Кейси Марс - Сон

Мужчина почти поравнялся с ней, когда луна вышла из-за набежавшего облака и нежные, переливающиеся лучи осветили его лицо.

— Джек… — прошептала она, и в то же мгновение что-то случилось. Время стало завиваться в спираль, открылся тоннель в прошлое и потащил ее в другое время и место. Мужчина, шедший к ней, был и Джеком и не Джеком. Те же неотразимо синие глаза, но волосы светлее, рыжевато-каштанового оттенка. И кожа не такая смуглая. Ростом он не уступал Джеку, однако был более худощавый, костистый, жилистый и не такой мускулистый. В четких линиях лица сказывался твердый характер.

Джейсон. Она задрожала всем телом, узнавая это лицо, вспоминая его, умирая от нежности и сгорая от желания прильнуть к нему. Он здесь. Он вернулся. Это он!

— Дженни…

Она едва расслышала свое имя. Он виделся ей таким, каким был тогда: в ярко-красном мундире с рядами блестящих золотых пуговиц и эполетами, венчавшими широкие плечи. Таким, каким был в тот последний день в порту, когда помахал ей и поднялся на борт своего корабля. «Вояджер» уплывал, но Джейсон обещал вернуться. Он говорил, что любит ее. Безумно! Отчаянно! Что вернется к ней, как только сумеет договориться.

Он снова назвал ее по имени, потянулся к ней, и она упала в его объятия, ощущая силу его рук и вспоминая, как крепко они смыкались вокруг нее.

— Я люблю тебя, — сказал он. — О Боже, как я люблю тебя!

Он взял ее лицо в ладони, прильнул к губам и поцеловал так нежно, что у нее едва не разорвалось сердце. Его язык бережно скользнул между ее зубами, и ее затопила волна наслаждения. Он овладевал ее ртом, требовал его снова и снова.

Она не могла думать ни о чем другом, только о своей любви к нему. О том, как она стосковалась по нему за эти бесконечные годы, о том, что он наконец здесь. Она водила пальцами по его подбородку, ощущая его твердую, решительную линию, не могла наглядеться в эти прекрасные синие глаза, которые пленили ее целую вечность назад. Хотелось обнять его, прижаться к его обнаженной груди, хотелось ощутить его внутри себя.

Она отдала бы все, чтобы владеть им. Все, чтобы он снова принадлежал ей.

— Дженни, — одними губами произнес он, и ее имя прозвучало как дуновение теплого ветерка.

— Люби меня, — прошептала она, — пожалуйста… — Синие глаза внезапно потемнели. Он стоял в замешательстве, словно не веря своим ушам. Пожалуйста.

Тогда он подхватил ее на руки, перенес через полосу песка, уложил на густую, влажную, высокую траву, укрывавшую их от посторонних взглядов, расстегнул ее блузку, взял в ладони груди, наклонил темную голову и принялся целовать соски, тут же превратившиеся в тугие маленькие бутоны.

Она вспомнила, что он всегда любил ее грудь. Благоговел перед нею, поклонялся ей. Так же, как она поклонялась ему.

— Джек, — прошептала она и вдруг нахмурилась.

Она вспоминала Джейсона. Джейсона, который любил ее, которому она отдала свою невинность в тот далекий день под папоротниками на берегу пруда. Пруда в окружении белых орхидей. Джейсон любил ее и сейчас. Это его губы целовали ее грудь, его руки ласкали ее бедра. Джейсон раздевал ее и снимал с себя одежду, стоял на коленях между ее ногами, целовал ее живот и ноги, бессвязно шептал нежные слова и прижимался губами к ее горячей, влажной сердцевине…

Дженни выгнулась всем телом, ощущая его язык, принимая и безумно желая его. Она горела от страсти, любила его и нуждалась в нем так, как никогда не нуждалась ни в ком другом. Ее затопляли волны жара, тело трепетало от желания. Его рот ласкал ее жадно и в то же время бережно. Его язык скользнул внутрь, зная, как доставить ей наслаждение. Мучительное наслаждение. Он сжимал ее бедра и поднимал их, вонзал язык все глубже и глубже и держал его там, решив довести ее до блаженства и хорошо зная, как это сделать. Он ласкал ее любовно, нежно, а она билась и стонала, сжигаемая бушующим внутри пламенем. Она думала, что умрет от счастья, когда тело опалило жаром, свело судорогой страсти, а потом пришли облегчение и блаженная истома.

Он прижал ее к мягкой зеленой траве своим телом. Курчавые черные волосы сладострастно терлись о ее грудь. Она едва не задыхалась от его поцелуев, от ударов языка о стенки рта, от губ, легко скользнувших по ее губам и прошептавших, как он любит ее. И каждое его слово, каждое прикосновение рук к груди снова и снова пробуждали в ней желание. Он гладил ее соски, ласкал их, раздвигал ей ноги и растягивал пальцами горячие, влажные губки, готовые принять его, жаждавшие почувствовать его внутри.

— Я люблю тебя, Дженни, — шептал он, наполняя ее своим горячим твердым телом. А она знала, что любила его всегда.

— Джек… — Его плоть была толстой, твердой, проникала внутрь ее тела и одновременно в ее душу. Сколько же она ждала? Почему он не возвращался?

Мускулы мужчины напряглись, и он задвигался, жадно целуя ее и проникая вглубь. Она впилась в его мощные плечи, голова запрокинулась и утонула в сочной, густой траве, ногти вонзились в покрытую испариной кожу. Глаза были закрыты, но она все равно видела его, и этот мужчина, которого она любила которого любила всегда! — был прекрасен.

Она обхватила его тело руками и ногами, почувствовала, как сжалась свернувшаяся внутри тугая спираль, и поняла, что вновь приближается пик блаженства, до которого ее мог довести только он. Стиснув его кольцом мышц, она услышала ответный стон, а затем оторвалась от земли, взлетела, воспарила, стрелой умчалась ввысь, прорвалась сквозь облака и упилась небесной голубизной, нежный вкус которой ощущала на своих губах.

Мышцы мужчины напряглись, в нее хлынул огненный поток семени, и слезы счастья заструились по ее щекам.

— Ты не возвращался, — шептала она, — а я ждала и ждала. Я следила за горизонтом, пока не садилось солнце. Я никогда не переставала ждать тебя, а ты все не возвращался…

Он вздрогнул, крепко обнял ее и прижался лбом к ее лбу.

— Теперь я здесь, — сказал он, — и больше никогда не оставлю тебя.

Дженни обвила руками его шею. Ее сердце, все еще похожее на кровоточащую рану, наконец избавилось от своих оков. Она ощущала легкое прикосновение губ на своем лице, видела в его прекрасных синих глазах безграничную любовь. Джек и Джейсон были одним и тем же человеком, мужчиной, которого она полюбила навсегда.

Дженни дрожащей рукой провела по его лицу, коснулась его губ последним нежным поцелуем и заплакала.

В их забытье вторглись звуки ночи. Плеск океана, пение цикад, шорох длинных листьев на ветру. Джек был рад этому вторжению. Он не хотел думать о случившемся. Не хотел вспоминать о бешеной страсти и странных словах, которыми он обменялся с Дженни. Не хотел вспоминать ее тихий плач.

— Это правда, Джек?