Рэйчел Гибсон - Влюблен до безумия

– Какая жалость! – Ник скрестил руки на груди и прислонился к крылу джипа. – Единственной в Трули, кого – пусть и с натяжкой – можно было записать в эту категорию, была Уэнди Уэстон, чемпионка штата 1990 года по родео.

– Неужели ты можешь позволить двум женщинам шлепать тебя по заду?

Ник усмехнулся.

– Ты могла бы дать ей незаметно ускользнуть. Ты красивее Уэнди, да и туфли у тебя подходящие.

– Ну и ну. Спасибо. Жать, что я завтра уезжаю.

Казалось, Ника ее ответ немного удивил.

– Ненадолго же ты приехала.

Делейни пожала плечами и потянула за поводки.

– Я не собиралась задерживаться надолго.

Думая о том, что она, вероятно, никогда больше не увидит Ника, Делейни позволила себе задержать взгляд на его смуглом чувственном лице. Ник был слишком красив для такого человека, каким он был, но, возможно, он все-таки не такой плохой, каким она его запомнила. Славным парнем его, конечно, не назовешь, но по крайней мере он не стал напоминать Делейни о той ночи, когда она сидела на капоте его «мустанга». Прошло десять лет; может быть, он за это время стал менее ожесточенным.

– До свидания, Ник.

Делейни сделала шаг назад.

Он шутливо отсалютовал, коснувшись двумя пальцами виска. Делейни повернулась и пошла обратно той же дорогой, какой пришла, ведя за собой упирающихся собак.

На вершине холма она в последний раз оглянулась. Ник стоял на прежнем месте возле своего джипа, скрестив руки на груди, и наблюдал за ней. Делейни вошла в лес, под колеблющиеся тени деревьев. Она вдруг вспомнила про блондинку, которую Ник снял на похоронах. Возможно, он и стал менее ожесточенным, но она готова была поспорить, что в его жилах течет не кровь, а чистый тестостерон.

Дьюк и Долорес натягивали поводки, Делейни пришлось взяться за них покрепче. Она думала о Генри, о том, что же все-таки он ей завещал, и снова гадала, включил ли он в свое завещание Ника. Она не знала, пытались ли они вообще когда-нибудь помириться. Ненадолго предположив, что Генри завещал ей деньги, Делейни попыталась представить себе, как бы она их потратила. Прежде всего, конечно, расплатилась бы за машину. Потом купила бы пару туфель в дорогом магазине вроде «Бергдорф Гудман». У нее никогда не было туфель стоимостью восемьсот долларов за пару, а ей бы очень хотелось такие иметь.

А вдруг Генри оставил ей огромную кучу денег?

Тогда она открыла бы собственный салон. Точно. Современный салон, кругом мрамор, зеркала, нержавеющая сталь. Делейни уже давно мечтала о собственном деле, но на ее пути стояли два препятствия. Во-первых, она не нашла города, в котором бы ей хотелось прожить дольше, чем пару лет. А во-вторых, у нее не было начального капитала или обеспечения, под которое можно было бы взять кредит.

Делейни остановилась перед поваленным деревом, через которое перелезала, когда гналась за собаками. Дьюк и Долорес решили было подлезть под стволом, но она натянула поводки и повела их в обход. Ее испачканные землей босоножки скользили на камнях. Пока Делейни пробиралась через поросль жимолости, в голову ей лезли мысли о разных жуках и кровососах, укус которых может вызвать лихорадку, но она постаралась переключиться на мысли о чем-то более приятном – например о собственном салоне красоты. Начать можно с пяти парикмахерских кресел – наконец-то стилисты будут арендовать место у нее, а не она у кого-то. Делейни терпеть не могла делать маникюр и педикюр, поэтому для этой работы придется кого-нибудь нанять. А сама она займется тем, что ей нравится: будет стричь волосы, делать укладки, подавать клиентам кофе. Для начала она будет брать за стрижку и сушку феном семьдесят пять долларов. Вполне божеская цена за такие услуги. Когда же у нее появится круг постоянных клиентов, цену можно будет постепенно увеличивать.

Слава Богу, в Америке действуют законы свободного рынка – каждый имеет права выставлять такую цену, какую хочет. Мысли Делейни снова вернулись к Генри и его завещанию. Как ни хотелось ей иметь собственный салон, она очень сомневалась, что Генри завещал ей деньги. Скорее он оставил ей что-нибудь такое, что, как он думал, ей не понравится.

Делейни перешла Гекльберри-Крик, тщательно выбирая, куда поставить ногу. Тем временем собаки прыгали по ручью, обдавая ее холодными брызгами. Вероятно, Генри завещал ей какой-нибудь «сюрприз», нечто такое, что долго будет доставлять ей мучения. Например, что-нибудь вроде этих несносных собак.

Центр Трули мог похвастаться двумя бакалейными магазинами, тремя ресторанами, четырьмя барами и одним недавно установленным светофором. Ресторан для автомобилистов пять лет простоял закрытым из-за отсутствия посетителей, а один из двух имеющихся в городе салонов красоты – салон «Глория» – закрылся месяц назад ввиду неожиданной кончины Глории. Крупная женщина весом в три сотни фунтов умерла от сердечного приступа, когда делала укладку миссис Хиллард. Из-за этого бедной миссис Хиллард до сих пор снятся кошмары.

Старое здание суда стояло рядом с полицейским участком и конторой лесничества. За души прихожан боролись три церкви: мормонов, католическая и второго пришествия Христа. Рядом со зданием, в котором располагались и начальная школа, и средняя, построили новую больницу. Однако самое солидное предприятие в городе – бар Морта – располагалось в старой части города, на Мэйн-стрит, между скобяной лавкой и рестораном «Панда».

Бар Морта был не просто местом, где можно было напиться. Это было особое заведение. Бар славился не только пивом, но и коллекцией оленьих рогов. Рога разных видов оленей, лосей украшали стену над баром, а их, в свою очередь, украшали женские трусики. Бикини, стринги, танга всех цветов и фасонов, подписанные пьяными дарительницами. Несколько лет назад хозяин бара повесил рядом с лосиными рогами рога антилопы, но ни одна уважающая себя женщина, ни в трезвом уме, ни по пьяни, не пожелала, чтобы ее трусики свисали с рогов этого недоразумения. Поэтому эту голову скоро убрали в бильярдную комнату.

Делейни никогда не была в баре Морта, десять лет назад она была слишком мала для этого. И вот теперь, сидя в кабинке в глубине зала и потягивая «Маргариту», она с интересом разглядывала заведение. Если не считать стены над баром, все здесь было так же, как и в сотнях других баров в сотне других маленьких городков: приглушенное освещение, несмолкающая музыка из музыкального автомата, запах табака и пива, прочно пропитавший все кругом. Сюда не наряжались, и Делейни в джинсах и футболке чувствовала себя вполне непринужденно.

– А ты когда-нибудь жертвовала свои трусы? – спросила она Лайзу.

Старые подруги сидели друг против друга в голубой виниловой кабинке. Хватило нескольких минут, чтобы они разговорились и почувствовали себя так, будто и не расставались вовсе.