Рэйчел Гибсон - Влюблен до безумия

– Нет. Да он давно уже не совершает никаких безумств. – Лайза помолчала и покачала головой: – И вообще, не такой уж он был сумасшедший.

Делейни засомневалась, все ли в порядке у Лайзы с головой и не страдает ли она потерей памяти.

– Лайза, он еще в пятом классе угнал машину.

– Нет. Это мы были в пятом классе, а он был в девятом. И уж если говорить правду, он как раз ехал, чтобы вернуть машину владельцу, когда налетел на бордюр и возле аптеки его засекли. – Лайза пожала плечами. – Он и вообще бы не попался, если бы не вильнул, чтобы не задавить Баки, собаку Ольсенов.

Делейни быстро заморгала, пытаясь прояснить мысли.

– Так ты обвиняешь Баки?

– Этот пес вечно бегал где хотел.

В Трули все собаки бегают где хотят.

– Мне просто не верится, что ты обвиняешь беднягу Баки. Похоже, ты действительно влюбилась.

Лайза улыбнулась:

– Конечно. А тебе доводилось влюбляться так сильно, что, кажется, хочешь забраться любимому человеку под кожу и там оставаться?

– Несколько раз, – призналась Делейни. Она немного завидовала подруге. – Но через какое-то время это проходило.

– Жалко, что ты живешь так далеко, а то я бы пригласила тебя на свадьбу. Помнишь, как мы собирались быть подружками невесты друг у друга?

– Да, – вздохнула Делейни. – Я собиралась замуж за Джона Крайера, а ты – за Эндрю Маккарти.

– «Красотка в розовом». – Лайза тоже вздохнула. – Классный был фильм. Сколько раз мы с тобой плакали, когда Эндрю Маккарти бросал Молли Рингуолд потому, что она происходила из низов!

– Раз сто, не меньше. А помнишь, как…

Закончить Делейни не удалось: ее прервал голос бармена.

– Последний заказ! – объявил он. Делейни посмотрела на часы.

– Последний? Но еще нет даже десяти!

– Сегодня воскресенье, – напомнила Лайза. – По воскресеньям бар закрывается в десять.

Делейни запаниковала.

– Как же мы доберемся до дома? Мы обе слишком много выпили, чтобы садиться за руль.

– За мной заедет Луи. Он и тебя может подвезти.

Делейни представила выражение лица матери, когда та выглянет в окно и увидит, что по ее подъездной дороге катит сумасшедший Луи Аллегрецца. Эта мысль вызвала у Делейни улыбку, но она вспомнила о количестве выпитых порций «Маргариты».

– Если ты думаешь, что он согласится…

Но пять минут спустя в бар с хозяйским видом вошел вовсе не Луи. В бар вошел Ник. Он накинул поверх футболки клетчатую фланелевую рубашку, оставив пуговицы расстегнутыми, и полы рубашки свободно болтались на уровне бедер. Делейни приросла к стулу. Трезвая или пьяная, она не была готова встретиться лицом к лицу с Ником. Во время их сегодняшней встречи он ни словом не упомянул об их прошлом, но Делейни не могла поручиться, что он не сделает этого когда-нибудь еще.

– Ник! – закричала Лайза, махая ему. – А где Луи?

Ник посмотрел на Лайзу, потом перевел взгляд на Делейни. Он шел к их столику, не сводя с нее глаз.

– Ему позвонила Софи, она была чем-то расстроена. – Ник остановился возле их столика. Помолчав, он снова перевел взгляд на будущую невестку. – Луи попросил меня за тобой заехать.

Лайза поднялась.

– Ты можешь подвезти Делейни до дома?

– Не беспокойтесь, – поспешно сказала Делейни. Она схватила сумочку и быстро встала. – Я сама доберусь.

Зал покачнулся, и Делейни оперлась о стену, чтобы не упасть.

– Не такая уж я пьяная.

