Натан Альтерман - Избранные стихи в переводе А.Гомана - часть 1

Он вернулся – мотив, позабытый тобой,

И открыта для глаза дорога без края.

Неба синь пред грозой, дуба сень под росой –

Все, прохожий, тебя ожидают.

В бурю молний огонь, темень гор осветив,

Как в качелях, взлетит до вершины,

А овца и газель подтвердят, что в пути

Ты их встретил и гладил им спины,

Что твой город далёк, что с котомкой пустой

Не однажды склонялся влюблено

Пред девичьей красой, трелью птички лесной,

Ливнем век в кронах рощи зелёной.

Ты ворвалась бурей, петь тебе – награда!

Не отгорожусь ни дверью, ни стеной.

Страсть к тебе меня пленяет райским садом –

Крýгом голова, не шелохнуть рукой!

Всем стихам ты повод и судья единый,

Вечно ты внезапна и глаза слепишь.

Когда улицы зальёт закат малиной,

Заплети меня в свои снопы…

Не прощай того, кто дело, струсив, бросит.

По земле твоей один готов бродить.

И моя молитва ничего не просит,

Лишь одна мольба: позволь с тобою быть.

До предела боли, до истоков ночи,

Вдоль железных улиц – длинных и пустых –

В дар твоим младенцам мне, беднее прочих,

Миндаля с изюмом Бог велел снести.

Наше сердце бьётся у тебя в ладони,

Не жалей, не дай чтоб замерло оно

И наполнил мрак его, как дом, в котором

Без оставшихся снаружи звёзд темно.

Месяц жарче губ влюблённой поварихи,

Небо влажным кашлем оглашает тьму.

Как платок, мне фига листик сбросит тихо.

Поклонюсь

Я ей

И подниму.

И, когда однажды грянет барабан

В городах больных, глухих среди торгов,

Упаду с улыбкой, не стесняясь ран,

Между колесниц и поездов.

Песня на музыку Н. Шемер в исп. Х. Альбертштейн

http://www.youtube.com/watch?v=zix_UfKe1XQ/

Посмотри, вот мой город с поблекшим щитом.

Весть об осени робкой дороги несут.

Ко дворам, и к дверям, и к шарманке тайком

Страны новые, крадучись, льнут.

Серый вечер подул, гроздь ворон на столбах,

Колея из свинца покраснела в тумане,

Неспокойно дыханье деревьев в садах.

Этот час, как он долог и странен!

Потемневший простор распахнуться готов.

И оттуда, над тенью моста пролетая,

От села, погружённого в стоны быков,

Где слепит тучи молнии нить золотая,

Возникает из чащи, летит вдоль окóн…

Салютуют дома буре, мчащейся мимо.

В её праздник и смех, в её песнь вовлечён

Я – испугом, волненьем гонимый.

Я к забору прижат и дохнуть не могу.

Её молот гремит, сотрясая весь город.

И охрипшее небо,

Склоняясь к нему,

По глазам его хлещет и воет.

Что за мощь, что за ширь, что за страшная тень,

Что за длань над моей головою?

Дай мне, Бог всемогущий, в последний мой день

Пасть у врат Твоих царств, умереть пред Тобою.

Но я счастлив ещё: ветер трепет листву,

И бегут голоса в русле улиц привольно.

Пусть львиная доля

Достанется льву,

Нам и яблока будет довольно!

Ибо шири без края и лет длинный ряд

Город мой окружают любовным стенаньем.

Я и сам наполняюсь дрожью оград

И от счастья заплакать готов, словно камень.

Если б знал ты, мой Бог, как дорога чиста…

Затихая вдали, буря зла и прекрасна.

И с дрожащею спичкою ищет звезда

Нашу землю в пространстве напрасно.

Под раскаты внезапных громов в темноте,

Мимо скверов, базаров, не пряча лица,

Хорошо, как ошибка, блуждать в простоте

Меж имён без числа, слов и встреч без конца.

Если встретится вам средь долины село

И дорога пройдёт ваша близко,

То в старинный трактир загляните, сыны,

От меня передайте привет и записку.

Ибо, может быть, зря наши песни мы пели,

Может, в их колымаге не уедем далёко,

Но,

Зато уж наша хозяйка трактира…

Блажен, чьё узрело око!

Ты красива красой и величьем слона.

Что за бёдра! И кто их обхватит, подруга?

И, припомнив тебя, ночью наши сердца

Из гнезда выпадают с испуга.

Ты, как гроздь винограда, – сок брызжет в глаза,

Твоим светом душа,

Твоей тьмою согрета.

Средь бесплодия дней наших ты как колосс

Красоты, и блаженства, и лета.

Для слезы умиленья, улыбки раба

Создана

Империя тела.

Если б выжила в мире единая песнь,

Для тебя, о тебе б

Она пела.

И, пока свет в окне, на тебя посмотреть

Твои мёртвые явятся в свете луны,

Будут в чёрных очках неподвижно сидеть

Без улыбок, без дрожи рядком вдоль стены.

– Ты помнишь (поют),

Город мой разорён.

– Ты помнишь (поют),

Череп мой размозжён.

Но Божья рука защитит тебя:

Отыщет в дыму,

Спасёт из огня.

Новый серп золотой над домами взойдёт,

Новый голос наполнит

Старый путь спозаранку.

«Вновь рождённое сердце тебе принесут, –

Скажет он. –

Послужи ему нянькой».

Чтобы помнило: небо сияет в красе,

Трав ковёр оживает, трепещет в росе,

Час согревшийся ночи и час нового дня

На границе меж ними ставят свет и тебя!

Вот заздравная песнь (и она в твою честь)

На простые слова (будь добра к ним!), которым

Дал урок я смеяться немного и петь.

Вот и всё, больше знать не дано им.

Вечер, силы теряя, на землю упал,

Не избалован булкой и сладким вином.

Тихо глаз его красных

Угасает огонь…

Дай нам свету, трактирщица: ночь за окном.

Время день наш безумный, как слёзы смахнёт

С лиц лесов, городов, с лиц недели и года,

А Красная Шапочка тропкой идёт:

Решила побыть на природе.

Видишь, гусь и корова выходят ей вслед,

Кот бредёт, на бок ухо склонивши,

Как рассказ, что забыт, как напев давних лет,

Как остаток усмешки застывшей.

В дымке кроются дали грядущих времён,

И не к месту людей изумленья.

Месяц палец свой голый сосёт, словно он

На груди у Отца в День Творенья.

Мы молчим. И трепещет ночная роса

Средь травинок – ресничек зелёных.

На минуту зажмурься; откроешь глаза –

Тьма сгустилась в невидимых кронах.

Нет для мудрости мыслей, нет для глупости слов

(Видно, белая ручка твоя виновата).

Пойду-ка, пройдусь меж небесных слонов

В плаще своём лёгком, крылатом.

И день, что прошёл, и поток, что затих,