Кэтлин Хэррис - Сбежавшая няня

Дебора достала лосьон и начала растирать спину Эдит, пока мышцы той не расслабились. Она знала, что могла хорошо делать любой вид массажа. Многие пациенты говорили ей, что ее прикосновение было легким, почти исцеляющим.

Если Эдит и оценила все, что медсестра сделала для нее, она ничем это не выказала. По крайней мере она перестала повторять свои обвинения и угрозу в ее адрес, если она не оставит Кима в покое.

Ее пациентка засыпала, поэтому Дебора могла уйти. Она пожелала Эдит спокойной ночи и выразила надежду, что утром та будет хорошо себя чувствовать.

Потом она сказала себе, что забудет обо всем, что наговорила ей Эдит. Она больше не могла чувствовать жалости к Эдит. Она жалела мистера Инглмена, потому что он был прав – его племяннице не было никакого дела до своего дяди. Ее интересовали только его деньги.

Дебора решила сказать Киму, что они не могут быть друзьями во время оставшейся части путешествия. Еще она поняла, что ей следует опасаться Эдит. Не было никаких сомнений, что Эдит не остановится ни перед чем, чтобы убрать Дебору со своего пути. Не только из-за Кима, но и из-за мысли о том, что Дебора служит ей препятствием в получении наследства.

Возможно, ей следовало передать все ее обвинения мистеру Инглмену? Но нет, медсестра не могла говорить таких вещей своему пациенту. Это было против ее принципов, как если бы она приняла от него деньги или ценные подарки.

На следующее утро снова светило солнце, и вода в море серебрилась и, казалось, танцевала. Было невозможно поверить, что накануне они выдержали ужасный шторм.

Все пассажиры спешили выйти из кают на палубу. После «утреннего моциона», как пациент Деборы называл свою ежедневную прогулку, мистер Инглмен решил немного позагорать в кресле на палубе.

– Почему бы тебе не поинтересоваться своим вторым пациентом? – спросил он, и в его глазах мелькнул озорной огонек. – Я подозреваю, что моя племянница доставила тебе кое-какие неприятности. Должен сказать, что характер у нее не сахар. Но только что-то она не вышла завтракать. Может быть, она все еще не оправилась после шторма?

Это было начало. Но Дебора уже приняла решение не беспокоить своего пациента такими мелочами.

Когда она постучала в каюту Эдит, то, к ее удивлению, дверь открыла миссис Шуберт. Она приоткрыла щелочку шириной в дюйм, как будто боялась, что Дебора попытается проникнуть внутрь.

– Мистер Инглмен попросил меня узнать, как чувствует себя его племянница. Я надеюсь, Эдит сейчас лучше? Могу ли я что-нибудь сделать для нее?

– Нет, это уж точно. Из того, что Эдит рассказала мне, я вижу, что вы уже достаточно сделали! – глаза миссис Шуберт сверкнули. – Не думаю, что Эдит желает видеть вас, мисс Мак-Гарти.

– Мне очень жаль, что это так. Я передам мистеру Инглмену, что его племянница чувствует себя лучше. Надеюсь, что Эдит захочет выйти пообедать и немного подышать свежим воздухом. Сегодня, после грозы, прекрасный день.

– Я сомневаюсь, что она сможет пойти обедать или выйти на палубу. Эдит только что проснулась. Вообще-то мне пришлось самой разбудить ее, и мне для этого потребовалось довольно много времени. И я не думаю, что мне надо объяснять причину, мисс Мак-Гарти.

– Я думаю, что вам придется это сделать. Я не понимаю.

– Вы должны понимать, вы же медсестра. Эдит уверена, что вы ей вчера что-то дали. Она все еще чувствует себя одурманенной. И теперь вы можете понять, почему она предпочитает, чтобы за ней ухаживала я, а не вы.

– Я действительно подсыпала ей в бульон слабое успокоительное средство. – У нее не было никаких причин отрицать это. – Я знала, что ей нужно было принять лекарство, чтобы она смогла заснуть. Эдит… немного перенервничала. Но как только она съест что-нибудь, она снова будет хорошо себя чувствовать.

– Это мы еще увидим. По крайней мере, вы не отрицаете того, что дали ей лекарство, не имея на то надлежащего права! Всем известно, что медицинская сестра не может делать это без приказа доктора. Я также могу сказать вам, мисс Мак-Гарти, что намерена передать эту информацию дяде Эдит, если она сама этого не сделает.

Дебора почувствовала, как в ней закипает гнев, и ей стоило немалых усилий ответить, не выказав своего раздражения.

– Мне все равно, скажете ли вы мистеру Инглмену, но при условии, что вы скажете правду. Успокоительное средство, которое я дала его племяннице, не принадлежало к таким, которые требуют предписания доктора. И когда поблизости доктора нет, медсестра имеет право назначать такое слабое лекарство по своему усмотрению.

– Мы это увидим. – Миссис Шуберт совершенно не красило, когда она поджимала губы. – Вы можете сказать мистеру Инглмену, что Эдит хотела бы поговорить с ним попозже, один на один, как только она почувствует, что в состоянии сделать это.

– Я буду рада передать ему об этом. Могу ли я что-нибудь еще для вас сделать, миссис Шуберт? – Дебора не знала, зачем спросила, потом ей пришлось пожалеть об этом.

– Нет, это все. – Можно было подумать, что миссис Шуберт отпускала слугу. Перед тем, как закрыть дверь каюты, она добавила тем же тоном: – Если вы увидите Ренлоу, передайте ему, чтобы он принес кофе для мисс Эдит. И поскольку у него есть ключи от всех кают, попросите его принести мою папку с бумагами – она лежит на тумбочке рядом с кроватью. Я могу сделать кое-какие записи, пока сижу с Эдит.

Дебора могла бы возразить, что не обязана передавать ее поручения. Но, конечно, она не сделала этого и сказала с преувеличенной вежливостью, что будет счастлива выполнить просьбу миссис Шуберт.

Когда она вышла, намереваясь выполнить поручение миссис Шуберт, то увидела Кима, который, казалось, искал ее. Она быстро проскользнула в свою каюту. Дебора еще не совсем решила, как ей вести себя с этим молодым человеком. Когда Эдит приказала ей оставить Кима в покое, ее первой реакцией было именно так и поступить. Но после того, как она все обдумала, ей еще больше, чем раньше, захотелось увидеть Кима. Почему Эдит должна указывать, что ей делать? Кроме того, Ким был единственным человеком на борту яхты, с кем было ей приятно. Так почему бы не получать удовольствие от общения с ним, ведь ей надо оставаться здесь, пока путешествие не закончится? Мистер Инглмен, который и не подозревал обо всех этих «подводных течениях», наслаждался круизом, и его здоровье улучшалось.

Дебора подумала, что, возможно, ей надо было рассказать своему пациенту о своем решении дать его племяннице успокоительное, пока он не услышал версию миссис Шуберт. Но если бы она первая сообщила об этом, это повлекло бы за собой дальнейшие расспросы дяди Эдит – он мог бы подумать, что его медицинская сестра использовала довольно нечестный способ, положив успокоительное средство в бульон, и ей пришлось бы объяснять ему, чем так была возбуждена Эдит.