Джеки Коллинз - Голливудские мужья

Таковы были ее земные сокровища. А в кармане курточки лежали восемьдесят четыре доллара мелкими купюрами. Вот и все богатство.

Мимо с воем пролетела полицейская машина, и тут к ней подошел какой-то длинноносый тип. Белый, а пальто из овчины.

«Привет, кошечка».

Не обращая на него внимания, она быстро пошла по улице.

Он подстроился рядом.

«Тебе вроде подмога требуется».

«Не требуется, – огрызнулась она, поеживаясь – ее Легкая одежонка трепетала на ледяном ветру. «Откуда будешь?» «Из Калифорнии», – соврала она.

– «Да-а? Как-то раз и меня туда занесло. Поимел там загарчик и блондиночку».

Она остановилась и повернулась к нему.

«Что вам надо?» – спросила она в лоб.

«Да я просто так, с дружескими намерениями», – ответил он, чуть отпрянув.

«Что вам надо?» – повторила она. «Секса, – с надеждой в голосе признался он. – Я тебе дам десять долларов и помогу со связями». «С какими еще связями?»

«Ну, направлю к нужным людям. Работа тебе ведь нужна? И кости куда-то бросить надо». Устало вздохнув, она сказала: «Катись».

Он поднял воротник теплого пальто.

«Отказываешься?»

«Да».

«Ну и хрен с тобой. – Он плюнул. – Посмотрю, куда ты без меня денешься». «Уходите».

Он ушел, что-то бормоча под нос.

Дождавшись, когда он скроется из виду, она прислонилась к стене и неловко открыла чемодан. Достала оба свитера, сняла нейлоновую куртку, напялила их на себя, и сразу стало теплее. Надев сверху куртку, она спросила, как пройти на Гералд-сквер, и решительно направилась туда. Вскоре она оказалась возле знаменитого универмага «Мейсис», о котором столько читала. Этот один из самых больших универмагов в мире занимал целый квартал.

В магазине бурлила жизнь, покупатели вперемежку с туристами, все снуют взад-вперед, горя желанием истратить деньги.

Выбрав рыжеволосую продавщицу, со скучающим видом стоявшую за одним из прилавков с косметикой, она спросила:

«Не подскажете, где здесь можно узнать насчет работы?».

Рыжая посмотрела на нее.

«Ты пришла устраиваться на работу прямо с чемоданом? – спросила она. – Пустой номер». «Что «пустой номер?» «Никто тебя на работу не возьмет». «Почему?»

«Потому что вид у тебя такой, будто ты только что слезла с автобуса». «Так и есть».

Женщина засмеялась над такой наивностью. «Ой, держите меня! У тебя, наверное, в кармане ни цента, негде жить, да еще и с пузом».

«Угадали два из трех. Есть предложения?»

«Вот тебе целых два, надеюсь, правильные. Переночуй в Организации молодых христианок, а с утра садись на автобус и дуй назад».

Девушка не послушалась. Она твердо решила, что в Нью-Йорке все у нее пойдет по-другому, она обязательно оторвется от своих гнилых корней и добьется в жизни успеха. Нет работы, негде жить – с этим можно бороться. Она не из тех, кто легко идет ко дну. Это уже не раз доказано.

В «Мейсис» ее не взяли, но ей удалось устроиться в комнатке в Организации молодых христианок, и оставив там чемодан, она пошла погулять на Таймс-сквер. Огляделась по сторонам и вскоре в витрине большого и шумного ресторана «Редз дели» увидела объявление: «Требуется посудомойка».

Она твердо знала: зарабатывать легкие деньги своим телом она не будет. Ни за что. Даже посудомойка – и то лучше.

Мыть посуду семь часов без передышки – такое под силу не каждому. Но девушка взялась за эту работу, хотя остальные три посудомойщика – все мужчины – встретили ее враждебно. Даже на работе такого низкого уровня мужчин не устраивала конкуренция со стороны женщин. Они делали так, чтобы ей доставалась самая грязная работа. Огромные покрывшиеся коркой жира сковородки. Ведра из-под мусора. И даже «тараканьи бега» – раз в день, перед приходом санитарного инспектора, требовалось вычищать нижние полки шкафов от мышиного и крысиного помета. Она знай себе работала и держалась особняком, не вступая в дружеские отношения с официантами или поварами. Девушка знала – от сближения недалеко до беды.

За совершенное в прошлом совесть ее не мучала – все ее жертвы такую участь заслужили. Но ей не хотелось и впредь кого-то наказывать, а потом убегать… убегать…

Был один официант, Эли, – чернокожий, гомосексуалист, весельчак. Он все время лез к ней с разговорами.

«За четвертым столиком сидит Вуди Аллен, – доверительно сообщал он ей. – А вчера приходила Лайза Минелли – она обожает наш яблочный штрудель. А ты здесь никого не видишь это нечестно. Попросись в официантки. Стелла уходит – место освобождается. Хватай!»

«А платят больше?»

«Да. Да. Да!»

Она прислушалась к его совету и попросилась в официантки. И ее взяли.

«Отлично, – сказал Эли. – Теперь ты можешь переехать ко мне. Мне позарез нужно с кем-то делить квартплату».

Его доброта показалась ей подозрительной. Она привыкла к тому, что добрым просто так никто не бывает. С опаской она согласилась платить за жилье половину, перебралась в его тесную квартирку в Гринич-Виллидж и стала терпеливо ждать – что там у него на уме?

«Вообще-то я актер, – признался Эли. – И танцор, и певец. А ты кем хочешь стать?»

Хочу просто выжить, едва не сказала она. Но Эли бы этого не понял. Да не только он – никто. Трагедия ее жизни была ее тайной, и раскрывать эту тайну она не собиралась никому.

Со стороны ванной комнаты Силвер донесся вопль недовольства – значит, к выходу она еще не готова. Уэс глянул на часы. Они опаздывали на прием по поводу завершения съемок «Романтической истории». Обычное дело. Силвер опаздывала всюду. Вместе с Элизабет Тейлор она держала первенство по внеурочным приходам.

Зевнув, он сел на край постели и включил телевизор. Он был готов к выходу сорок пять минут назад.

Снова вопль.

– Проклятье! – вскричала Силвер, появляясь из ванной комнаты. – Я выгляжу, как старая карга!

На ней был костюм из бежевой замши, довольно неудачно сидевший. Плечи слишком широки, юбка чересчур длинна, талия сверх меры затянута. Такой наряд был бы в самый раз двадцатидвухлетней модели шести футов ростом.

– И что ты скажешь? – воинственно спросила она, прекрасно зная – наряд выбран неудачно.

– Блеск, – мягко похвалил он.

– Врешь! – снова закричала она и, хлопнув дверью, пошла переодеваться.

Скинув туфли, он с ногами забрался на постель. Считай, теперь еще самое малое полчаса. Да хоть час. Лежать и ждать ее – это его вполне устраивало. Полтора месяца назад он совершил поездку в прошлое, после чего у него отпало всякое желание пускаться в сомнительные странствия. Очень надо, чтобы его еще раз вырубили на вшивой автостоянке и отволокли к какому-то толстопузому сутенеру и дельцу-отравителю – нет, он привык получать удовольствие иначе.