Кэтти Эмерсон - Отброшенная в прошлое

Адам предпочел лучше отказаться от карьеры, чем потерять способность сделать «правильный» выбор, но отказаться же от своей жены он не мог. Легкость, с которой Адам как будто принял прошлое Лорен, казалась ему пугающей, когда он теперь вникал в ее жизнь. Надо постараться выбросить эту мысль из головы. В данный момент ей нужны его поддержка, его любовь, его уверенность. Никаким другим чувствам в его душе не должно быть места.

Она, находясь в его объятьях, занимала и все его мысли. Ее голос, исполненный безысходной тоски, словно обжег его сердце.

— Я причинила тебе боль.

— Ни один мужчина не хочет выслушивать рассказы о бывших любовниках жены, но это было очень давно… до того, как мы повстречались. Если бы это не касалось твоего лечения, поверь, я не заговорил бы об этом.

— Ты — первый, кто по-настоящему для меня очень много значит, — прошептала она.

— И у меня точно такое чувство.

Она вошла в его жизнь настолько естественно, что, казалось, они были самой судьбой созданы друг для друга. Их тела и души составляли одно целое, и искра, вспыхнувшая в первый миг их встречи, запылала огнем в тот же вечер. Ни одна женщина не влекла его так сильно, как Лорен. Ни с одной из женщин он не думал связывать навсегда свою судьбу, но с ней этот шаг оказался неизбежным. Он никогда не сожалел об этом ни на йоту, не сожалеет и теперь.

Она стала его второй половиной.

— Я подумала…

— Ты ошиблась.

Теперь он мог видеть ее глаза, яркие, как сапфиры, полные любви. Они медленно поднялись по лестнице, сцепившись вместе, как жертвы кораблекрушения.

— Как ты можешь простить меня? Ты всегда ненавидел тех, кто ускользал от закона. Я знаю это, Адам. Я знаю, то, чем мы занимались, порочно. Мы также продавали наркотики. На мой возраст не было никаких скидок. Я была уже вполне взрослая и понимала, что это противозаконно…

— Это в прошлом. То время, когда тебя могли бы привлечь к судебной ответственности, прошло давным-давно.

Он больше не хотел говорить на эту тему. Самым большим желанием в данную минуту было желание заняться любовью… предоставить конкретные доказательства того, что между ними ничего не изменилось.

Более того, она стала ему еще дороже, так как несмотря на все ее робкие попытки взять вину на себя, он продолжал абсолютно верить в две вещи: ее полную невиновность и в виновность Роба Сетона.

— Роб…

— Роб мертв. Ты имеешь полное право совершенно забыть его и все те вещи, которые он заставлял тебя делать.

Долгим страстным поцелуем он прекратил дальнейшие разговоры. Они, наконец, поднялись по лестнице и остановились в нескольких шагах от спальни, где их ждала широкая, удобная для сладостного грехопадения кровать.

— Я люблю тебя, Лорен, — прошептал он хрипло и одним быстрым движением подхватил ее на руки, как последний раз делал это в Нью-Йорке перед тем, как началось все это безумие. — Я буду любить тебя всегда. Что бы ты там ни говорила — ничто не изменит мое к тебе отношение.

После такого страстного заявления другие слова уже не требовались.

Лорен вошла в кабинет психолога с большой неохотой. Она серьезно подумывала об отмене второго визита, но Адам пресек эту трусость, объявив за завтраком, что отправляется по делам в Твин-Сити и может подбросить ее до офиса Бьюмонта.

— Подождите секундочку, миссис Райдер, — произнес Бьюмонт. Она удобно устроилась в мягком кресле для пациентов, а он, не отрываясь, продолжал быстро что-то писать пухлой рукой в одном из многочисленных блокнотов с желтой линованной бумагой.

Во время ожидания ее мысли снова вернулись к Адаму, и она с трудом подавила вздох. Она надеялась, что все станет на свое место после страстной любви, последовавшей за ее признанием. Вместо этого, по крайней мере за пределами их спальни, он принялся обращаться с ней, как с хрупкой статуэткой. Рядом с ней он был слишком осторожен, словно боялся, что она рассыпется, а это, в свою очередь, заставляло ее напрягаться. Он клятвенно заверил ее, что его отношение к ней осталось неизменным, и вместе с тем никто из них не мог предсказать, чем обернется в следующий раз новая история о ее таинственном прошлом.

— Итак, миссис Райдер, как вы сегодня? От его веселого приветствия она резко подняла голову. В этих глазах-бусинках она прочла жадное выражение. Он смотрит на меня, решила она, с таким видом, как будто я неизвестная науке странная букашка.

— Вы оказались не правы в отношении исторических романов.

Лорен принялась перечислять то, что им с Сандрой удалось обнаружить в книге Бурка о семействе Слифордов. По мере изложения событий она с внезапным испугом осознала, что совершенно забыла поделиться своим открытием с Адамом. Она, конечно, собиралась, но от его реакции на откровения насчет Роба и годах, проведенных в Бостоне, у нее совершенно выскочили из головы события шестнадцатого века.

— Возможно, — многозначительно кивнул Бьюмонт, — вы слишком много читаете документальной литературы, миссис Райдер?

— Вы не думаете, что я запомнила бы такое, если бы не занялась этим специально?

— Необязательно. Могло оказаться, что вы заинтересовались определенным периодом в истории некоторое время назад. Скажите, вы можете вспомнить, что вы делали в каждый из дней за последние семнадцать лет?

— Конечно, нет… Я определенно читала какие-то книги, которые включали разделы, посвященные быту Шестнадцатого столетия, но я никогда серьезно не занималась этим периодом. Подобное я бы обязательно забыла.

До недавнего времени она даже не знала, как пользоваться библиотечным каталогом и работать на компьютере. В пятницу днем она смело взялась за неведомое, и вскоре стопка книг и дискет уже громоздилась в углу ее рабочего места, а Сандра заверила, что книги, которые она заказала по межбиблиотечному абонементу, не заставят себя ждать.

Оставаясь убежденным в своем правоте, Бьюмонт начал расспрашивать о снах.

— Ведете ли вы нормальный образ жизни, как я советовал? Перестали ли бороться с подсознанием?

— Большую часть минувшей недели я провела, размышляя о прошлом…

Кажется, он не уловил иронию в ее голосе. Да, конечно, она откровенно рассказала о прошлом, которое делила с Робом, и о жизни Джейн Малт, которой была четыреста пятьдесят лет назад.

— Других кошмаров не было?

— Нет. Время от времени в воображении возникали яркие картины из шестнадцатого века. Другие реалии… разрозненные. Днем… ночью… это не имеет значения. По крайней мере, я стала спать нормально.

— А эти… возникавшие картины. Они вызывали испуг?

— Нет.

— Тогда, может быть, приятные сценки?

— Только одна, — морщась, ответила она.

Он ждал, застыв с пером в руке.

Лорен заколебалась, принялась покусывать нижнюю губу, потом сдалась. Как-никак, для чего она пришла к нему? Она должна рассказать ему о своих снах, а он должен растолковать их.