Лея Гольдберг - Стихи Леи Гольдберг в переводах А.Гомана

ГОЛЬДБЕРГ  Лея  (1911 - 1970)   –   ивритская поэтесса и критик.  Родилась в Кёнигсберге.

Детство её прошло в России, юность – в Литве. Училась в университетах Каунаса, Берлина и Бонна. Первую поэму на иврите опубликовала в 1926г. В Тель-Авиве с 1935г. Л.Г. была участником группы поэтов-модернистов, руководимой А.Шлёнским. В том же году вышел первый сборник её стихов. Она работала учителем в школе, была членом редколлегий газет и журнала, лит. советником театра "Габима". С 1952г. возглавляла созданное ею отделение сравнительного литературоведения в Еврейском университете в Иерусалиме.  

Вся поэзия Л.Г. создана в модернистском стиле, хотя и в традиционных формах; язык её прост, но образы и рифмы необычайно свежи, а эстетическая сложность и интеллектуальность в её стихах сочетаются с лирической тонкостью и искренностью. Она избегала больших социальных проблем, обращаясь к темам детства, природы, любви (особенно, неразделённой), старения, смерти. Её называли певицей женского одиночества. 

На стихах Л.Г. выросли целые поколения израильских детей, у которых она всегда имела огромный успех. Детям посвящены более двадцати её произведений.

Многие стихотворения Л.Г. были положены на музыку и стали, по сути, народными песнями. 

Л.Г. была большим знатоком мировой литературы, особенно – русской и итальянской. Важнейшие переводы Л.Г. на иврит – "Война и мир" Толстого, рассказы Чехова, пьесы Шекспира, поэмы Петрарки и Ибсена.

Из книги « Кольца дыма » 

Из цикла « Кольца дыма »     

1                       

Кольца дыма тенью скользят по стене,

К лёгким занавесям летят.

А часы, не узнав, удивляются мне:

Это чей так спокоен взгляд?

Задают вопрос, брови стрелок собрав:

"Эта, новая, ты ли, дочь,

Та, что завтрашний ужас хотела вчера

В пожелтевших зубах истолочь?"

По ошибке забрёл ко мне этот покой.

Лёг котёнком и спит, как дитя.

Его тень улыбается мне порой,

В кольцах дыма вдоль стен скользя.

                                                          1935

Перевод Адольфа Гомана, 2011г.

  2

При слове «вечер» в сердце боль и печаль. Теперь

Я знаю точно значение этого слова.

Ведь это час, когда закрывается дверь,

И только завтра откроется снова.

Вкруг светящейся лампы длинные тени сидят,

Проникая сквозь жалюзи окон моих;

То и дело бросают на зеркало беглый взгляд,

На лицо, что колеблясь там, смотрит на них.

Окна следят за мной с издёвкой в глазах.

Только лампа скорбит и размышляет, быть может,:

« Вот сейчас они обе будут в слезах -

Эта, в зеркале, и та, что на неё похожа.»

                                                                              1935

Перевод Адольфа Гомана, 1999г.

Из книги « Кольца дыма »

                        *    *

                           *

День пахнет словно плод гнилой, сквозь листопад

Блестит слезой. В отчаянье, без силы

За тучею, впитавшей дождь и град,

Благословлявшая рука небес застыла.

Дрожат под ветром двери памяти. Порой

Пустой ларец наследства он на миг откроет.

И к девственным листам устремлено перо

С забвения мольбой, в которой нет покоя.

Ни звука в сновиденьях ночи этой нет,

Слепой, как сосунок, что выбран для убоя.

И влажною ползёт личинкой свет 

По ране темноты с зарёю.

                                                              1935

Перевод Адольфа Гомана, 1999

Из книги « Кольца дыма »   

К портрету матери

Так спокоен портрет. Ты ж другая:

Смущена тем, что ты – моя мать, чуть горда.

Улыбаешься, глядя сквозь слёзы и уступая,

И ни разу не спросишь: "Кто?" Никогда.

Каждый день, когда в доме я появлялась

И просила: "Дай!", ты давала, любя.

Никогда не сердилась, не удивлялась,

Потому лишь, что я – это я.

Детства боль моего помнишь лучше меня ты,

И душой своей чуткой ты знаешь давно:

С повзрослевшею дочерью впустишь когда-то

Повзрослевшей печали отчаянье в дом.

Да, разбитой приду, на себя не похожей,

На груди твоей плакать не буду потом.

Ты поймёшь:

     Тот, кто бросил меня, был тебя мне дороже.

И даже не спросишь: "Кто?"

                                         1935

 Перевод Адольфа Гомана, 2011г.   

Из книги « Кольца дыма » 

Из цикла  « Кольца дыма »

                     Белые дни

Горячие белые дни бесконечны, как солнца лучи.

Покой одиночества замер над ширью реки.

Распахнуты окна к лазури, но небо молчит.

Меж было и будет мосты высоки и легки.

И сердце смирилось с собою, неспешно толчкам ведёт счёт.