Губы Ника сложились в усмешку.

– Ты вообще никакая.

– Я просто слишком резко встала!

Делейни стала искать в сумочке двадцатипятицентовую монету – ей нужно было позвонить матери. Она не жаждала звонить, но если мать пришла бы в ужас при виде Луи, то появление Ника ее вообще с ума сведет.

– Ты не можешь вести машину! – настаивала Лайза.

– Я и не… Эй! – закричала Делейни вслед удаляющейся спине Ника.

Он уходил с ее сумочкой! Любой другой мужчина выглядел бы нелепо с дамской сумочкой, но не Ник. Делейни и Лайза последовали за ним. На улице было совсем темно. Делейни надеялась, что мать уже легла спать.

– Черт, как холодно! – пробурчала она.

Холодный воздух предгорья, казалось, проникал во все поры. Делейни обняла себя за плечи и почти бегом побежала по тротуару, чтобы догнать Ника, который ушел уже довольно далеко. Делейни отвыкла от летних ночей в горах Айдахо. В Финиксе к ночи температура тоже снижалась, но далеко не так сильно. Делейни уже с нетерпением ждала, когда уедет отсюда.

– Не так уж сейчас и холодно, – возразила Лайза. Они прошли мимо желтой «миаты» Делейни, стоящей возле тротуара. – Просто ты стала неженкой.

– Ты еще большая неженка, чем я! И всегда была. Помнишь, как в шестом классе ты упала на физкультуре с брусьев и потом ревела целых три часа?

– Я ушибла копчик.

Они остановились возле черного джипа Ника.

– Тебе было не так уж больно, – сказала Делейни. – Просто ты была ужасной неженкой.

– По крайней мере я в старших классах не плакала как маленькая, когда на уроке нужно было препарировать лягушку.

– Мне в волосы попали ее кишки, – стала оправдываться Делейни. – Если в волосы попадут лягушачьи кишки, кто угодно расплачется.

– Иисус, Иосиф и Мария! – Ник вздохнул, как утомленный священник. – За что мне такое наказание, что я сделал?

– Уж наверное, что-то очень грешное, – сказала Лайза. Она откинула спинку переднего сиденья и забралась на заднее.

Ник усмехнулся. Потом вернул спинку в вертикальное положение и как джентльмен придержал дверцу перед Делейни. Делейни понимала, что она пьяна и не может судить здраво, но у нее возникла мысль, что, возможно. Ник изменился к лучшему. Она посмотрела на него. Ник стоял так, что свет фонаря освещал только нижнюю половину его лица. Делейни прекрасно знала, что при желании он может очаровать кого угодно, да она и сама могла припомнить моменты, когда он был с ней необычайно мил. Например, когда она училась в шестом классе, был такой случай. Она вышла из супермаркета и обнаружила, что на ее велосипеде спущена шина. Ник вызвался помочь и толкал ее велосипед до самого дома.

Он угостил Делейни конфетой, а она поделилась с ним жвачкой. Возможно, он действительно изменился и превратился в хорошего парня.

– Спасибо, что согласился подвезти, Ник.

А может – и это было бы лучше всего, – он забыл про самую худшую ночь в жизни Делейни. Забыл, как она бросилась ему на шею.

– Всегда пожалуйста. – Чувственные губы Ника сложились в усмешку. Он протянул Делейни сумочку. – Дикарка.

Делейни застегнула молнию на дорожной сумке и в последний раз оглядела спальню. С тех пор как она ушла отсюда десять лет назад, ничего не изменилось. Те же розовые обои, тот же кружевной полог над кроватью, ее диски лежат на том же месте, где она их оставила. Даже моментальные фотографии, вставленные за рамку зеркала над туалетным столиком, остались на месте. Ее вещи ждали ее, но почему-то осознание этого не успокаивало, а угнетало. Стены словно смыкались вокруг нее, и Делейни хотелось вырваться.