Мэри-Роуз Хейз - Бумажная звезда

— Я дурак, каких свет не видывал, — сказал Сент. — И понял это только вчера вечером, когда пришел к тебе в каюту и прочел письмо.

— Ты видел мое письмо? — жалобно спросила Вера.

— Я знаю, что не должен был делать этого, но тем не менее сделал. Вера, я люблю тебя. Поверь мне, это правда.

Я всегда тебя любил, просто раньше не осознавал этого. Мне пришлось пройти через многие испытания, чтобы понять это. Какой же я дурак! Ты выйдешь замуж за дурака и бывшего заключенного? Пожалуйста, Вера, скажи «да».

Ему показалось, что девушка ответила, но музыка заглушила ее слова, — Что ты сказала? — спросил он.

Сент потряс ее за плечи, стараясь добиться ответа, но она только произнесла:

— Сент, давай вернемся на место.

— Вик, — сказал Арни, когда Сент и Вера ушли танцевать. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Конечно, Арни, — охотно согласился Даймонд. — Я весь внимание.

— Я знаю, что сейчас неподходящее время, но лучше выложить все сразу, я больше не могу ждать. Так вот относительно нашей команды и прочего. Я выхожу из нее.

Наступило молчание. Улыбка на миг исчезла с лица Даймонда, затем заиграла снова, — Ты прав, сейчас не время для таких разговоров. Ты опустошен и вымотался, как и все мы. Я это прекрасно понимаю. Вот почему я не забил тревогу, когда ты провел ночь с Верой. Мы поговорим обо всем, когда вернемся в Лос-Анджелес.

— Я не могу ждать так долго. Я знаю, что это звучит глупо… Уж если так долго ждал, то могу подождать и еще немного.

— Ты прав, это глупо. Я не хочу слушать тебя, Арни.

— Но тебе придется, я говорю вполне серьезно, это конец. Я не буду принимать участие в «Старфайер III».

Даймонд продолжал улыбаться:

— Не глупи, Арни. Ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось. Может, ты получил более выгодное предложение?

— Меня не интересуют эти чертовы деньги и никогда не интересовали.

— В чем же тогда дело?

— Я не считаю себя достаточно хорошим актером…

— А кого бы тебе хотелось играть? Гамлета? Послушай, Арни, может, ты и не Лоуренс Оливье, но как-никак звезда крупной величины.

— Я кое-что придумал, тебе это должно понравиться.

— Ты меня совсем не понимаешь. Если бы я был просто актером, это еще куда ни шло, но мне противно быть секс-символом. Я этого больше не выдержу.

Даймонд задумчиво посмотрел на Арни:

— Теперь вижу, что ты говоришь серьезно.

Выражение лица Даймонда быстро менялось, и через минуту перед Арни сидел совершенно другой человек.

— Понимаю, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что меняешь пол.

От удивления Арни захлопал ресницами.

— Ты все знаешь? — спросил он.

— Конечно, знаю.

— Но откуда?

— С самого того дня, когда ты рассказывал мне о Сенте.

Глаза выдали тебя, Арни, тебе надо быть осторожнее. Все твои мысли можно прочесть по глазам.

Арни на мгновение смутился, но быстро взял себя в руки.

— Ну что ж, я рад, что ты меня понимаешь. Да, я гей и не стыжусь этого. Во всяком случае, сейчас, — сказал он и более решительно добавил:

— И не собираюсь делать из этого секрета.

Лицо Арни просияло: все оказалось намного проще, чем он думал, но, взглянув на Даймонда, увидел, что тот смотрит на него как на отвратительного уродца, помещенного в колбу с формальдегидом.

— Ты испытываешь к Сенту физическое влечение, не так ли? — продолжал Даймонд, будто вообще не слышал, о чем говорил Арни. — Возможно, по ночам мечтаешь о близости с ним. Должно быть, это очень трудно: мечтать о мужчине, а на экране заниматься любовью с женщиной и делать вид, что ты страстно ее желаешь.

