Элизабет Олдфилд - Победа над прошлым

— С удовольствием, — подтвердила Сорча по телефону на следующий день. И, помолчав, спросила:

— Рун тоже будет?

— Конечно, — ответила Изабель. Сорча улыбнулась про себя; присутствие Рун на таком торжестве было вполне естественным, но она решила, что это обстоятельство не может стать причиной ее отказа принять приглашение. Сорче нравилась Изабель, и она любила знакомиться с новыми людьми. Кроме того, встретившись с Рун, она не будет унижаться перед ним и молить его о понимании и сочувствии, но и не станет объявлять во всеуслышание, что он человек ограниченный, по-обывательски воспринимающий действительность. Хотя, конечно, с удовольствием бы утерла ему нос.

— Рун сейчас вышел, — продолжала Изабель, — но он просил передать, что заедет за тобой в семь тридцать.

Если здраво рассуждать, то надежда может и обмануть, и все же, когда Сорча в субботу открыла дверь, в душе ее теплилась надежда, что Рун изменит свое поведение. Но надежда не оправдалась. Он дружелюбно улыбнулся, сделал ей комплимент по поводу того, как хорошо белое открытое платье подчеркивает загар ее плеч, и снова поцеловал в обе щеки. Теперь она уже не сомневалась, что он пошел на попятную.

Отец Изабель был дантистом, семья жила в старинном доме, где и находился его стоматологический кабинет. Дом стоял в центре города. Невыразительный и даже, можно сказать, невзрачный внешний вид дома не соответствовал элегантному интерьеру, где на бледном фоне стен богато вырисовывалась мебель темного дерева. Их встретили как самых желанных гостей. Сорча подарила жениху и невесте два больших вышитых полотенца, а Рун — миксер. Изабель и Арнальдо, который оказался круглолицым усатым молодым человеком, остались довольны подарками.

Гостям продемонстрировали кольцо, подаренное невесте родителями Арнальдо по случаю обручения, и все гости, как положено, дружно восхищались подарком. Рун был уже знаком со многими гостями, а Изабель настояла на том, чтобы познакомить Сорчу с каждым гостем в отдельности. Много лет тому назад, когда Сорче хотелось поразить своего отчима, она выучила несколько выражений на португальском языке. И теперь она решила отвечать на приветствия по-португальски, что, несомненно, должно было понравиться хозяевам. Ее усилия были оценены по достоинству, и акцент, вызвавший смех, даже помог разрядить некоторую натянутость. К тому времени, когда Сорча, обойдя вместе с Изабель всех гостей, вернулась к Рун, она чувствовала себя уже непринужденно.

— Идемте, идемте, — призывала мать невесты, суетливая полная женщина, приглашая гостей в столовую.

Великолепная закуска, состоящая из жареных сардин, тушеного мяса и риса с пряностями, уже стояла на столе. Затем последовал десерт: миндальный торт и фруктовый салат. Вина подавались из собственного погребка, а под конец гостям поднесли португальский ликер и крепкий черный кофе.

В течение двух часов Сорча ела, пила и болтала то с Изабель и ее женихом, то с другими гостями, большинство которых могли изъясняться по-английски.

— Меп amigo! [8] Дружище! (португ.) — воскликнул веселый бородатый мужчина, пробираясь между гостями к Рун и кладя руку на его плечо. — Сото esta? [9] Как дела? (португ.)

Рун ответил по-португальски, а затем представил Сорчу уже по-английски. Некоторое время разговор продолжался таким образом, но потом бородатый перешел окончательно на свой родной язык. Сорча воспользовалась случаем и, принеся извинения, отошла в сторону. Гостиная выходила в сад, где в изобилии росли вьющиеся растения с белыми и пурпурными цветами. Через открытую дверь гостиной Сорча вышла в сад, над которым уже простерлась душистая южная ночь. В саду собрались небольшими группами гости, которые были бы рады принять ее в свой веселый круг. Но ей захотелось побыть одной, и она направилась к стоявшей в темноте скамейке. Находясь целый вечер возле Рун, она смеялась вместе с ним, ощущая все время его присутствие. И теперь ей нужно было обдумать и принять какое-то решение.

— Неплохо подышать свежим воздухом, — услышала она тихий голос Изабель. — Это не последний прием по поводу помолвки, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду?

Молодая португалка села на скамью.

— Я наблюдала за тобой и Рун, и мне кажется, что вы влюблены друг в друга.

— Нет-нет, — торопливо запротестовала Сорча.

— Зачем ты споришь? — ответила Изабель, глядя на Сорчу сияющими глазами. — Ты в него влюблена muito. [10] Очень (португ.). А я влюблена в Арнальдо muito, — заявила девушка, улыбаясь приближавшемуся к ним жениху, который вел за собой одного из своих двоюродных братьев. Подросток собрался во время каникул посетить Южную Англию и хотел узнать, куда ему лучше отправиться. Сорча отвечала на вопросы мальчика до тех пор, пока гости не начали расходиться.

— Извини меня, — сказал Рун, когда они на машине возвращались домой. Сердце Сорчи замерло.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я ошибался в отношении твоего предложения об автобусе. Как только мы его пустили, отдыхающие стали благодарить меня за это. — Улыбаясь, он повернулся к ней. — Спасибо тебе.

— Я очень рада, — сказала она как бы между прочим.

После этого в машине воцарилось молчание. Рун сосредоточенно ехал по узкой аллее, а она погрузилась в свои мысли.

— Не зайдешь ли на чашечку кофе? — спросила Сорча, когда джип остановился у ее коттеджа. — Я знаю, что уже глубокая ночь, но я хочу поговорить с тобой кое о чем и…

Он улыбнулся.

— Кофе — это прекрасно.

Приготовив две чашки кофе, она принесла их в гостиную. Рун стоял перед распахнутыми двустворчатыми дверьми, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Взгляд его был устремлен в ночную темноту. Теплый ветерок собирал рябь на поверхности воды в бассейне, а высоко в черном бархате неба мерцали серебристые звезды. Сорча поставила чашки на низенький столик перед диваном, и он подошел и сел рядом с ней.

— Я знаю, что опять вношу путаницу, — произнесла она, как бы прося прощения, — и понимаю, что уже слишком поздно опять все менять. Это принесет тебе массу неудобств, но… — у нее перехватило дыхание, — я решила не продавать свои акции «Клуба Марим».

Ее нервы были натянуты точно струны; она ждала. Что сейчас сделает Рун? Раздраженно всплеснет руками, заявит, что ее нужно удушить, взорвется от злости? Если даже так и будет, его не за что винить. Но он всего лишь нахмурился.

— Почему? — спросил он.

— По двум причинам: первая — это Хорхе. Ты говорил, что я отказываюсь от акций из духа противоречия. Нет, дело не в этом. Я просто хочу освободиться от тяжких для меня воспоминаний. Но я поняла, что таким путем я не освобожусь. То, что случилось, было, видимо, предназначено самой судьбой и останется со мной навсегда, — сказала Сорча и призналась, что во время ее исповеди перед ним она вдруг передумала и решила не продавать акции. — Это может показаться банальным, но мое объяснение с тобой изменило мой характер. Теперь я могу взглянуть на все, что произошло, как бы издалека и спокойно пользоваться дивидендами, наслаждаясь тем, что я являюсь компаньоном-владельцем «Клуба Марим». А иногда я буду обращать взгляд к небесам, а вернее, опускать его на землю, под которой находится преисподняя, и говорить: «Большое спасибо тебе, Хорхе, несносный боров!»