Джилли Купер - Октавия

Я сделала глубокий вдох.

— Ты можешь дать мне деньги прямо сейчас?

Андреас покачал головой.

— Не-а. Деньги выдают, получив товар, и при том качественный.

Пробка ударила в потолок. Андреас наполнил бокал и протянул его мне.

— Это должно помочь тебе расслабиться, — сказал он, — почувствовать себя комфортно и раскованно.

Я сделала глоток, боясь, что меня может вырвать.

— Идите сюда, ребята, — крикнул Андреас за занавеску, и к нам присоединились пара его отпетых дружков, сверкавших украшениями, взмокших в своих жилетных костюмах. Это были парни, перед которыми бледнела мафия.

— Познакомься. Это Менни и Внк, — сказал Андреас.

Наверное, он притащил их, чтобы продемонстрировать меня. Они были явно разочарованы тем, что я оказалась не настолько фантастичной, как обещал Андреас, но боялись показать это, — Дайте ей немножко прийти в себя с моей помощью, — промурлыкал Андреас, ущипнув меня за щеку, — и вы ее не узнаете.

— Откормишь ее к Рождеству? — спросил Менни.

Они захохотали.

Подошел закончивший снимать негритянку Кай Марковитц и сказал, что скоро будет готов.

Это был высокий, усталый и меланхоличный мужчина лет под пятьдесят, в армейских брюках, туфлях на резиновой подошве и промокшей рубашке цвета хаки.

— Иди познакомиться с Октавией, — сказал Андреас, снова наполняя мой бокал. — Она немножко нервничает, потому что делает это впервые, так что отнесись к ней бережно. Красивая, правда? — добавил он, откидывая мои волосы со лба.

Кай Марковитц приветственно кивнул — как-никак Андреас щедро ему платил — и сказал, что камера воспламенится от такой красоты.

— Ты не должна беспокоиться о снимках, — добавил он. — Это будет неконтрастное изображение с акцентом на лицо, приглушенное и элегантное.

Боже, что скажет Гарэт, если когда-нибудь увидит эти снимки. Я представила себе, как он, наткнувшись на них, просматривая в каком-нибудь киоске иностранные журналы, замрет, не веря глазам, а потом пожмет плечами, потому что всегда знал, что я плохо кончу. Стоило ли на самом деле пройти через все это во имя помощи Ксандру? Или и правда кровь гуще, чем водица?

— Как только вы будете готовы, можно начинать, — произнес Габриэл, высовывая из-за занавески свою золотистую голову.

Андреас широко мне улыбнулся.

— Давай, детка. Тебе понравится, как только мы начнем.

Я села на серебристые атласные простыни, с ужасом разглядывая лес растений в горшках. Студия казалась полной людей, разглядывающих меня скучающими оценивающими взглядами. Я еще плотней завернулась в халат.

Кай Марковитц подошел ко мне.

— Он тебе не понадобится совсем, — мягко сказал он.

Когда я его сбросила, даже Марковитц затаил дыхание. Дружки-головорезы Андреаса пытались сохранить невозмутимый вид, но и у них глаза повылезали из орбит.

— Я же говорил вам, что она почти идеально похожа на девушку из «Варгаса», которую вы, по всей вероятности, видели, — самодовольно проговорил Андреас.

Кай смотрел в видеоискатель. Его ассистент щелкал полароидом, отбрасывая фотографии в сторону. Андреас и Кай быстро их просматривали.

— Нам нужен вентилятор, обдувать ее холодным воздухом, чтобы она выглядела сексуальней, — сказал Кай.

Андреас хотел, чтобы я отработала все сполна. Через два мучительных часа я была заснята во всех мыслимых положениях и нарядах. С серебристой лисой и ниткой жемчуга на груди, в мокрой марлевой блузе, в черных чулках с подвязками и в одних страусовых перьях.

Теряющего терпение Габриэла отправили за персидским котом, которого я должна была прижимать к себе. Но через тридцать секунд мигания вспышек бедное создание, царапая своими когтистыми лапами мой живот, вырвалось из моих объятий и спряталось среди балок перекрытия.

Теперь я возлежала на атласных простынях в чем-то вроде камзола. Кай Марковитц щелкал вокруг, не переставая комментировать.

— Чудесно, дорогая, только чуть спусти его с правого плеча, смотри прямо в камеру. Пожалуйста, чуть больше ветра, Габриэл. Давай, Октавия, расслабься, помогай мне, закрой глаза, оближи губы, поглаживай себя.

— Нет, — прошептала я, — не буду.

Марковитц вздохнул, вытащил пленку и, взяв у ассистента новую, перезарядил аппарат.

— Повернись, — сказал он. — Уткнись лицом в простыни и застынь в таком положении.

— Я не могу застыть, когда я совершенно испеклась, — огрызнулась я.

— Подожди, — сказал Марковитц, — подожди, это же просто фантастично. Пойди посмотри, Андреас.

Подошел Андреас. Они тихо посовещались, потом Андреас подошел и присел рядом со мной на кровать, наполнив мой бокал.

— Ты слишком напряжена, детка, — сказал он. — Ты просто не признаешься.

— Как же иначе, когда вы все глазеете на меня?

Это мне напоминало детство, когда мама настаивала на своем присутствии во время осмотра меня врачом.

— Ты должна постараться.

Я снова ощутила, как он наслаждается моим полным унижением, отплачивая мне за все те случаи в прошлом, когда я отвергала его. Я снова легла на кровать.

— Раздвинь ноги побольше, широко, вот так хорошо, — сказал Кай, щелкая вокруг.

Когда все закончится, мне останется уйти и броситься с Вестминстерского моста.

Габриэл продолжал суетиться, все добавляя цветы. Его бронзовая безволосая грудь блестела при свете.

— А что, если нам одеть ее монахиней, а Анжелика пусть ее совращает, — сказал он. — Тогда то, что она выглядит такой напряженной, не будет иметь значения.

— Интересная мысль, — сказал Андреас.

В дверь постучали. Один из ассистентов открыл ее и впустил девушку в красном платье, с длинными черными волосами и бледным колдовским, сильно накрашенным лицом. Она казалась взбешенной и была чем-то неуловимо знакома. Может быть, произойдет чудо и она заменит меня?

— Привет, Анжелика, — сказал Марковитц. — Иди, раздевайся. Мы сделаем десятиминутный перерыв.

— Она была на развороте «Пенетрейшн» в этом месяце, — сказал один из помощников Габриэла. — А под картинкой было написано: «Ее отец — профессиональный военный. Анжелика изучает философию в университете. Во время каникул проводит время, любуясь развалинами».

— Ну, вряд ли можно назвать Андреаса развалиной, — сказал Габриэл.

Андреас открыл еще одну бутылку шампанского.

— Я заказал столик на сегодня в «Скиндлис», — сказал он, — лаская мое плечо своей влажной рукой. — Мне кажется, в такую жару будет приятно уехать из Лондона.

Он взял пуховку из рук одного из ассистентов Кая и тщательно запудрил мой блестевший нос. Слезы горького отчаяния жгли мои глаза.

— Если вы сможете достать лошадь, — заметил другой безропотный помощник Габриэла, — из нее получилась бы потрясающая Годива из легенды.