Юна-Мари Паркер - Великосветский скандал

Все старались, чтобы беседа за столом не вышла за рамки безобидных общих тем, однако разговор неизбежно коснулся планов на следующий уик-энд, когда они снова должны были собраться вместе.

– Значит, у нас будет обед в субботу и холодный завтрак в воскресенье, – сказала Софи.

– Совершенно верно, – кивнула Мэри. – И потом можно поиграть в теннис или поплавать, если погода позволит.

– Сколько людей у нас будет? – спросил Чарльз.

Софи стала перечислять имена.

Внезапно ее перебила Диана и явно вызывающим тоном заявила:

– Не забудьте, что я пригласила Гая. Он прибудет в субботу утром.

– О, это хорошо.

Мэри, Софи, Чарльз и даже Диана повернули изумленные лица к Джону, который был занят тем, что чистил персик. Он поднял глаза, удивившись их реакции.

– А в чем дело? – спросил он. – Гай хороший парень. Бывает очень весело, когда он здесь. Старинное место наполняется при нем радостью и весельем, я так думаю.

Чарльз бросил на Софи полный отчаяния взгляд, зато Диана благодарно улыбнулась Джону. Ей было приятно знать, что не все в семье настроены против Гая.

Гай был весьма доволен тем, как складываются дела. Насколько ему было известно, Диана не имела понятия о том, куда он ходил и с кем встречался, когда был не с ней. Его мать дополнительно присылала ему деньги, хотя с каждой неделей оказывала на него все большее давление, призывая возвратиться в Нью-Йорк. Но в общем и целом все развивалось в желаемом направлении, и сейчас, когда Гай ехал в Оксфордшир, чтобы провести уик-энд в Стэнтон-Корте, он испытывал глубокое чувство удовлетворения. Ему очень нравилась эта старинная усадьба, и он все больше и больше чувствовал там себя как дома. И нравилось ему не просто древнее каменное здание, но все то, что в нем было. За его толстыми стенами находилась своего рода пещера Аладдина с широкими лестницами, отделанными панелями залами, блестящими паркетными полами. Богатство старинной мебели, парчовых штор, портретов предков в позолоченных рамах, украшенная росписями фарфоровая посуда и огромные вазы – все это наполняло Гая какой-то радостью, которую, казалось, можно ощутить физически. Это решительным образом отличалось от тех аксессуаров богатства, которые окружали Гая всю его жизнь. Здесь было наследие старинного рода, начиная от феодальных доспехов на первой площадке лестницы и кончая родословным древом, изображенным в зале, которое все объясняло. Дом стоял на этом месте более трехсот лет, и каждое поколение Саттонов добавляло ему новые сокровища. Это порождало удивительное ощущение непрерывности и преемственности. Гай размышлял об этом, поднимаясь по широкой лестнице, чтобы принять участие в обеде семьи Дианы в субботу вечером. Он надеялся, что трем местным парам, которых пригласила Софи, он понравится. Поправив черный галстук, посмотрев в зеркало в зале и удостоверившись, что его обеденный костюм сидит отлично, Гай открыл тяжелые филенчатые двери в гостиную.

Все уже были в сборе. Они сидели у весело полыхающего камина, чем-то напоминая персонажей пьес Ноэла Коуарда. Мэри, графиня Саттонская, – в черном бархатном платье и жемчугах; Софи Саттон – в платье с красным шелковым верхом и длинной парчовой юбкой; Чарльз выглядел на удивление опрятным, сменив привычные для него бежевые брюки с пузырями на коленях и штопаный свитер на вечерний костюм. Они разговаривали с гостями, которых Гай стал с недавнего времени узнавать. Это был типичный «графский набор». Гладко выбритые, аккуратно постриженные мужчины в смокингах, женщины в платьях, напоминающих наряд Софи, но украшенные драгоценностями. Между прочим, никого из них нельзя было заподозрить в том, что они побывали в «Калински джуэлри», отметил для себя Гай. Их бриллианты были гораздо меньше. Поодаль от остальной группы стоял с бокалом шампанского достопочтенный Джон Стэнтон. Джон сразу же направился к нему.

– Ничто так не способно взбодрить, как шампанское! – по своему обыкновению словоохотливо изрек Джон. – Старина Чарли достал сегодня самое лучшее! Даже не могу понять, с какой стати он решил так потрясти этих занудных старперов.

Гай хмыкнул и почувствовал себя значительно лучше. Джон был единственным человеком в этом доме, который принимал его безоговорочно.

– Кто они такие? – шепотом спросил Гай.

– А-а, это Кричтоны, Доннелисы и Мартины. Они все помешаны на охоте. Что касается меня, то в охоте меня интересует только одно – как бы еще выпить. Тебе налить, старина?

Гай протянул бокал и наблюдал за тем, как маленькие золотистые пузырьки поднимались к поверхности янтарной жидкости и затем лопались. Выпив шампанского, он присоединился к гостям, сидящим у пылающего камина, снова почувствовав себя чужим. Похоже, эти люди не желают его принять.

Один лишь Джон приветствовал его с улыбкой и искренней радостью. После Дианы, которая держалась одинаково доброжелательно со всеми, Джон был самым приятным из всей компании, и Гай почувствовал к нему глубокую симпатию. Джон и внешне был весьма привлекателен – стройный, гибкий, с шелковистыми светлыми волосами. Когда Гай увидел его в первый раз, ему тотчас же вспомнился знаменитый портрет принца Генри, сына короля Якова IV, написанный в 1610 году. Может быть, Джон был потомком этого романтичного принца в камзоле с кружевными манжетами и воротником?

В этот момент он увидел в большом зеркале свое отражение и рядом – отражение Джона. Они были одного роста, почти одинакового телосложения, только Гай был черноволосым и более мужественным, а Джон – белокурым и более изящным. Вот такой контраст, и в то же время…

– Выпьем еще, Гай? Нам надо нализаться как следует, чтобы вынести этот кошмарный обед! – зашептал Джон на ухо Гаю.

Гай ответил ему улыбкой.

Если проявить осторожность, женитьба на Диане может оказаться очень даже удобной вещью.

А тем временем он отправится на Рождество в Шотландию, где остановится у знакомого парня, родители которого живут в замке. Затем встретит Новый год здесь, с Дианой. После Нового года он, вероятно, сделает ей предложение. У него не было сомнений в том, что Диана его примет. Было только одно препятствие, которое ему надо будет преодолеть, но он старался о нем не думать.

Ему придется все рассказать своей матери, и она наверняка придет от этого в ярость.

Буря разразилась внезапно, застала людей врасплох и вынудила их искать временное убежище. Дождь лил как из ведра, вода ручьями стекала с карнизов и навесов. Улицы превратились в мутные реки, потоки воды несли по канавам мусор, засоряя стоки и не давая воде уходить.

Франческа, идя вдоль Парк-авеню, подняла голову и увидела, что огромные сталагмиты небоскребов покрыты пеленой воды, а верхушки скрыты густыми облаками.