Роксана Пулитцер - Двойняшки

Он прилетел бы не только из Лондона, но даже с Луны.

Он редко находил в себе силы и желание посещать Палм-Бич. Этот остров не принадлежал к числу его излюбленных мест. Тамошние жители вызывали в нем чувство неприязни и утомляли его: они были снобами, они были расистами, они были антисемитами.

Его-то они, конечно, любили — еще бы, он знаменитость. А любили ли бы они его так же, думал Майкл, если бы узнали, что его настоящее имя Майкл Донавитц? Много лет назад он изменил его по настоянию агента. И не придавал этому большого значения.

Майкл родился циником и считал, что жизнь — это многолетняя череда обманов. И, разумеется, лучше всех жили те, кто жульничал больше всех. Во всяком случае, Майкл действительно так считал, пока не встретил Керри. Он не мог бы обмануть Керри, даже если бы и хотел. Врать ей — все равно что врать самому себе, а такого бы он никогда себе не позволил.

Майкл прекрасно понимал, что он собой представляет. И всегда принимал это в расчет.

Он был уверен: Керри чувствовала точно так же.

Ей можно было доверять. Правда, существовало одно «но» — ее отец.

Майкл испытывал отвращение к Декстеру. За все эти долгие годы Декстер ни разу не пригласил его в свой дом. Никогда не приглашал он Майкла и на семейный праздник Рождества. Иногда Декстер даже не обращался к нему по имени. А Керри по-прежнему восхищалась отцом. Она верила, что он — само совершенство. Причиной всех ссор, которые случались между Керри и Майклом, был ее отец.

Боже, как же он соскучился по жене! Подумав о своей безграничной любви к ней, Майкл невольно улыбнулся.

Лимузин свернул в пальмовую аллею, ведущую к отелю «Брикерс», к замечательной гостинице, построенной в стиле Вилла Медичи, что во Флоренции.

Майкл взял трубку и набрал номер телефона Керри.

Керри постучала в дверь под номером 200. Ее сердце забилось чаще. Она надеялась, что на ее лице не осталось следов вчерашней попойки.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Майкл, босой, без рубашки; кожаный ремень джинсов расстегнут, волосы растрепаны, а подбородок покрыт щетиной. Выглядел он, как и всегда, очень мужественно, в чем и состояла его главная привлекательность.

Она обняла Майкла, и он уловил запах вечерней прохлады, исходивший от ее волос. Они поцеловались, и его слюна показалась Керри сладкой на вкус.

— Боже, я так соскучилась, — улыбнулась она, крепко обнимая мужа.

— Я тоже, — ответил он. — А где дети?

Керри вздрогнула:

— Не сердись, Майкл. Когда я встала, папочка уже улетел с ними в Диснейленд на весь день.

— Как так? — пробормотал он. — Они что, не знали, что я приеду?

— Вчера вечером я их больше не видела. После того как получила от тебя факс.

— Но он-то знал, правда, Кер?

Керри не ответила. Она смотрела в пол.

— У меня же всего один день, — сказал Майкл.

— А мы и используем его наилучшим образом, — улыбнулась Керри. Обещаю, завтра рано утром я привезу их сюда. А ты подумай о том, чем мы можем заняться, пока их здесь нет.

Его темно-голубые глаза внимательно смотрели в ее лицо. Словно рентгеновский луч, который просвечивал насквозь каждый уголок ее души. Она снова улыбнулась.

— Ну, что скажешь, Майкл?

— Входи, — ответил он.

Из глубины комнаты доносилась мелодия — Трейси Чепмен; когда Майкл прикоснулся к Керри, она, как ей казалось, кожей почувствовала музыкальные басы.

— Я соскучился по тебе, — сказал он, вдыхая аромат ее волос.

Бретельки ее бежевого лифчика упали с плеч, и он поцеловал ее в шею. Запустил руку за пояс ее джинсов. Он продолжал целовать ее в губы, в то время как его руки неторопливо и уверенно расстегивали ее джинсы. Майкл чувствовал, как она возбуждена, и наслаждался каждым ее движением. Кружевной лифчик упал на пол, и Майкл почувствовал, как отвердели груди Керри. Его язык проник в ее рот. Керри крепко прижалась к мужу. Не в силах более терпеть, Майкл обхватил Керри за плечи и осторожно положил на спину. Она посмотрела на него, потом принялась возбуждать себя, поглаживая пальцами свое лоно. Глаза Майкла сверкали в бликах свечей. Он застонал, склонился над Керри и уткнулся лицом между ее ног. Керри положила руку ему на голову, погладила его по волосам. И вдруг вновь вспомнила свои фантазии — вспомнила отца.

С ней не случалось такого уже четыре года. Тогда она заставила себя забыть об этом. Но сейчас, когда Майкл припал к ее лону, она вновь вспомнила про отца.

— Я хочу сзади! — неожиданно потребовала она. — Сейчас!

Майкл перевернул ее и поставил на колени. Затем положил руки ей на бедра и крепко сжал их. Керри устремилась ему навстречу. Он принялся ласкать ее грудь, целовать в затылок.

Майкл проник пальцем в лоно Керри. Она вновь устремилась ему навстречу.

Затем он убрал руку и начал медленно входить в нее. До сих пор Керри ни разу не делала этого с ним в таком положении, и на секунду ей захотелось остановиться. Майкл почувствовал это и замер.

Но Керри тут же отбросила сомнения. Ей больше не было больно, она испытывала неведомые ранее ощущения. Она тихонько застонала. Когда Майкл снова вошел в нее, она задвигала бедрами. Ему был виден каждый дюйм ее тела.

Керри закричала в восторге, и Майкл еще крепче сжал ее бедра. Потом они в изнеможении повалились на пол. Несколько минут спустя Майкл приподнялся на локте и с улыбкой сказал:

— Ну, какие еще замечательные идеи родились у тебя, пока меня не было?

— Давай уберем волосы внизу, — неожиданно сказала Керри.

До этого они долго лежали молча, слушая музыку и потягивая шампанское. Теперь же Керри вскочила и побежала в ванную.

Майкл громко рассмеялся.

— Прекрати дурачиться. Иди сюда! — крикнул он Керри, разыскивая в косметичке депилятор. — Я помню, что в прошлый раз, когда я это сделал, сначала было занятно, а потом, когда начала расти щетина, я расцарапал себе все внизу.

Керри тоже хорошо это помнила. Той ночью они легли спать только на рассвете, а наутро к ним в ванную ввалились Кенни и Кейт. Майкл и Керри принимали душ.

— Ой, а что это вы совсем лысые? — спросил Кении, с изумлением глядя на родителей. После этого они с Майклом несколько дней не могли прийти в себя.

— Ну зачем нам это? — спросил Майкл, протягивая жене высокий хрустальный бокал с шампанским.

Она наклонилась, чтобы помыть ванну. Майкл же принялся разглядывать ее. Керри была высокой, с пышной грудью, с узкими бедрами и длинными ногами. Сексуальна, игрива, свежа, но в то же время опытна. С физической точки зрения Керри обладала всем, что только мог пожелать мужчина. И все же Майкл чувствовал: с ней что-то происходило. Он не понимал что именно, но что-то изменилось в ней после приезда в Палм-Бич. Майкл чувствовал в жене какую-то дикую энергию и тягу к авантюрам. Поначалу он надеялся, что это всего лишь фантазии, вызванные тем, что она устала от жизни в Лос-Анджелесе. Но теперь его охватило беспокойство.