Стелла Камерон - На вершине блаженства

– Но никто из этих людей ничего не знал про Себастьяна и меня! Не знал до тех пор, пока не пошли слухи про Кристал Мур…

– Это я и имела в виду. Мы узнали уже потом. – Она снова промокнула платочком глаза. – Все в городе узнали уже потом.

– А ты мне никогда не говорила.

– Знаю. – Киттен снова залилась слезами, но на сей раз рыдала потише. – Мне следовало бы тебя утешить, но Моррис был вне себя из-за того, что могло бы случиться с нами, если бы ты и впрямь сбежала с этим мальчишкой Плато.

– Вы бы это наверняка пережили.

– Ох, милая, тогда все было по-другому! Нельзя было позволить себе то, на что теперь публика смотрит сквозь пальцы! И противники Морриса сделали бы из него котлету! Дескать, если он не в силах обеспечить судьбу собственного ребенка – как же он будет заботиться о нуждах своих избирателей? И все такое. Мы должны были выступать единым фронтом.

– И ты этого добилась, – заметила Блисс – без малейшего, впрочем, оттенка горечи. Испытывать горечь больше не было смысла.

– За твой счет. А что случилось с той жуткой девицей, с Кристал? Полагаю, он с ней развелся?

– Ты можешь полагать это с полным основанием, мама. Мы с Себастьяном скоро поженимся.

Киттен раскрыла рот от удивления.

– Ну… ну, я ведь и сама знала, что ты с ним встречаешься. В конце концов он вернулся в город – и все такое. Моррис сказал, что он упоминал про женитьбу, но мы пришли к выводу, что таким образом Плато всего лишь старался вывести твоего отца из равновесия.

– Я сама решила принять его предложение. – Блисс удивилась, как быстро сменилось настроение матери.

– Понятно… – Киттен выудила из пепла кнопку и рассеянно вертела в пальцах. – Ну, ты сама должна знать, что для тебя лучше.

– Мама. – Блисс наклонила голову так, чтобы видеть ее глаза. – И это все? Ты не станешь ни отговаривать меня, ни толковать о том, как плохо это отразится на папе? На его борьбе с детской порнографией, к которой, кстати, Себастьян не имеет никакого отношения?

– Я постараюсь сделать все, чтобы ты поверила: мы с папой поддержим любое твое решение, – заявила Киттен, выпрямившись. – Моррис способен справиться с любыми трудностями. Я убеждена, что он не отступит ни перед чем на пути… ну, ты сама знаешь куда. Мы просто пока стараемся не говорить об этом вслух.

– Хорошо бы папа с тобой согласился.

– Согласится. – Киттен смогла даже выдавить из себя улыбку. – Тебя удивит, какое огромное влияние я могу оказывать на твоего отца. Но на публике он это умело скрывает. Ты ведь знаешь, ему нужно поддерживать имидж сильного человека. Но в личной жизни он просто киска. Особенно со мной.

– Ну тогда все прекрасно, – согласилась Блисс, хотя в памяти у нее сохранились совершенно иные воспоминания. – И буду рада, если мы станем семьей. – Сказать при этом «снова» у нее не повернулся язык – ведь это должно случиться впервые. – Честно говоря, я сейчас даже более счастлива, чем в семнадцать лет, когда Себастьян впервые предложил мне пожениться. В том, что случилось, нет его вины. Во всяком случае – прямой.

– Что ты имеешь в виду?

– Он был молод. И совершил ошибку. Наверное, Кристал попытается рассказать мне…

– Кристал? – Пальцы Киттен судорожно сомкнулись у Блисс на запястье. – Ты что-то слышала про нее?

Блисс поспешно отвела взгляд в сторону.

– Ты с ней говорила?

– Да. Мы все успели повзрослеть с тех пор, как окончили школу. И она собралась рассказать мне, что же случилось на самом деле.

– Ах, моя дорогая! – В глазах у Киттен снова блеснули слезы. – Не будет ли этот разговор чересчур болезненным для тебя?

– Возможно. Но она сказала, что считает это своим долгом по отношению к Себастьяну. – Возможно, это вполне закономерно: разделить горечь и обиду юношеских лет с родной матерью? – Она остановилась у своего отца, и я собираюсь повстречаться с ней.

– Надеюсь, она не замышляет ничего дурного, – недоверчиво покачала головой Киттен. – Скорее всего она снова постарается очернить его в твоих глазах.

– Я уже думала об этом.

– Ну конечно, конечно. Ты же такая отважная. Наверное, это одно из немногих преимуществ твоей одинокой юности: привыкаешь полагаться только на себя. Это сделало тебя сильной.

Блисс не смогла сдержать ироничной улыбки.

– Но это не прибавило тебе любви к родителям, правда?

– Мама…

– Да. Да, у тебя есть полное право не отвечать на мой вопрос. У меня нет никаких прав надеяться на то, что ты прижмешь меня к груди и скажешь, что, несмотря ни на что, я самая чудесная мать на свете. Но ведь ты не лишишь меня еще одной попытки все исправить, правда?

– Нет, – согласилась Блисс. – Нет, не лишу. Я буду рада тебе ее предоставить.

Киттен не сразу совладала с наплывом чувств и пробормотала:

– Спасибо. А когда ты встречаешься с этой женщиной?

Блисс покосилась на каминные часы:

– Довольно скоро. – И все внутри у нее сжалось от тревожного предчувствия.

– Дорогая, может, мне лучше поехать с тобой? Я готова, если это тебе поможет.

– Нет. Такие вещи человеку следует делать одному. Но мне уже пора собираться.

Киттен тут же подхватила сумочку, перчатки и заглянула Блисс в лицо:

– Можно, я позвоню тебе завтра? Я в любом случае собиралась это сделать. И я… я постараюсь убедить Морриса устроить прием в честь вашей помолвки с Себастьяном. Доброй ночи, Блисс. – Она поднялась на цыпочки и чмокнула дочку в щеку. – Поговорим завтра.

Блисс не заразил энтузиазм матери, ей не хотелось продолжать этот разговор. Но она позволила затеплиться слабому огоньку надежды на будущее. Моррис Уинтерс давно лишил свою жену воли и превратил в бледное подобие человека – именно то существо, которое отвечало его нуждам. И он по-прежнему готов лишить воли всякого, кого считал нужным поставить на службу своим амбициям. Нет, на нормальные отношения с отцом рассчитывать не приходилось – но Блисс могла бы сблизиться с Киттен.

По пути в комнату, куда она пошла за жакетом, Блисс не могла отделаться от воспоминаний, как хитроумно и изощренно отец постоянно унижал ее мать, как открыто пренебрегал ею, бесстыдно заигрывая со всеми хорошенькими женщинами.

Моррис Уинтерс успел принести ей немало горя. И пусть ему не по нраву союз Себастьяна и Блисс, пусть он говорит об этом сколько угодно – помешать или навредить им он не сможет. А связь Блисс с Себастьяном нисколько не повредит драгоценной карьере Уинтерса – даже несмотря на последние выходки Пру О’Лири. Впрочем, Блисс даже хотела бы, чтобы у Морриса случились неприятности, – она нисколько не жалела бы об этом.

Уговорить таксиста ехать по какому-то адресу в Бельвью было практически невозможно. Облачившись в поношенный брючный костюм и теннисные туфли и засунув в карман кошелек, Блисс отправилась на автобусную остановку. В ночное время машин на линии почти не было, и прошло около часа, пока она добралась до автобусной станции в Бельвью. Узкими темными боковыми улочками Блисс дошла до ближайшего отеля, возле которого всегда дежурили такси.