Лицо Арни сразу осунулось, в голове зашумело.

— Нет, — продолжал тем временем Даймонд. — Ты нужен мне, Арни. Ты не можешь вот так просто взять и уйти.

У нас с тобой контракт. Если ты уйдешь от меня, то твоей карьере конец. Я покончу с тобой раз и навсегда.

— Меня это больше не волнует, — ответил Арни, чувствуя, как неестественно звучит его голос.

— Тогда подумай о всех здешних мальчиках и их родителях, для которых ты самый настоящий герой, сумевший покончить с наркотиками и призывающий к этому других.

— Я…

Даймонд улыбнулся, по мнению Арни, улыбкой паука, наблюдающего за мухой, попавшей в расставленные им сети.

— Ты думаешь, им понравится, если они прочтут в утренних газетах о том, что ты уволен со студии «Омега» за то, что заманивал их детей на пляж и совращал там? Я вчера вечером видел тебя с одним из них.

Лицо Арни стало мертвенно-бледным.

— Что ты мог видеть? Мы просто разговаривали. Господи, Даймонд…

— Эти люди очень бедны, Арни. Дай этому мальчику сто баксов, и он скажет что угодно. Как его зовут? Рауль?

— Ты не можешь так поступить со мной. Как можно…

— Можно пустить слух, что у тебя СПИД и ты заразил всю деревню.

Потрясенный Арни молча смотрел на Даймонда, а тот, в свою очередь, разглядывал его. Глаза Виктора были пусты и напоминали глазницы мертвеца.

— Я не люблю, когда мне предъявляют ультиматум. Еще никто и никогда не покидал меня. Я сам решаю, кому уйти, а кому остаться, Арни. Запомни это.

Джи Би жадно пила. Сок имел странный привкус, но был прохладным и бодрящим, а ей стало жарко. «Мне бы только пережить сегодняшний вечер и завтрашнее утро, — думала она, — и если доктор Суарес ничего не рассказал Даймонду, я благополучно вернусь в Калифорнию, а там все образуется. Там мне ничто не страшно».

Поднявшийся ветер продувал кантину и раскачивал гирлянды электролампочек. Пятна света с головокружительной скоростью плясали по стенам, в такт им гремела музыка.

Она выпила сок, и тотчас же перед ней появился Томас со вторым стаканом. Джи Би снова стала жадно пить, одновременно поглаживая живот и думая о ребенке, таком маленьком, но упорно растущем, минута за минутой, клетка за клеткой.

Она прекрасно сознавала, что любой ценой должна расстаться с Даймондом. У нее больше не было никаких иллюзий на его счет, так же, как и у Арни.

Если он узнает о ребенке, то непременно убьет его (пока Джо-Бет думала о нем в третьем лице, не осмеливаясь называть «он» или «она»), а ее задача защитить его, даже если ей придется для этого пожертвовать Мелоди Рос или мамой.

Она отпила еще немного сока и попробовала сосредоточиться, но мысли путались в ее голове. К столу подошел молодой человек, скорее мальчик лет семнадцати, не больше, и, улыбаясь, протянул руку.

Она повернулась к Даймонду, но тот о чем-то горячо спорил с Арни и не смотрел на нее.

Джо-Бет прекрасно знала, что Виктор не позволит ей танцевать. «Так буду танцевать назло ему, — решила она, — это будет моей маленькой местью». В голове мелькнула мысль: как было бы хорошо закружиться в вихре танца, выскользнуть через открытую дверь и, не останавливаясь, танцевать на пляже, затем по поверхности океана, а дальше взлететь в небо и улететь туда, где будут только они с Дональдом и их ребенок. Джи Би поднялась, улыбнулась мальчику и последовала за ним в толпу танцующих, которая сейчас казалась ей островком безопасности. Она закрыла глаза, и моментально ее кавалер превратился в Дональда Уилера, который приехал, чтобы увезти ее…