Даниэла Стил - Звезда

– Я не вернусь. – Он обнял ее и притянул к себе, испугавшись одной только мысли, что может снова потерять ее.

Но голос Кристел звучал серьезно, и ее слова испугали его:

– Я не разрешу тебе остаться здесь.

– Почему?

– Потому что это убьет тебя.

Он ничего не ответил, а когда она уснула, Спенсер долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию. Он знал, что если им придется снова расстаться, тогда он точно умрет, если не в прямом смысле, то, во всяком случае, какая-то часть его души будет мертва. И ничто не сможет вернуть ее к жизни. Но на другой день она опять завела этот разговор, убеждая его в необходимости разлуки. В конце концов она решила, что ей делать. Она должна отправить его в Вашингтон любой ценой, даже если ей придется сказать, что она его не любит. Но она надеялась, что до этого дело не дойдет. Она объяснила, что пока еще не готова к совместной жизни, хочет побыть одна на своем ранчо, как бы неблагодарно это ни звучало после всего того, что он для нее сделал. В свои двадцать четыре года, имея за плечами опыт жизни с Эрни, Кристел не хотела даже думать о замужестве. Она сказала, что хочет пожить одна, но он ей не поверил. Он вспомнил, как полтора года назад она позвонила ему и сказала, что не любит, только для того, чтобы уберечь его от Эрни.

Они шли домой с речки, и он выглядел совершенно расстроенным.

– Но почему тебе так необходимо остаться здесь?

– Трудно объяснить, но поверь, так лучше. Я хочу побыть одна, решить собственные проблемы. Ведь я имею на это право?

Он обиделся до глубины души, а она еле сдерживала слезы. Целыми днями он спорил с ней, но она твердо стояла на своем. И через неделю, после бесконечных уговоров, она наконец поняла, что убедила его. Он согласился, что ему следует вернуться в Вашингтон и принять предложение сенатора, но он настаивал, что будет часто навещать Кристел. Но Кристел понимала, что может разразиться невероятный скандал, и запретила ему приезжать. Она должна быть с ним построже, ведь любые встречи и отношения с ней могут навредить его репутации. На ней лежит несмываемое пятно позора, и будь он кем-нибудь другим, она бы приняла его предложение. Но его ждала блестящая карьера, она видела, как загораются его глаза, стоит им заговорить о работе в Вашингтоне. Она не имела права лишать его этой работы и той карьеры, которая скорее всего за ней последует. В один прекрасный день он станет очень влиятельным человеком, и она не собиралась останавливать его. Она убеждала его не разводиться с Элизабет, хотя Спенсер спорил с ней до хрипоты. Кристел думала о расставании с ним, как мать, любящая своего ребенка, но понимающая, что должна отпустить его в большой мир.

Наконец, как-то под вечер, наступил момент расставания. Они целовались в последний раз, освещаемые лучами заходящего солнца. Он все еще хотел, чтобы она поехала с ним, но она решительно отказалась. Он согласился уехать и пообещал, что вскоре вернется. Но Кристел уже знала, что этого не произойдет. Она стояла на дороге, высокая и гордая, махая ему рукой и делая вид, что это расставание не очень расстроило ее. Но она уже знала, что не позволит ему вернуться. Это слишком опасно, в один прекрасный день он будет благодарить ее за это. Он уехал, а она проплакала всю ночь. Сердце разрывалось от боли, и все тело сотрясалось от горьких рыданий. Он снова ушел от нее, и на этот раз она знала, что навсегда, она сделала ему последний подарок. Больше у нее ничего не осталось. Единственное, что она могла ему подарить, – это свободу. Все остальное и так принадлежало ему: ее сердце, ее душа и ее тело.

Кристел отдала коттедж Бойду с Хироко, и они переехали туда в марте после того, как покрасили его, повыдергивали во дворе все сорняки, засадили сад перед домом. Новая хозяйка ранчо наняла двух работников ухаживать за пшеницей, а на виноградниках и в винных погребах работали несколько новых мексиканцев. Бойд продолжал трудиться на газовой станции, а Кристел с Хироко надрывались как проклятые, приводя в порядок ранчо. Малышка Джейн помогала им, как могла.

Однажды в апреле, когда солнце уже хорошо грело, Кристел целый день мыла стены, а вечером решила их покрасить. Хироко, помогавшая ей, села на стул и, нахмурившись, посмотрела на подругу. Как бы Кристел ни храбрилась, Хироко видела, что с ней творится что-то странное. Конечно, последние два месяца совершенно вымотали ее, а перед этим она пережила страшный процесс и год жизни с Эрни. Хуже всего, что она страшно скучала по Спенсеру. Он звонил ей несколько раз, но она была с ним почти резка, настаивая, что пока не готова к тому, чтобы он вернулся. В Вашингтоне шла предвыборная кампания, и у Спенсера с молодым сенатором работы было по горло. Ему нравилась его работа, но он все еще горел желанием вернуться на ранчо к Кристел. Она грубо заявила ему, что приводит в порядок ранчо. Он все еще был женат на Элизабет, которая, несмотря ни на что, отказалась с ним разводиться.

Хироко положила мокрое полотенце Кристел на лоб и, усевшись рядом с подругой, завела разговор о том, что той необходимо сходить к врачу.

– Не говори глупостей. Со мной все в порядке. Просто я не привыкла работать такими темпами. – Зато ранчо теперь выглядело чистым и ухоженным. Отец наверняка гордился бы дочерью. Бойд же просто ликовал от восторга и никак не мог поверить, что она за такое короткое время смогла все так изменить. Кристел жила дома уже два месяца.

Через три дня она снова упала в обморок, на этот раз в саду, когда полола сорняки. Ее обнаружила Джейн и тут же побежала в коттедж, к матери. Малышка очень любила свой новый дом и новую подругу. Кристел пообещала, что этим летом научит ее ездить верхом. На этот раз Бойд не стал долго церемониться с Кристел и отвез ее в больницу к доктору Гуди.

– Прекрати валять дурака, Кристел Уайтт. Или ты хочешь, чтобы я оттащил тебя силой?

Девушка усмехнулась в ответ. День выдался теплый, но ей было холодно, и она надела шерстяной свитер. Сказать по правде, она сама боялась, что с ней происходит что-то серьезное. Так оно и оказалось. Осмотрев ее, доктор Гуди напрямик заявил, что она беременна. Она недоверчиво уставилась на него, но когда посчитала, то поняла, что он прав. В тот же вечер она сказала об этом Хироко.

– Что ты собираешься делать? – спокойно спросила та. Она очень хорошо знала, как сильно Кристел любит Спенсера и что отправила его в Вашингтон для его же блага.

Кристел с грустью посмотрела на подругу. Ни на секунду она не сомневалась в своем решении.

– Собираюсь рожать. – Это все, что у нее осталось от Спенсера. Она могла дать малышу, который должен был появиться на свет в начале ноября, хороший теплый дом. Она даже высчитала, что забеременела, когда они со Спенсером любили друг друга первый раз в Сан-Франциско, сразу после суда.