Юна-Мари Паркер - Великосветский скандал

– Ой, Франческа! – Лицо Карлотты осветилось радостью, она бросилась обнимать подругу. – Это так чудесно! Новое платье для рождественского вечера! И все твои друзья будут на этом вечере?

– Ну… в общем, да, – ответила Франческа, несколько удивленная реакцией Карлотты. – Мама всегда приглашает много гостей, обычно бывает очень весело.

– Просто не могу дождаться! Спасибо тебе, ты так добра ко мне! – Карлотта снова села на место, лицо ее светилось счастьем.

– А у тебя есть приятель, которого ты хотела бы привести на вечер?

Глаза у Карлотты на момент округлились, затем снова сощурились, после чего она отвернула голову в сторону и почти грубо сказала:

– Разумеется, у меня нет приятеля.

Подруга ушла, однако Франческу продолжало томить любопытство. Хотя они были знакомы уже шесть месяцев, встречались во время завтраков или заходили в кафе, чтобы что-нибудь выпить, она знала о Карлотте не больше, чем в начале знакомства. У Франчески не было секретов от Карлотты – да и что ей было скрывать? А вот Карлотта, похоже, кое-что недоговаривала о своей личной жизни. И наверняка у нее есть личная жизнь, несмотря на бдительное око тети, подумала Франческа. С другой стороны, может быть, она стесняется своей бедности и того, что у нее нет приличной квартиры. Как бы там ни было, это не ее дело, и Франческа была рада, что осчастливила подругу приглашением на рождественский вечер.

Ежегодный рождественский обед у Сары начинался. Она любила устраивать его на широкую ногу, приглашала нескольких видных политиков, промышленников, представителей высшего общества, иногда известного издателя газет. После смерти мужа Гай всегда сидел напротив нее в конце длинного стола, в этом году впервые Гая не было. Болезненно переживая этот факт, Сара изменила первоначальный план размещения гостей. В конец стола она посадила Генри Лэнгхэма. Франческа, решила Сара, может сидеть справа от него, а Марк Рейвен – напротив Франчески. Карлотта Линарес, разумеется, по правую руку от Марка Рейвена. Она никого не знает и может довольствоваться разговором с Марком. По другую руку от Франчески Сара решила посадить молодого промышленника Уильяма Пейтса. Не приходится сомневаться, что ее дочери будет приятно поговорить с ним, подумала она с иронией. По обе стороны от нее расположатся член конгресса и редактор еженедельника, который издает Уолл-стрит. Остальные двадцать два гостя должны быть размещены по степени важности, нужно лишь отделить мужей от жен, а также развести людей, которые могут показаться друг другу скучными.

Сара всегда гордилась этими обедами. Гости входили в освещенный свечами зал, украшенный венками из ветвей остролиста и сотнями стеклянных игрушек, и тут их приглашали совершить увлекательное путешествие.

В просторной гостиной на фоне кораллового цвета портьер возвышалась двенадцатифутовая елка, исключительно в серебряном и белом декоре. Под ней лежали упакованные в серебристого цвета бумагу пакеты, перевязанные алыми лентами, – подарки для гостей, на каждом из которых было написано имя гостя и лежала поздравительная карточка, собственноручно подписанная Сарой.

Одетые во все белое официанты носились с подносами с розовым шампанским и бутербродами с черной икрой, а тем временем Сара персонально приветствовала каждого приглашенного. На ней были длинное платье, отделанное серебряным стеклярусом, великолепные рубиновые серьги и ожерелье, поскольку они смотрятся очень симпатично и по-рождественски. Она никогда не забывала о том факте, что служит отличной рекламой компании «Калински джуэлри», и носила эти украшения весьма естественно и непринужденно. То, что она надевала сегодня, каждая богатая женщина непременно пожелает надеть завтра. Можно сказать, что реклама ее продукции достигла уровня искусства.

Спустя некоторое время дворецкий открывал двустворчатую дверь в обеденный зал, и у тех, кто никогда ранее не бывал на ее вечерах, вырывался вздох восхищения.

В этом году в качестве доминирующих цветов Сара выбрала пурпурный и золотистый, и гостям предстало ослепительное зрелище. Пурпурная скатерть из тафты покрывала длинный стол, уставленный тридцатью золотыми приборами, золотыми подсвечниками в канделябрах и бокалами из красного стекла. В центре стола возвышалась миниатюрная рождественская елка с позолоченными украшениями.

– Не пора ли нам приступить к обеду? – с торжествующей улыбкой обратилась Сара к гостям. – Франческа, покажи всем план размещения. – Наманикюренными пальцами она указала на диаграмму.

– Хорошо, мама, – улыбнулась Франческа. Даже ее мать не собиралась ей сегодня докучать. На шее у Франчески висел подарок Марка – единственная блестящая жемчужина на тонкой золотой цепочке. Он подарил ей это в тот день, когда они в последний раз занимались любовью, и она считала это талисманом, который оградит ее от всего и вся. Конечно же, Сара страшно рассердилась, поняв, что Франческа собирается надеть подарок Марка на праздничный обед.

– Не будь такой бестолковой, дорогая! – пыталась уговорить ее Сара. – Подумай только: люди могут решить, что это из «Калински джуэлри». Я не поленюсь принести тебе что-нибудь по-настоящему симпатичное для этого вечера. Ты будешь в темно-зеленом бархатном платье, насколько я понимаю? – И, не дожидаясь ответа, добавила: – Я принесла ожерелье из квадратных изумрудов, перемежающихся бриллиантами, и соответствующие серьги. Вот и надень их.

– Это меня старит, мама! Я не стану надевать это. Нет, нет, я надену подарок Марка, и мне все равно, что ты станешь говорить. – Франческа решительно поджала губы.

– Ну, я тебе скажу! – возмутилась Сара. – Вот это как раз и показывает, насколько тебе дорога наша компания, несмотря на все твои заверения!

Больше к этому вопросу не возвращались; и когда Франческа держала руку Марка, она испытывала радость оттого, что на ней его подарок – цепочка с единственной жемчужиной. Когда они вошли в обеденный зал, Марк сжал Франческе руку и, глядя ей в лицо, шепотом проговорил:

– Я снова хочу отправиться с тобой в постель. Как долго продлится этот обед?

Сверкнув глазами, Франческа в ответ также пожала ему руку.

– Боюсь, довольно долго, дорогой. После обеда мама будет раздавать подарки, а потом появятся исполнители рождественских гимнов.

– О Господи! – Он впился в нее взглядом. – Боюсь, что я не смогу выдержать так долго.

– Давай проведем вместе завтрашний день, – шепотом предложила она. – Желательно в твоей постели.

– Если невозможно в твоей, то пусть будет в моей. – Он криво улыбнулся – это же надо так праздновать Рождество!

– Между прочим, пообщайся с Карлоттой. Мама посадила ее рядом с тобой. Она здесь никого не знает.