Джессика Марч - Наваждение

— Что-нибудь еще? — многозначительно спросил официант, когда она съела бутерброд.

— Кофе без молока, — сказала она, надеясь здесь хоть немного передохнуть.

Медленно, маленькими глотками, стараясь продлить удовольствие, она пила кофе, закрыв глаза, чтобы полнее насладиться его ароматом и вкусом. Звуки скрипок усыпляли. И хотя металлический стул был неудобен, а спинка его врезалась и тело сквозь тонкое хлопчатобумажное платье, она не заметила, как задремала.

Элл проснулась оттого, что ее грубо схватил за плечо официант.

— Здесь кафе, а не отель, — сердито сказал он. — Уходи! , — Но я еще не допила кофе, — возмутилась Элл.

— Допивай и уходи, — зло приказал официант, — мы не хотим, чтобы здесь околачивались такие, как ты. Приходят, делают заказ на несколько франков и ждут, чтобы подцепить клиента!

— Клиента? — Элл пыталась защититься от его грубости. — Да как вы смеете! Я не…

— Давай, давай, — официант грубо потряс ее стул, как будто хотел стряхнуть с ветки спелую грушу, — я навидался таких, как ты, и не хочу неприятностей в нашем кафе.

В это время с соседнего столика раздался мужской голос, в котором чувствовался сдерживаемый гнев:

— Мне кажется, вы не должны так разговаривать с этой юной леди!

Элл и официант одновременно обернулись в сторону говорившего. Официант, недовольный вмешательством постороннего, хотел уже как следует отбрить незнакомца, чтобы тот не совался не в свое дело, и открыл было рот, но тут же закрыл его, когда увидел молодого человека с темными волосами, светло-серыми глазами, сделавшего ему замечание. С этим клиентом, пожалуй, связываться не стоило. Изысканность покроя элегантного синего блейзера и серых фланелевых брюк, а также золотистый морской загар говорили о том, что молодой человек ведет беззаботную жизнь богатого человека. Наметанный глаз официанта сразу распознал абсолютную самоуверенность молодого человека, которая присуща только очень богатым людям.

— Вы должны извиниться перед этой молодой леди, — настойчиво добавил молодой человек, и было заметно, что он привык к повиновению окружающих.

Официант колебался, а Элл тем временем рассматривала своего молодого защитника. Недостаточно испущенная в жизни, она все-таки сообразила, что он образован и хорошо воспитан. Он говорил на ее языке достаточно правильно, но с небольшим акцентом, указывающим на то, что был англичанином или американцем. Она уже слышала где-то такой акцент: в своем роде как бы музыкальный ритм, вызвавший неясные воспоминания.

Пожав плечами как истинный француз, официант принял решение. Даже если эта девица проститутка, она все же заплатила по счету и к тому же сейчас уйдет отсюда.

— Извините, мадемуазель, — быстро пробормотал он И шмыгнул к соседнему столику.

— Благодарю вас, — застенчиво прошептала Элл.

— О, не стоит благодарности!

Теперь она поняла, где слышала этот необыкновенный акцент. Она вспомнила Кларка Гейбла в «Унесенных ветром», единственной американской киноленте, которую видела с субтитрами. Молодой человек, должно быть, родом из той части Соединенных Штатов, где когда-то богатые имели рабов. Что она могла сказать ему и чем привлечь его внимание? Не найдя ничего подходящею, она уткнулась в чашку с кофе.

А подняв голову, увидела, что он вышел из-за своего столика и остановился возле нее. Интуитивно она пригладила волосы, проверяя, нет ли там застрявших соломинок, сожалея, что не успела переодеться после своего нелегкого путешествия и ее платье измято.

— Не хотите ли присесть? — спросила она, кивком указывая на стул напротив себя, делая вид, что обладает хорошими манерами.

— Нет, благодарю вас, — отозвался он. Элл склонила голову, пряча уныние. Наверное, она была слишком настойчива. Неужели он тоже принял ее за… Ее мысли нарушил его голос:

— Мне кажется, это место недостаточно хорошо для вас. — Перед ней на столе звякнула горсть монет и прямо перед собой она увидела его протянутую руку. Элл вложила свою ладошку в его ладонь и почувствовала, как ее мягко поднимают на ноги.

— Меня зовут Эдвард Хайленд, — сказал он, глядя в ее изумленное лицо, — но вы можете звать меня Дьюк. Надеюсь, вы не найдете мое предложение нескромным, но я был бы ужасно рад, если бы вы согласились быть моей гостьей и пообедать со мной.

Она кивнула, не в силах выговорить ни слова, и достала из-под стола свой чемодан.

— Разрешите, я понесу его. — Он взял чемодан и предложил ей руку. Элл понадобилась секунда, чтобы сообразить, чего он ждет от нее, потом она протянула ему ладонь, и они вышли из кафе.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Элл, — ответила она, смутившись, что не догадалась представиться ему раньше.

— Элл, — повторил он, не скрывая любопытства, так как ее имя звучало как французское слово «она». — И все? Она нервно улыбнулась.

— Вообще-то меня зовут Гейбриэл. — Она замялась на мгновенье, потом ее осенило, что если она решила начать новую жизнь, забыв о том, что она незаконнорожденная, то надо взять И новое имя, которое, кстати, принадлежало ей по праву.

— Гейбриэл Сандеман, — добавила она.

— Мадемуазель Сандеман, — молодой человек остановился и склонился в церемонном поклоне, — рад познакомиться с вами.

— Я тоже очень рада. Мне очень повезло, что вы спасли меня от этого ужасного официанта.

— Это был мой долг джентльмена, дорогая Элл. И когда он улыбнулся, то опять напомнил Кларка Гейбла, вернее, его героя в фильме — Ретта Батлера, и сердце ее учащенно забилось. Неужели все происходит с ней на самом деле? Может быть, она все еще дремлет в кафе? Все, что произошло, было даже лучше, чем в тех мечтах, которые привели се в Монако.

«Надо есть как леди… Откусывать не торопясь, маленькими кусочками, — предупреждала Элл саму себя, глядя на расставленную еду: аппетитная горка лангустов, нежные зеленые бобы, тончайшие зажаренные ломтики картофеля. — Как бы она ни была голодна, надо помнить о хороших манерах, постараться, чтобы этот молодой человек по имени Дьюк решил, что она благовоспитанная девушка из хорошей семьи. А может быть, он уже понял, что она просто бедная девушка из провинции, и заманил, чтобы лишить чести? Она может наскучить ему в любой момент, и он выпроводит ее вон из этого рая?»

К удивлению Элл, американец повел ее не в ресторан, а в конец причала, где они поднялись на борт одной из самых больших яхт, стоявших в гавани. На боку блестящей белой 185-футовой яхты золотыми буквами было выведено «Хэйленд Флинг». Они прошли на корму, где молодой человек отдал распоряжение стюардам. Вскоре под зеленым тентом был накрыт стол. Белоснежная скатерть, китайская фарфоровая посуда с золотыми ободками, искрящиеся хрустальные бокалы. К столу подвинули стулья, обитые мягкой белой лайкой. Вино разлили в бокалы, поставили блюда с сыром и паштетом, мягкие белые хлебцы. Потом был подан обед.