Сюзанна Маккарти - Магия чувств

Она инстинктивно прибегла к привычному способу обороны — мол, мне плевать.

— Супружество — грязь, — с циничным презрением заявила она. — Форма легальной проституции.

Войдя в комнату за остальными тарелками, он бросил на нее лукавый взгляд:

— И ты не намерена с этим связываться?

— Ни за что! — И быстро вскочила. — Требуется судомойка?

— К счастью, эту лакейскую обязанность мы можем без ущерба предоставить посудомоечной машине, — сообщил он, лукавая улыбка все еще не погасла в его глазах.

— А… прекрасно. — Уж не смеется ли он над ней? Или, что еще хуже, издевается. Он же видит ее насквозь. Стараясь скрыть смущение, она поднялась и подошла к окну, где стояли ее горшки с цветами. — А ты совсем неплохо выглядишь, — промурлыкала она одной из своих любимых янтарных бегоний. — Тебе нравится здесь? Хватает тебе солнышка?

— Ты всегда разговариваешь со своими цветами?

Она было отпрянула, обнаружив его совсем рядом.

— Конечно, — голос ее звучал неуверенно. — Это помогает им расти.

— Неужели?

Теперь она уже точно видела, что его глаза искрятся смехом. Он над ней подтрунивал.

— Между прочим, проводили научные тесты, — с достоинством произнесла она. — Было даже обнаружено, что африканские деревья между собой разговаривают. Некоторые виды акаций, предупреждая об опасности, посылают друг другу сигналы в виде мельчайших частиц, и кроме того, они вырабатывают дополнительное количество танина, чтобы их не ели антилопы.

— Да ну, впервые слышу! — Он откровенно рассмеялся. — Это лишний раз говорит о том, как удивителен наш мир.

Чарли уставилась на него, вновь зачарованная его странным, гипнотическим взглядом. Но тут уж она не уступит, не позволит ему подавить ее волю.

— Каждый день узнаешь что-нибудь новое, — небрежно бросила она, повернувшись к нему боком и переключив свое внимание на цветы.

— Во всяком случае, похоже, все, что ты для них делаешь, идет им на пользу, — заметил Пит. Не будь она начеку, то и не заметила бы в его тоне едва уловимую натянутость. — Они просто благоденствуют.

— Еще один из моих многочисленных талантов, — беззаботно произнесла она. — К тому же они оживили комнату, — добавила она, пренебрежительно окинув взглядом элегантную обстановку гостиной.

— Да, конечно. — Он подошел к ней почти вплотную. — Так же, как и ты сама, — проговорил он низким, глуховатым голосом, перед которым так трудно устоять. И словно во сне, протянул руку и дотронулся до ее волос. — Волосы у тебя как медовый ручеек, — пробормотал он, медленно пропуская между пальцами волнистую прядь.

От его прикосновения по ней пробежал электрический ток, но Чарли ни за что не хотела показать свою слабость. И решила отшить его, воспользовавшись проверенным приемом. Демонстративно развернувшись и прислонясь к подоконнику, она выпрямилась, так что под одеждой призывно выпятились ее формы.

— Хочешь со мной переспать? — без околичностей бросила она.

На миг он, казалось, остолбенел, но потом расхохотался с горькой насмешкой над самим собой.

— Да, хочу, — сквозь зубы бросил он. — Теперь ты довольна? Можешь потешить свое уязвленное самолюбие! Твоему отцу некогда было проявлять к тебе родительскую любовь, и ты решила заставить всех мужчин валяться у своих ног?

— Избавь меня от психоанализа, — яростно отрезала она, испугавшись его прозорливости. — Я — это я. И мне не нужен ни отец, ни ты.

— Возможно, и так. Но тебе нужен хороший урок. — Его серые глаза вспыхнули гневом. — Проклятье, ты хоть кого сведешь с ума.

Она в страхе ринулась было прочь, но он, крепко вцепившись ей в плечи, сильно прижал ее к себе. Она с ужасом поняла, что играла с огнем и зашла слишком далеко. Попыталась закричать, но было поздно: штурмом овладев ее губами, он вероломно вторгся внутрь, рыская языком по затаенным уголкам ее рта.

Как ни старалась она вырваться, все было напрасно. Его пальцы вцепились ей в волосы, грубо откинув ее голову назад. И она осознала свое полное бессилие, чувствуя, как ее хрупкое тело разбивается о вздыбившийся перед ней мощный утес мужской страсти и гнева.

Что же это такое? Она-то думала, что он с презрением от нее отвернется. Однако Пит, как всегда, оказался непредсказуем. И похоже, ему наплевать, что он делает ей больно. О Боже! Неужели он потащит ее в спальню и овладеет силой, расценив ее дурацкую болтовню как приглашение?

Пуговицы с ее блузки полетели прочь. На этот раз на ней был лифчик, но разве какой-то кружевной лоскуток мог быть ему помехой? Один рывок, и этой дамской детали как не бывало. И вот его руки беспрепятственно заходили по ее обнаженным грудям, изводя своими унизительными ласками.

Контролировать свои действия она больше не могла: кровь ее словно взбунтовалась. Под его ладонями ее груди изнывали от желания, нежные соски бесстыдно, предательски набухали. Она будто вся обмякла; чтобы удержаться на ногах, ей пришлось прильнуть к нему, после чего сомлевшее тело больше ей не повиновалось.

Он выпустил ее так резко, что она упала на колени.

— Сучка, — свирепо выдавил он. — Ты этого добивалась, да? Чтобы я опустился до такой, как ты? Ты опошлишь все, к чему ни прикоснешься. Тяжело дыша, он старался взять себя в руки. — Тебе незачем опять убегать, проскрежетал он сквозь зубы. — Я дал слово, что не воспользуюсь положением, в котором ты оказалась, и сдержу его. Можешь быть уверена, ничего подобного больше не повторится. — Тыльной стороной ладони он провел по губам, как будто стирая следы преступления. — Я ухожу.

Дверь захлопнулась с таким шумом, что она съежилась — казалось, от этого звука задрожал весь дом. Она села и, прислонившись к стене, принялась застегивать кофточку, но безуспешно. Половина пуговиц была оторвана и валялась на полу; ползая на четвереньках, она стала их собирать.

На следующее утро Чарли долго не решалась выйти из комнаты, не зная, что ее ждет. Когда она все же осмелилась, то застала Пита на кухне за чашкой кофе. Усмехнувшись, он сказал:

— Доброе утро.

— Goedemoigen, [1] Доброе утро (гол.). - старательно выговорила она.

— Сегодня у меня несколько деловых встреч. Возможно, вернусь довольно поздно. Дом целиком в твоем распоряжении. Если захочешь начать работу над фреской, Леннеке даст тебе все, что нужно.

— Спасибо. — В его пространной речи не нашлось места для извинения за прошлый вечер, хотя по всему было видно, что он молит ее о перемирии. Она удостоила его подобием улыбки. — Вы серьезно хотите, чтобы я этим занялась?

— Конечно. — Он как будто удивился. — Почему ты спрашиваешь?

— О… — она слегка пожала своим худеньким плечом, — просто я… Видите ли, моя работа может оказаться не в вашем стиле, — робко начала она. — Я люблю яркие краски и размашистые мазки.