Даниэла Стил - Звезда

И все-таки он увидел ее еще раз перед отъездом – она стояла на крыльце, разговаривая с матерью, которая ее явно за что-то ругала. Потом взяла большую тарелку и занесла ее на кухню. Больше она не вышла, а уже через минуту Спенсер мчался на машине прочь от ранчо, и его мысли были заняты девочкой, которую он встретил. Она похожа на дикого жеребенка – красивая и свободная, это ребенок с глазами взрослой женщины. Вдруг он рассмеялся над собой. Это же просто наваждение. У него своя жизнь, он живет в мире, который неизмеримо далек от этой долины. Невероятно, что его могла очаровать четырнадцатилетняя девочка, выросшая среди дикой красоты Александровской долины. Да, невероятно, кроме разве того, что у нее такое необычное имя – Кристел. И он без конца повторял его про себя-, все дальше уезжая от этого места, думая о том, что пообещал Бойду и Хироко в конце лета навестить их. Да, конечно, хорошо было бы заехать... даже, наверное, это просто необходимо сделать... И в конце концов он уверился в мысли, что должен сделать это обязательно.

Кристел, помогая матери мыть последние тарелки, оставшиеся после свадебного обеда, обнаружила, что думает о нем, об этом красивом незнакомце из Сан-Франциско. Теперь она уже знала, кто он такой. Она слышала, как Том рассказывал о нем, что он был их командиром в Японии. Тому польстило, что он приехал к нему на свадьбу, но сейчас его голова была занята вещами более серьезными. Они с Бекки уезжали, чтобы смыть свадебный рис и провести медовый месяц на побережье в Мендочино. Через две недели они вернутся в коттедж на ранчо, начнут работать с отцом, а Бекки будет рожать детей. Кристел казалось это ужасно скучным. Таким будничным и обыкновенным. В их жизни не будет ничего интересного, ничего необычного, такого, что бывает всегда в жизни тех людей, о которых она часто думала, или тех знаменитых актеров, о которых она читала. Она с удивлением думала о том, что в один прекрасный день с ней произойдет то же самое – она выйдет замуж за одного из этих парней, которых она так хорошо знала, за одного из друзей Джеда, которых до сих пор просто ненавидит. Ее желания раздваивались. С одной стороны, ей хотелось остаться и жить в том знакомом мире, который она так хорошо знала, а с другой стороны, ее манил иной мир – мир, полный тайн и загадок, красивых незнакомцев, подобных этому мужчине, которого она встретила сегодня на свадьбе своей сестры.

Была уже полночь, когда они наконец закончили мыть посуду и убирать со столов остатки трапезы. Бабушка уже отправилась спать. Дом притих и как будто опустел, когда Кристел пожелала родителям спокойной ночи, собираясь отправиться в свою комнату. Отец встал, и они медленно пошли к ее комнате, он нежно поцеловал ее в щеку и ласково посмотрел на дочь:

– Когда-нибудь придет и твоя очередь... и ты уйдешь так же, как Бекки.

Она пожала плечами. Сейчас это ее не интересовало; они услышали, как Джед, улюлюкая, прошел в свою комнату. Отец снова улыбнулся:

– Хочешь завтра поехать со мной верхом? У меня есть кое-какая работа, ты бы могла мне помочь.

Он очень гордился дочерью, она даже не представляла себе, как он любил ее. Она улыбнулась и кивнула в ответ:

– Это было бы просто замечательно, папочка.

– Я разбужу тебя в пять. Так что теперь спи.

Он потрепал ее по волосам, и она тихо закрыла за ним дверь. Первую ночь она проведет в своей комнате одна, без сестры. Наверное, это самая спокойная ночь за всю ее жизнь. Теперь наконец-то она единственная владелица своей комнаты. Она легла в постель и стала думать о Спенсере, чувствуя, как постепенно погружается в сон. А в Сан-Франциско, лежа на гостиничной кровати, Спенсер Хилл думал о Кристел.

Первый ребенок Тома и Бекки родился через десять месяцев после свадьбы. Минерва с Оливией принимали роды прямо в коттедже на ранчо, а Том в ожидании мерил шагами крыльцо. Это был здоровый мальчик, и назвали его Вильям в честь отца Тома – Вильяма Генри Паркера. Бекки, так же как и Том, ужасно гордилась сыном. Это было, пожалуй, самое счастливое событие за этот год, который оказался очень тяжелым для семьи Уайттов. После долгих сильных дождей большая часть пшеницы полегла, а Тэд заболел воспалением легких, и казалось, что он никогда не поправится. Когда родился его первый внук, он все еще был очень слаб, но изо всех сил старался не показывать этого. И только Кристел знала, как он плохо себя чувствует. Они все еще ездили верхом вместе, но их прогулки делались все короче, она видела, с каким облегчением отец возвращался домой и торопился лечь в постель, иногда не в силах даже поужинать.

И все-таки Тэд начал выздоравливать. Когда они крестили ребенка и за два дня до шестнадцатилетия Кристел отец явно почувствовал себя лучше. Малыша крестили в той же церкви, где год назад венчались Бекки с Томом, и Оливия пригласила на праздничный обед человек шестьдесят друзей и соседей. Это торжество не было таким грандиозным, как свадьба, но все-таки праздник состоялся. Джинни Вебстер была крестной матерью, а крестным отцом Том попросил стать Бойда, что опять вызвало протест со стороны семьи Уайттов. Как и год назад, все избегали Хироко. Ее единственной подругой теперь была Кристел, но даже она не знала, что жена Бойда беременна. Местный врач отказался осматривать ее. Его сын погиб в Японии, и он заявил Хироко с каменным выражением на лице, что не собирается помогать ее ребенку появиться на свет. Бойду пришлось отвезти ее в Сан-Франциско, где они нашли доктора, но часто возить жену в город он не мог. Доктор Йошикава был мягким и добрым человеком. Он родился в Сан-Диего и прожил всю жизнь в Сан-Франциско, но после разгрома американского флота в Перл-Харборе работал в японской больнице. В течение четырех лет он заботился о японцах в военных концлагерях, всегда помогал им, чем мог, хотя практически никаких средств для лечения у него не было. Для него это было тяжелое время, время боли и разочарования, но он оставался верен себе и сохранил уважение к тем людям, о которых заботился и среди которых жил во время войны. Хироко случайно узнала о нем от одной знакомой японки из Сан-Франциско, и молодая женщина вошла в кабинет врача на трясущихся ногах после того, как ее оскорбил и выгнал врач, которого все в долине считали большим авторитетом. Пока доктор Йошикава осматривал ее, Бойд стоял рядом. Врач заверил их обоих, что беременность протекает вполне нормально. Он прекрасно понимал, как тяжело этой молодой женщине жить в стране, где все считают ее чужаком и ненавидят ее только за цвет кожи и разрез глаз, за то, что она родом из Киото.

– В марте у вас родится здоровый крепкий малыш, мистер Вебстер, – заверил он Бойда, а потом улыбнулся Хироко. Он заговорил с ней по-японски, и Бойд успокоился, видя, как расслабилась жена, услышав родную речь. На мгновение ей показалось, что она снова дома, она почти поверила в это. Он говорил, что ей надо обязательно отдыхать после обеда и хорошо питаться, причем рекомендовал ей диету, состоящую из ее самых любимых японских блюд, что заставило ее рассмеяться.