Джин Стоун - По зову сердца

Даже Тревис в эту неделю был на удивление мрачен, поскольку из-за гриппа не сдал экзамен по математике.

И только одна неприятность с Джесс, к счастью, не случилась: таинственные анонимные письма не приходили, странные голоса не говорили по телефону ничего жуткого.

Когда такси подъезжало к стоянке возле «Зеленой таверны», Джесс даже подумала: «Может, Мора права и стоит выбросить из головы ничтожно малую надежду на то, что дочь жива?» А потом, вспомнив Джинни и ее рассуждения насчет пятидесяти тысяч долларов, поняла, что отступать поздно.

Она с облегчением вздохнула, что осталась цела и невредима после поездки на умопомрачительной скорости, не в первый раз поклялась себе никогда больше не садиться в такси, расплатилась с водителем и вышла. Голова у нее болела, и на сердце было тяжело. Но настроение сразу же улучшилось, как только Джесс заметила Филипа Аршамбо.

Он совсем не изменился. Все те же полные розовые щеки, радостная улыбка и ослепительно изумрудные глаза — глаза Пи-Джей. Джесс ощутила внезапную тоску по своей утраченной подруге и слегка обняла Филипа. Неужели этот высокий красивый мужчина — один из их малюток?

— Джесс! — воскликнул Филип. — Как же вы молодо выглядите!

Она рассмеялась и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку:

— Лесть, молодой человек, далеко вас заведет.

Метрдотель провел их вдоль богато украшенных стен, вдоль витража, отделяющего один зал от другого, мимо горшков с растениями к маленькому столику в углу, где они могли спокойно, без помех побеседовать.

Усевшись, Филип обратился к Джесс:

— Очень надеюсь, что вам здесь понравится. Я специально заказал столик в углу.

— Да-да, спасибо.

Радость встречи постепенно сменилась беспокойством перед предстоящим разговором. Оставалось только надеяться, что сын Пи-Джей поддержит ее, поймет, почему Джесс понадобился именно он. Ей не нужны советы, подобные тем, что она получила от Моры. Если Филип отреагирует так же, придется смириться с очевидным: она никогда не узнает правды.

— Так что случилось, Джесс?

Она покачала головой:

— Нет, Филип, расскажите сначала о себе. Как живете? Вы счастливы? Обо всем, обо всем расскажите.

Он засмеялся:

— Я был бы куда счастливее, если бы вы не сказали, что у вас ко мне дело. Из всех юридических наук я лучше всего усвоил простую истину: если человеку понадобился юрист, значит, у него неприятности.

— Не то чтобы неприятности — просто я в некотором затруднении. — Джесс повернула на пальце кольцо и вдруг подумала, что Филип унаследовал от матери не только глаза, но и манеру говорить обо всем прямо, без недомолвок. — Мне в самом деле хочется узнать про вашу жизнь. Работаете вы в Манхэттене, а где живете? По-прежнему в Ферфилде?

Этот маленький городок в штате Коннектикут, в котором она отыскала Филипа, готовя встречу, был недалеко от Гринвича, где Джесс воспитывала троих детей и изображала счастливую жену Чарльза.

— Нет, — отозвался Филип. — Терпеть не могу мотаться на работу в другой город. Но каждую среду бываю у мамы. И по воскресеньям, если только не застряну в юридической библиотеке.

— Вы много работаете. Как и ваша мать… Я имею в виду Пи-Джей.

Он весело улыбнулся, и его круглое лицо стало совсем мальчишеским.

— Снова запутался, правда? Выходит, у меня две матери.

Джесс покраснела.

— А вы говорили… вашей матери… про Пи-Джей?

Филип покачал головой:

— Нет, она расстроилась бы. Возможно, я не прав, но просто не мог ей рассказать.

Джесс предположила, что Филип сентиментален и добр. Будь Пи-Джей жива, она гордилась бы таким сыном. Вдруг у нее мелькнула обычная для матери мысль: почему бы Море не познакомиться с таким вот серьезным человеком, а не с очередным самовлюбленным богатым наглецом? Но Джесс тут же отбросила эту фантазию и спросила:

— А девушки у вас есть?

— Девушки приходят и уходят, — ответил Филип, но Джесс показалось, что его беззаботность немного наигранна. — Я слишком занят, ни на что не остается времени.

Появился официант. Просмотрев меню, Филип порекомендовал Джесс жареного лосося, и она охотно согласилась. Когда официант ушел, они помолчали. Джесс, поигрывая бокалом, смотрела сквозь него на свет, а Филип не отводил взгляда от ее лица.

— Итак, — наконец заговорил он, — давайте покончим со светскими условностями. Какие у вас затруднения?

Поняв, что незачем тянуть время, Джесс выпила глоток воды, откашлялась и рассказала ему о письме, о телефонном звонке и о смерти мисс Тейлор. Филип оказался идеальным слушателем, как и подобает опытному адвокату. Временами он слегка кивал, но его лицо не выражало ни удивления, ни возмущения, ни насмешки.

Джесс сообщила ему и о том, что видела извещение об уплате пятидесяти тысяч долларов, и о том, как ее отец откупился от Ричарда. У Джесс вдруг возникло ощущение, будто она рассказывает о чьей-то чужой жизни.

— Мне нужна ваша помощь, Филип. Я должна знать, была ли Эми моей дочерью или моя дочь жива.

Филип ослабил узел галстука и внимательно посмотрел на нее:

— Джесс, не знаю, как помочь вам. Я же не частный сыщик, а юрисконсульт.

— Нет, Филип, мне нужен не частный сыщик из тех, кто дает рекламные объявления. Мне нужен человек, которому я могла бы доверять, то есть вы.

— Но, Джесс, повторяю: я консультирую фирмы, занимаюсь сделками, контрактами и тому подобным.

— А пропавшими детьми — нет?

Он смущенно покачал головой:

— Мне, право, жаль.

Принесли заказанные блюда. Джесс взглянула на ароматного оранжево-розового лосося и усилием воли сдержала рыдания. Она так устала от размышлений и сомнений. «Возможно, — подумала Джесс, — так даже лучше. Может, Высший разум, о котором так модно сейчас говорить, или Бог приказывают мне оставить надежду. Раз Филип не в силах помочь, я не стану искать других путей».

Он накрыл ее ладонь своей теплой рукой.

— Джесс, я очень хотел бы помочь вам, но совершенно не представляю, как надо действовать.

Глаза Джесс чуть ожили. По крайней мере Филип не считает ее дурой и не осуждает.

— Я тоже не представляю. Поэтому и обратилась к вам.

— Но даже если бы я мог… Мы только что заключили большой контракт и теперь крайне заняты…

Она посмотрела на салат из шпината. Безнадежно. Намек ясен.

— Кто, кроме хозяйки пансиона, знает правду? — тихо спросил Филип.

— Я составила список. Занесла туда, конечно, и доктора по фамилии Ларриби.

Джесс старалась не слишком обольщаться надеждой, когда Филип достал блокнот и начал записывать.

— Имени его не помните?

— Уильям. Уильям Ларриби. Я запомнила это потому, что, когда он приходил, все время таращилась на его табличку с именем, избегая смотреть ему в глаза. Мне было стыдно…