Рут Уокер - Клуб разбитых сердец

– Боже, Дженис, да ведь у тебя, оказывается, это в первый раз, – пробормотал Джейк, когда они в изнеможении откинулись друг от друга. – Чего же сразу не сказала? Я бы еще лучше постарался.

– Лучше, чем сейчас? – зачарованно спросила она и с удивлением услышала его смех.

Через месяц Дженис переехала к Джейку, вытеснив его друзей. Влюблена была безумно, все чувства напряжены так, что казалось, будто живет она на вулкане. Выяснилось, правда, что Джейк повсюду расшвыривает вещи, а приготовление им одной-единственной чашки растворимого кофе превращает кухню в зону бедствия; но какое это, в конце концов, имеет значение?

Кейси, которую все еще одолевали сомнения, только головой покачала, когда Дженис сказала ей, что перебирается к Джейку.

– Ну что ж, может, я и ошибалась, тем более что, как говорят, он перестал волочиться за каждой юбкой. Не удивлюсь, если ты выскочишь за него замуж.

Следующей весной Джейк получил степень, и Дженис думала, что он займется преподаванием, но Джейк решил готовить докторскую, и, надо признать, логика в его рассуждениях была.

– Да, я хочу преподавать, – говорил он, – собственно, к этому всегда и стремился. Ну зачем брать серебро, когда можешь получить золото? Без докторской предел карьеры – старшие классы средней школы. А ведь ты меня знаешь, мне нужен стимул. И стимул этот – колледж. Конечно, можно совмещать работу над докторской с преподаванием, но у меня и на кандидатскую три года ушло, так что и подумать страшно, сколько на все это времени уйдет.

– А почему бы мне не подыскать работу, пока ты будешь писать диссертацию? – Практичности Дженис, как всегда, было не занимать. Она уже поняла, что пост министра финансов в их маленьком государстве – ее удел. – А когда защитишься, тогда и мой черед придет.

– Нет, нет, дорогая, ни за что! Это было бы несправедливо по отношению к тебе.

– У меня есть небольшой доход от фонда, который основала мать, – словно не слыша его, продолжала Дженис. – Ну и еще с годик поработаю. К счастью, приемные родители, когда я в школе училась, заставили меня окончить курсы официанток.

– Но это в долг, только так. – Джейк обнял ее за талию, приподнял и крутанул несколько раз в воздухе. – Я люблю тебя, малыш. Почему бы нам не пожениться?

Все получилось просто прекрасно. Теперь Джейк мог целиком посвятить себя диссертации, а Дженис оказалась допущенной во внутренние покои чьей-то жизни, вместо того чтобы, как прежде, наблюдать со стороны.

Ее мать умерла, когда Дженис была пятилетней девочкой.

Отец женился на вдове с тремя детьми. Через три года он погиб в автомобильной катастрофе, и мачеха снова вышла замуж за очередного вдовца с двумя младенцами на руках. В последующие два года появились еще двое детей, оба мальчики. Так что теперь у Дженис было три поколения сводных братьев и сестер, и ей, пусть и сама она еще была фактически ребенком, стало вполне ясно, что, если хочешь остаться членом семьи, надо доказывать, что без тебя здесь не обойтись. Вот она и принялась доказывать: и с малышами посидит, и приготовит, и дом уберет. Словом, Юная-мисс-на-все-руки.

По достижении совершеннолетия Дженис вступила во владение небольшим материнским наследством. К тому времени ее уже приняли в Беркли, так что, готовясь в путь, она знала, что это навсегда, что она никогда больше не вернется во Фресно, во всяком случае, жить там не будет, и слава Богу.

А потом она познакомилась с Кейси, затем с Джейком, и началась другая жизнь.

Ясно отдавая себе отчет, что новым кругом знакомств она обязана личной популярности Джейка, никаких комплексов Дженис не испытывала, ибо видно ведь, что она и сама по себе чего-то стоит. Джейк никогда не скрывал, как складываются их финансовые взаимоотношения. Выслушивая очередную похвалу, он всегда готов был щедро поделиться ею с Дженис: «По меньшей мере половина моего успеха принадлежит малышке».

И с улыбкой добавлял: «Она не только подпитывает меня деньгами, но и перепечатывает мои каракули». Дженис так и млела от этих комплиментов. И даже если порой ей тайно хотелось, чтобы они побольше времени оставались вдвоем, только вдвоем, воли чувствам Дженис не давала, в конце концов шумная компания не такая уж и большая цена за то, что она чувствует себя в тепле и покое.

Докторскую степень Джейка отметили шумным застольем. Дженис три дня, не покладая рук, трудилась, чтобы как следует подготовиться.

– Давай кутнем по-настоящему, – настаивал Джейк, и Дженис, хоть и поеживалась, думая о том, как эта пирушка отразится на их банковском счете, все же согласилась.

В конце концов это и ее торжество тоже. К началу осеннего семестра Джейк уже получил звание доцента кафедры социологии в Стэнфордском университете С годик она еще поработает, чтобы было на что есть-пить, а потом переведется в Стэнфорд, они сдюжат – зарабатывает Джейк прилично, и к тому же ей, как жене университетского преподавателя, положена скидка в оплате обучения.

Но получилось иначе. С наступлением очередного учебного года стало ясно, что Дженис придется еще немного поработать. Не говоря уж о том, что следовало заменить старый «фольксваген» – бедняга прямо-таки на последнем издыхании, – появились определенные светские обязанности. Как говорил Джейк, даже самый захудалый доцент не может позволить себе жить затворником.

Секретарскую работу Дженис сменила на канцелярскую, вела бумажные дела одного конструкторского бюро, и это помогало держаться семье на плаву. От такого места не отказываются даже ради того, чтобы вернуться на дневное отделение.

Дженис записалась на вечернее.

За год до того как Джейк начал свою преподавательскую карьеру в Стэнфорде, они залезли в материнское наследство, которое к тому времени, как Дженис исполнился двадцать один год, заметно потучнело – проценты набежали; удалось внести первый взнос за славный старый коттедж, известный под названием «Королева Анна», в профессорском городке; университетский люд селился здесь еще начиная с рубежа веков.

Дом особенно приглянулся Джейку.

– Мы из него конфетку сделаем, – убеждал он жену. – Ладно, как есть, выглядит он, конечно, не очень, но ты посмотри: сколько места. А потолки, а панели! Надо только руки приложить, и дом всем на зависть будет. Ну же, детка, соглашайся.

И он улыбнулся той своей обезоруживающей улыбкой, перед которой она не могла устоять, даже когда была не согласна с мужем.

– Я всегда хотел жить в таком доме. С мамой мы в Окленде ютились на задворках. Вокруг пьяницы болтаются, прямо за углом торгуют наркотиками, у самых наших дверей сутенеры предлагают девочек. Мне так хотелось, чтобы мама когда-нибудь перебралась в такое вот классное местечко.