Лиз Айлэнд - Кандидат в мужья

– Но мои слова не означают, что я категорически возражаю против замужества, – попыталась объяснить она. – Просто женщины в большинстве своем не могут вести себя рационально, когда дело касается мужчин. И я ничего не имею против мужчин, заверяю вас… хочу сказать, я не…

Он улыбнулся, глаза вновь заблестели.

– У меня и в мыслях такого не было.

– Я несу чушь, да? – Келли вздохнула. – Откровенно говоря, от сверхъестественного мне становится не по себе.

– Мне тоже. В этом и проблема.

Ее материалистическое мышление пыталось найти рациональное объяснение тому, что он увидел в день их встречи.

– Но может, вы видели не нас. Я хочу сказать, может, вы подумали о какой-то грядущей свадьбе. Кого угодно. Скажем, вашей сестры.

– У меня нет сестры.

– Ох! – И эта версия привела в тупик.

– Но вы правы. – Он, похоже, все-таки решил ей помочь. – Возможно, озарение никак не связано с вами и со мной.

Она нахмурилась. Его голосу недоставало убедительности, да и ее тоже. Мысли путались. Да и что она тут делает? Почему находится в одной комнате с мужчиной, существование которого ставит под сомнение ее здравомыслие?

Синие глаза поблескивали, и на мгновение Келли подумала, что никакой он не экстрасенс, но владеет гипнозом. Гипнозом любви. Потому что даже она, хладнокровная, благоразумная, реалистичная Келли Саммерс, чувствовала слабость в ногах и краснела, глядя в эти прекрасные глаза. Будто он набросил на нее лассо и тянул к себе.

Но это же безумие! Такого быть не может!

Келли выпрямилась во все свои пять футов и два дюйма. Теперь она твердо стояла на ковре.

– Послушайте, есть простой способ доказать, что все это ерунда.

– И что это за способ?

– Оставить меня в покое.

Губы его растягивались в улыбке, пока на щеке не появилась ямочка.

– Вы думаете, это так просто?

– Если на то пошло, вы можете попытаться. Больше никаких подарков, и ваше твердое желание никогда не видеть меня вновь.

– Только и всего?

Она кивнула. По его тону выходило, будто она предлагает невозможное, но что может быть легче?

– Даллас – большой город. Мы сможем жить здесь, не сталкиваясь друг с другом, учитывая разницу в нашем общественном положении.

– Сможем, – согласился он, но в голосе чувствовалось сомнение. – Если судьба не сыграет против нас.

Она упрямо выпятила подбородок:

– Я не верю в судьбу.

Райли промолчал.

Она подозрительно взглянула на него:

– Вы не верите, что мой план сработает?

– Нет.

– Но почему бы не попытаться осуществить его? Вы когда-нибудь видели меня до нашей встречи в копировальном салоне двумя неделями раньше?

– Нет.

– И я никогда не слышала о вас, хотя полицейский, который выдавал мне справку о дорожно-транспортном происшествии, вроде бы знал, кто вы. Если судьба такая сильная, разве мы не должны были хотя бы понаслышке знать о существовании друг друга?

– Может – да, может – нет.

– То есть вы хотите сказать, что определенного мнения на этот счет у вас нет, – гнула свое Келли. – Вы не можете этого знать. И я уверена, никакой судьбы нет, а ваше видение – всего лишь аномалия, как-то связанная с поломкой ксерокса. Я помню, что машина мигала как бешеная. Эта иллюминация… потом столкновение… жара… и, возможно, все это подействовало на ваш мозг.

– Я надеюсь, что вы правы.

Келли недоверчиво посмотрела на него. Она не знала, что ей делать – облегченно вздохнуть или оскорбиться от его заверений, что их будущая совместная жизнь – не его желание. Все это было так странно, что она никак не могла успокоиться.

– В любом случае… вы обещаете больше ничего для меня не делать?

– Хорошо, если вы настаиваете.

– То есть об этом мы договорились?

Она протянула руку, чтобы попрощаться, а когда он ее пожал, вдруг поплыла. Ее словно пронзило электрическим током, внизу живота полыхнул огонь, а уж когда он встретился с ней взглядом, позвоночник превратился в желе. В испуге Келли отдернула руку.

– Тогда с этим все ясно, – с трудом выжала она из себя.

– Хорошо. Еще увидимся.

– Нет, не увидимся! – крикнула Келли, теряя терпение. – В этом весь смысл!

– Совершенно верно. И что мне следовало сказать? До свидания? – С его губ сорвался смешок. – Нет, определенно нет. – Он поднял палец, задумавшись, потом улыбнулся: – Понял. Счастья вам!

Келли мрачно зыркнула на него. Он определенно не хотел воспринимать ситуацию с должной серьезностью.

– Полагаю, это правильно, – согласилась она. – И вам того же, Райли.

– По крайней мере вы назвали меня Райли. Это шаг в правильном направлении.

– Шаг этот в никуда, потому что я ухожу. – Она попятилась к двери. – И больше никогда вас не увижу.

– Если вы правы, не увидите.

Но тон Райли и неотразимая улыбка с ямочкой на щеке не оставляли сомнений в том, что он придерживается прямо противоположного мнения.

– Так что… прощайте.

– Прощайте.

Добравшись до огромной двустворчатой двери, ведущей в приемную, Келли почувствовала облегчение. Повернулась, открыла дверь, переступила порог и уже не останавливалась до самого лифта, спешила так, словно за ней гнались черти с вилами.

А вот когда спустилась в вестибюль, не смогла заставить себя поехать на работу, где Лана тут же напомнила бы ей о Райли. И ксероксы напомнили бы ей о Райли. Черт, в ее теперешнем состоянии для этого много не требовалось. В голове у нее по-прежнему царил сумбур.

Ее судьба? Невероятно красивый (и, очевидно, со съехавшей крышей) миллионер? Слишком уж нелепо.

Но на сердце было неспокойно. И она решила позвонить единственному человеку, который куда больше разбирался в странных мужчинах, чем она. Что ей сейчас могло помочь, так это задушевный разговор с сестрой.

– Я наконец-то поговорил с ней.

– С кем?

Джей закатил глаза:

– Да что с тобой, Райли? Я говорю о Лу-Энн, в которую по уши влюблен. Помнишь?

Райли указал на свою тарелку:

– Съешь отбивную?

После ухода Келли он вдруг понял, что голоден как волк, поэтому обрадовался тому, что ранее договорился встретиться с Джеем за ленчем. И уже заказал целую гору еды, чтобы утолить разыгравшийся аппетит.

Хотя, откровенно говоря, сомневался, что это возможно.

Джей скорчил гримасу, посмотрев на гору жирного мяса.

– Нет, благодарю. – «Отбивные от Уиггли» входили в число любимых ресторанов Райли, но Джей обычно ограничивался там чашечкой кофе и в редких случаях – овощным салатом. – Я уже поел в благотворительной столовой.

По средам Джей всегда работал в благотворительной столовой – разливал суп бездомным. Так что никто не мог назвать его бессердечным корпоративным магнатом. Джей посвятил свою жизнь тому, чтобы тратить нажитые семьей нефтяные миллионы на благие дела.