Даниэла Стил - Кольцо

– Ни о чем не беспокойся, Манфред. Все будет хорошо.

Фон Трипп не сводил с нее глаз, продолжая улыбаться.

– Итак, в понедельник мы отправляемся за покупками.

– Хорошо, если ты этого хочешь. – Она встала на цыпочки и прошептала ему на ухо: – А теперь давай уедем домой.

– Как, уже? – удивился Манфред, но тут же улыбнулся и прошептал на ухо своей маленькой прин-цессе: – Фрейлейн, вы потеряли всякий стыд.

– Отнюдь. Просто я предпочитаю не дожидаться фюрера, а быть с тобой дома.

Он предостерегающе поднес палец к губам.

Но встречи с фюрером избежать все равно не удалось. Гитлер вошел в зал, окруженный свитой, когда Манфред и Ариана направились к выходу. Она увидела совсем рядом невысокого человека с темными волосами и усиками, казалось бы, ничего особенного собой не представлявшего. Однако по всему залу словно прошел электрический разряд. Все замерли, поднялся гул голосов, слившихся в единый вопль: «Хайль Гитлер!» Ариана с изумлением смотрела, как мужчины в парадных мундирах и женщины в вечерних платьях неистово вопили нацистское приветствие. Пришлось подождать, пока всеобщая истерия пройдет и гости вернутся к обычным бальным развлечениям. Манфред и Ариана вновь стали пробираться к двери, но тут фон Трипп быстро подтолкнул Ариану под локоть и вытянулся по стойке «смирно», вскинув правую руку. Девушка увидела, что рядом с ней стоит фюрер. Он благодушно улыбнулся, дотронулся до ее плеча, словно осенил благословением, и двинулся дальше. Сразу после этого Ариана и Манфред вышли из зала. Они долго не говорили, а потом Ариана не выдержала:

– Ты видел? Они все словно с ума посходили.

Он кивнул:

– Да, я знаю. Они всегда так ведут себя в его присутствии. Неужели ты раньше никогда его не видела?

Ариана покачала головой:

– Нет, папа хотел, чтобы я держалась от всего этого подальше.

Она тут же пожалела о сказанном – вдруг Манфред воспримет ее слова как упрек? Но он понял ее и кивнул:

– Твой отец был прав. А твой брат?

– Отец старался и его уберечь. Но за меня он боялся совсем по-другому.

– И правильно делал. – С минуту Манфред молчал, следя за дорогой, потом обернулся к Ариане: – Ты знаешь, что за ужин будет сегодня у генерала Риттера? Там будут выступать стриптизерши и трансвеститы. Гильдебранд рассказывал, что у Риттера подобные развлечения в порядке вещей.

Фон Трипп брезгливо поморщился.

– Стриптизерши и трансвеститы? – с любопытством переспросила Ариана.

Манфред усмехнулся:

– О, святая невинность! Как я тебя обожаю!

Тут он вспомнил, что ей всего на пять лет больше, чем было бы сейчас его погибшей дочери.

– Стриптизерша – это женщина, исполняющая под музыку соблазнительный танец с раздеванием, а трансвестит – это мужчина, переодетый в женское платье. Трансвеститы тоже танцуют и поют, причем не особенно стесняются в выражениях.

Тут Ариана не выдержала и расхохоталась:

– Наверно, это очень смешно.

– Иногда, но не часто. Риттер ценит не юмор, а совсем другие качества. Когда же представление заканчивается, вся публика… – Он не договорил, вспомнив, с кем имеет дело. – Не важно, Ариана. Одним словом, все это мерзость. Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы ты там оказалась.

В последнее время отвратительные оргии все больше и больше входили в моду. Дом генерала Риттера в Грюневальде не был исключением, подобных забавников расплодилось видимо-невидимо. Казалось, бонзы третьего рейха торопятся погрузиться в пучину разврата, осуществить самые извращенные свои фантазии, пока их час не пробил. Манфред считал, что должен уберечь Ариану от всех этих гнусностей. Но появиться с ней в обществе оказалось истинным наслаждением. Фон Трипп и забыл, как это приятно – прогуливаться среди праздничной толпы с очаровательной спутницей, ловить на себе завистливые взгляды, любоваться сиянием, которое источает любимая женщина. Их уединенная жизнь в Ванзее не утратила своей привлекательности, но и светские развлечения сулили немало радостей.

– Ты не расстроен тем, что мы больше никуда сегодня не едем?

Он блаженно покачал головой.

– Есть еще один бал в Летнем дворце в Шарлоттенбурге. Там, наверно, будет весело. Но, думаю, у нас в Ванзее будет еще веселее.

Он бросил на нее взгляд, полный любви, и оба улыбнулись.

Вернувшись домой, они быстро поднялись в спальню и упали друг другу в объятия.

На следующий день во время завтрака Ариана была непривычно задумчива, и Манфред помалкивал, поглядывая на нее с озадаченным видом. На службу в этот день идти было не нужно – в это воскресенье дежурил Гильдебранд.

Манфред и Ариана отправились на прогулку в Тиргартен. На покрытом льдом Новом озере они взяли напрокат коньки и долго катались среди празднично одетой публики – мужчин в военной форме и хорошеньких женщин. С трудом верилось, что вокруг бушует война.

После катка Манфред отвез ее в кафе на Курфюрстендам, в квартал, который всегда напоминал Ариане Елисейские поля в Париже – перед самой войной отец возил их с Герхардом во Францию. В кафе на Курфюрстендам собирались те немногочисленные писатели и художники, кто еще оставался в Берлине. Как и повсюду, преобладали мужчины в военной форме, но атмосфера была уютная, раскованная, и приятно расслабившаяся Ариана впала в полусонное состояние и даже зевнула.

– Устала, милая?

В этот момент вдали раздались завывания сирены и грохот бомб. Манфред и Ариана быстро вышли из кафе и направились к автомобилю.

Они ехали по Курфюрстендам, двигаясь в сторону Ванзее. Ариана прижалась к плечу Манфреда, взяла его под руку.

– Видишь вон ту церковь?

Он на миг оторвал взгляд от дороги и увидел знакомый силуэт церкви поминовения императора Вильгельма.

– Да, вижу, а что? Ты вдруг решила удариться в религию? – пошутил он, и они оба улыбнулись.

– Нет, просто я хочу, чтобы ты знал: мы с тобой обвенчаемся в этой церкви.

– В церкви императора Вильгельма?

– Да.

Она взглянула на обручальное кольцо с бриллиантом.

Тогда Манфред обнял ее за плечи.

– Я запомню это, любовь моя. Ты довольна?

Бомбежка прекратилась – во всяком случае до поры до времени.

– Да, я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.

Когда пришли фотографии, сделанные на балу, по запечатленному камерой лицу Арианы было видно, что она не преувеличивала – ее черты буквально лучились счастьем. Снимки удались на славу: тонкая девушка со светящимися любовью глазами и высокий офицер в парадном мундире, горделиво глядящий прямо в объектив.

В самом конце рождественской недели Манфред добился своего, и они отправились за покупками в универмаг «Грюнфельд», расположенный в самом центре Берлина. Фон Трипп хотел пополнить гардероб своей невесты. Дело в том, что капитан фон Райнхардт все настойчивее требовал, чтобы Манфред перестал изображать из себя затворника и не сторонился своих сослуживцев.