Эрин Пайзи - Водоворот жизни

– Ты ей верность сохраняешь? Я имею в виду – обычно?

– Не всегда, но и она тоже.

– Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал ей обо мне, – Рейчел была абсолютно серьезна. – Я бесконечно счастлива, что получила с тобой безумное наслаждение, Питер, однако не хочу причинять боль ей.

– Хорошо, хорошо. Обещаю ей рассказать.

Рейчел нежно улыбнулась ему.

– Самое замечательное в сексе с наслаждением то, что он все сглаживает, оставляя только приятные ощущения. Сейчас я чувствую абсолютную гармонию.

– Ты прекрасно выглядишь Рейчел. Секс идет тебе на пользу.

– Знаю. Мне так этого не хватало последнее время. Уже было свыклась с мыслью, что вечно буду существовать только я и моя правая рука.

Питер рассмеялся.

– Теперь у тебя есть еще и я, – он обнял Рейчел. – Придется привязать твою правую руку за спину.

Рейчел понюхала пальцы.

– Я могу все еще пахнуть тобой. – Она оттолкнула его. – Нет, Питер… Мне нужно поговорить с Сарой.

Сара оставалась неумолимой.

– Все будут смеяться, – сказала она, нервно расхаживая по комнате из угла в угол.

Рейчел пожала плечами.

– Меня больше абсолютно не волнуют «все», Сара. В своей жизни я слишком долго оглядывалась на мнение других людей.

– Ты собираешься позволить ему жить с нами? – Сара остановилась, с тревогой ожидая ответа.

– Нет, милая, – Рейчел отрицательно покачала головой. – Питер – прекрасный друг и любовник, однако он слишком молод. Собственно говоря, я ничего не имею против его возраста. Куда денешься от своих лет, если человек уже вырос. Питер очень веселый и большой выдумщик. Он великолепно мне подходит. Мне же нужно появляться в свете.

Сара смягчилась.

– Ладно, если уж он не переедет сюда на постоянное жительство, думаю, придется мне поделиться с ним тобой.

Рейчел обняла дочь.

Питер знал в Лондоне всех, кого нужно было знать. Он бережно лелеял Рейчел, словно драгоценный цветок. Она, в свою очередь, пышно цвела.

С тех пор как оставила Чарльза, Рейчел осознала себя как свободную личность в омуте безрассудной любви и сексуальности Питера. Они гонялись друг за другом по парку Кенсингтон-Гарденс, останавливались рядом со статуей Питера Пэна.

– Это я, – гордо сказал Питер. Рейчел купила для него первое издание книги «Питер Пэн в Кенсингтон-Гарденз». – Я тоже, как и Питер Пэн, никогда не стану взрослым и уведу тебя в сказочный мир Страны Никогда-Никогда.

Выходные они проводили в маленьких деревушках, вынюхивая старинные серебряные вещицы. Питер купил Рейчел сахарные щипчики Григорианской эпохи. Для Рейчел это было сонное, насквозь пронизанное солнцем, лето, и ей было совершенно все равно, что о погоде в тот год думали остальные англичане.

В очень жаркую погоду они лежали на одеяле в Холланд-Парк.

– Прекрати, Питер. Я устала для раздеваний в общественных местах.

– А я нет. – Питер продолжал покусывать ее плечо.

Рейчел рассмеялась.

– Правда, Питер. Ты когда-нибудь думаешь о чем-то, кроме секса?

Питер напустил на себя важный вид.

– Нет. Ну, может, еще о еде. Однако в этом случае как о другой форме секса. В самом деле, все, что человек делает, сексуально, если делать это правильно. – Он вдруг набросился на Рейчел.

– Перестань! – завизжала она. Питер натянул одеяло поверх их тел.

– Нет, Питер. Не будь идиотом. Нас же арестуют.

Питер захихикал.

– Тогда им придется взять мой член в свидетели. – Он боролся с трусиками-бикини, в которых была Рейчел. – Лучше не сопротивляйся, милая Рейчел. Чем дольше ты сопротивляешься, тем скорее нас схватят.

Она ощущала жаркие ласки его языка, завоевавшего ее укромное местечко между ног. Рейчел лежала на спине, знакомое, бьющее горячим ключом, наслаждение охватило ее. Что бы сказала преподобная матушка-надзирательница? Эта мысль промелькнула в ее голове последней, прежде чем она погрузилась в бескрайний океан блаженства.

Клэр обрадовалась, когда Рейчел привезла Питера на выходные в Аксминстер. К счастью, Питер умел ловить рыбу и оказался сносным стрелком, поэтому Майкл был счастлив потаскать его по бескрайним вересковым зарослям, где они бродили с собаками.

– Этот человек, знаешь, не в себе. – Питер отмокал в ванной после одной из подобных прогулок. – Я, наверняка, притащил на себе полтонны девонского чернозема.

Рейчел посмотрела на него. Мокрые волосы Питера свисали слипшимися прядями. «Он похож сейчас на тюленя», – подумала Рейчел.

– Знаю, Питер, но я же тебя предупреждала.

– Бедняжка Клэр, – сочувственно произнес Питер.

Рейчел вздохнула.

– Она сама обрекла себя на это. Я часто говорила с ней о Майкле, однако Клэр предпочитает оставаться с ним. По крайней мере, после смерти матери он прекратил свои интимные отношения с другими мужчинами.

Питер посмотрел на Рейчел.

– Ты в курсе, что он спит в комнате, увешанной ее фотографиями.

Рейчел кивнула.

– Эта комната и принадлежала ей.

На следующий день Рейчел и Клэр пили чай на аккуратно постриженной лужайке возле дома.

– Английские пчелы даже жужжат по-особенному, не так как, например, греческие или итальянские пчелы, – поделилась своими наблюдениями Клэр. – У них исключительно сдержанное английское жужжание. – Обе женщины прислушались. – Стоял необыкновенно жаркий день. Две кошки мраморной расцветки, разомлевшие от жары, лежали на раскаленных плитах дорожки, как недоеденные бутерброды. Даже собакам, тоже уморившимся от пекла, лень было их прогнать. – Поняла, – Клэр привстала. – Английские пчелы жужжат в унисон. А если бы ты побывала в Греции, Рейчел, – она рассмеялась, – то заметила бы, что там каждая пчела носится, как сумасшедшая, сама по себе.

– Как чудесно было бы поехать в Грецию или Италию, или еще куда-нибудь.

Клэр посмотрела на нее.

– Ну, так в чем же дело?

Рейчел широко улыбнулась и потянулась.

– Мне и здесь неплохо. Знаешь, я все еще не могу поверить в свое счастье. Жизнь сейчас похожа на светящийся пузырек, восхитительно переливающийся всеми цветами радуги, – она засмеялась. – Боюсь, что пузырек вырвется с пробкой наружу, а я окажусь в пустой бутылке на дне.

– Да нет же, не окажешься, – Клэр наклонилась к Рейчел. – Что бы ни произошло между вами с Питером, у тебя все будет замечательно. Ты ведь теперь совершенно другой человек, не та, что была прежде.

– Знаешь, забавно, – Рейчел подлила себе еще чаю, – я всегда думала, что виновата была я, то есть, считала, что была плохой любовницей, однако, побыв с Питером, поняла, что тогда это вовсе была не я. Чарльз был отвратителен, – Рейчел пришла в полное негодование. – Он превратил это замечательное и веселое занятие в утомительную обузу. – Она поморщилась. – Фу, как только вспомню те жуткие дни…