить, где кончается вода и начинается небо.

Все это показалось Кик кадрами из черно-белого фильма. Единственным цветовым пятном была красная фланелевая рубашка мужчины, стоящего в открытых дверях дома. Он был среднего роста, в коричневых вельветовых брюках и дешевых шлепанцах.

Едва Кик взяла с сиденья пальто и сумочку с заметками, блокнотом и диктофоном, как дверца слева от нее открылась и к ней наклонился улыбающийся человек в красной рубашке.

– Полагаю, мисс Батлер, – любезно сказал он.

Хм, подумала Кик, симпатяга с крепкими зубами. Это становится забавно. Ей нравились лица, как бы располагающие к флирту. Возможно, это позволит ей узнать довольно много интересного.

Она вылезла из машины и протянула мужчине руку.

– Все зовут меня Кик, – сообщила она. Рука у него была сильная и теплая.

Этот мужчина, с обветренным загорелым лицом, каштановыми, чуть тронутыми сединой на висках волосами, был на голову выше ее.

Значит, это и есть знаменитый Лионель Малтби, подумала Кик, улыбаясь ему. На редкость симпатичный, он слишком уж располагал к себе. Такой внешности Кик обычно не доверяла. Мужчины такого типа, как правило, учитывают действие своих чар и пользуются этим. Но, подумала она, не торчать же мне здесь, уставившись на него. Если уж Малтби решил произвести на нее хорошее впечатление, пусть и ведет себя в соответствии с этим. Он все еще держал ее руку.

– О, прошу прощения, – сказала она, поворачиваясь в сторону дома.

Малтби обратился к водителю, который явно ждал указаний.

– Вы вернетесь за мисс Батлер, Рэнди? Кивнув, Рэнди направился к машине.

Значит, как и договаривались, час у нее есть, подумала Кик, помахав Рэнди.

Лионель легким движением взял ее за локоть.

– Вы как раз вовремя, Кик. Мне нужна ваша помощь.

– Да? – удивилась она, идя по гравию дорожки к открытым дверям дома.

– Вы уже завтракали?

– В общем-то, да... Но я не отказалась бы от кофе.

– Отлично, идемте со мной.

Оказавшись в небольшой прихожей, она обомлела. Огромная гостиная была задумана как полотно фламандского художника и, несмотря на мрачное зимнее утро, светилась теплом. Кремовые оштукатуренные стены, стропила из мореного дуба, вдоль высокого потолка – окна, выходящие на три стороны света, камин, встроенный в четвертую стену.

На окнах, выходивших на улицу, не было портьер. На полу лежал старинный восточный ковер. Перед камином стояли удобные низкие диваны, покрытые белым полотном. Мягкий свет настольной лампы падал на глубокие кресла с цветной обивкой, расположенные в углах гостиной. Стол был завален последними книжными новинками и свежими журналами. На полу возле камина стояла огромная плетеная корзинка викторианских времен, доверху наполненная фруктами и орехами.

Взяв у Кик пальто и повесив его, Малтби легонько подтолкнул ее в направлении кухни.

Синие стены кухни были цвета веджвудского фарфора, деревянный пол – медово-желтым. Ярко блестела начищенная медь старинной кухонной утвари, а из сине-белых фаянсовых цветочных горшков с рамы широкого застекленного потолка свешивались стебли декоративных растений; в центре комнаты стоял громоздкий стол с массивной столешницей, в углу – огромная черная плита. Другие стены украшала темно-синяя декоративная утварь.

Кик уловила аромат лимонного чая, запах мастики для полов и чего-то пригоревшего.

– Черт побери, – пробормотал Лионель, поспешив к плите: из духовки явно тянуло дымком. Схватив кухонную варежку, он рывком открыл дверцу, с возгласом досады вытащил противень и швырнул его на стол. Четыре пригоревших кусочка упали на пол.

– Вафли, – простодушно пояснил он. – Бывшие вафли, а теперь угли.