Джессика Рэндел - Путь к сердцу

— Зря я позволил ей прикончить большую часть второй бутылки, доверительно сообщил он как мужчина мужчине. — Но я был за рулем, и она сказала, что несет моральную ответственность и должна быть уверена, что я не превышу допустимый предел при проверке на алкоголь. Что я мог сказать? Конечно, это было еще до того, как она начала видеть все в смешном свете. Боюсь, мне пришлось спешно отвезти ее домой, когда на нее напал ужасный приступ хихиканья.

— Так вы еще и хихикаете? — Глядя на Ванессу, Бенедикт недоверчиво поднял брови. Но лицо ее хранило абсолютно каменное выражение, застывшее от ужаса при мысли о том, что Ричард вот-вот проговорится, как рано он отвез ее домой.

— Думаю, вчерашнее шампанское еще дает о себе знать, у меня опять заболела голова, — твердо произнесла она.

Ричард засмеялся, принимая этот демонстративный намек.

— И я уже опаздываю к ветеринару.

— Вы действительно не зайдете? Могли бы поболтать, пока Ван не разыщет аспирин.

Ванесса заскрежетала зубами, но Ричард, к счастью, на этот раз не попался.

— В другой раз. Вы долго здесь пробудете?

— Не знаю. Поживем увидим, — Бенедикт отвечал со своей обычной сдержанностью, а потом небрежно бросил, отчего Ванесса затаила дыхание. — Я думаю отделить наверху помещение, устроить частную квартиру и поселить там управляющего, чтобы тот присматривал за хозяйством гостиницы. Отделочные работы зашли еще не настолько далеко, чтобы нельзя было без дополнительных затрат времени и денег внести еще несколько изменений в конструкцию. Так что скоро я, может быть, стану бывать здесь более или менее постоянно, Уэллс. В нашем возрасте начитаешь подумывать об оседлой жизни…

Когда Ричард уехал, Ванесса резко обратилась к Бенедикту:

— Зачем вы это сказали?

— Потому что решил, что у вашей идеи есть определенные преимущества. И тут же искусно отбил у нее охоту продолжать дискуссию на эту тему, саркастически протянув:

— Теперь я вижу, почему вы нравитесь друг другу. Вы великолепная пара отрицательное и положительное, светлое и темное, земной бог и хихикающая богиня. При породистом приплоде ваши дети создадут расу чистокровных титанов!.. Ну что, пойдем дальше и осмотрим теперь служебное помещение?

Он круто повернулся и прошествовал в дом, оставив Ванессу стоять с разинутым ртом, в бешенстве от его оскорбительной наглости.

Через неделю Ванесса чувствовала себя как выжатый лимон.

Но винила она только себя. Ей было отлично известно, что хозяин может пребывать в бездействии не дольше нескольких часов. Он почему-то решил, что ему необходим отпуск, однако на самом деле это было ему не нужно.

Наблюдая, как мистер Сэвидж целыми днями беспрестанно вмешивался и ставил под сомнение все, что сделала или собиралась сделать Ванесса, она поняла, чего ему действительно хотелось, — перемен. Он восставал против малейшего вмешательства в свою налаженную профессиональную жизнь, а импульсивные предложения Ванессы прекрасно позволяли ему отыграться на ней, давали возможность капризничать — ведь она не могла поверить, что хозяин действительно собирается отказаться от своих постоянных разъездов и окунуться в стоячее болото быта провинциальной гостиницы.

Как, к сожалению, оказалось, он относился к своим капризам так же серьезно, как и ко всему, что делал, так же скрупулезно их планируя и следуя им. Во-первых, он решил, что просто обязан подробно ознакомиться с историей Уайтфилда и его реконструкцией, он даже вызвал к себе Роберта Тейлора для специальной консультации и тщательно проработал все старые отчеты Ванессы. Потом он начал шататься по всему дому. «Дюзенберга» уже не было и в помине Ванесса ужасно жалела, что Дэйн Джадсон арендовал его всего лишь на уик-энд, а не на целую неделю, — и теперь ничто не могло выманить Бенедикта из дома; куда бы Ванесса ни пошла, она неизменно всюду на него натыкалась. Последние три года она фактически единолично заправляла всеми делами Уайтфилда, и теперь необходимость спрашивать мнение и подчиняться решению кого-то вышестоящего показалась Ванессе даже более неприятной, чем она предполагала.

Более оптимистично на все это смотрела Кейт Райли, которая была приходящей прислугой и постоянно не жила в доме, поэтому ее общение с хозяином ограничивалось довольно непродолжительными встречами.

— А он преподнес нам небольшой сюрприз, правда? Он совсем не такой строгий, как мы думали, — одобрительно заявила она дня через три после его приезда, намазывая для него маслом пшеничные лепешки к вечернему чаю.

Мистер Сэвидж объяснил ей, что предпочитает простую, обильную деревенскую еду, а не те изысканные новозеландские деликатесы, которые он неизменно просил Ванессу приготовить для своих гостей, — еще одно очко в его пользу. Выросшая в деревне, Кейт считала настоящим мужчиной только того, кто ел много мяса и картошки. И масло — ведь это оно прославило нашу страну, заявляла она.

— Знаешь, вся его беда в том, я думаю, что он так и не научился доставлять себе удовольствие, — продолжала Кейт, щедро добавляя черносмородинового джема собственного приготовления. — Что хорошего принесли ему все эти деньги, я тебя спрашиваю? Носится туда-сюда… неудивительно, что у него не было возможности отвести душу. Мозги у него, бедняжки, должно быть, так и крутятся, так и крутятся… Ведь это первый раз, когда он приехал без секретарши, и только посмотри, как это пошло ему на пользу! Ничего не делает и беззаботен, как песчаный человечек. Характером весь в старика.

Ванесса, не знавшая, кто такой песчаный человечек, но слышавшая, как в кабинете Бенедикта каждый вечер допоздна работает телефон, подумала, что не так уж он беспечен, как кажется кухарке.

— Судье Ситону, он, знаешь ли, приходится очень дальним родственником. Не вижу между ними абсолютно никакого сходства, — пробормотала она.

— Поживем — увидим. — Вот все, что сказала в ответ Кейт, воспользовавшись этим освященным веками, но чрезвычайно емким выражением. Но потом, в тот же день, Ванессе, когда она пыталась преградить ему путь в комнатку, выходящую в буфетную, пришлось признать, что по крайней мере одну из наименее привлекательных черт характера старого судьи — упрямство — он, несомненно, унаследовал.

— Я предпочла бы, чтоб вы не входили, — сказала Ванесса, пользуясь преимуществом своего роста, чтобы не дать ему заглянуть в дверь ей через плечо — он уже успели распахнуть ее.

— Но почему? Что вы там прячете?

Бенедикт забрел на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького, а затем задержался, чтобы осмотреть колокольчики звонка, которые только что повесили в буфетной, но еще не успели присоединить. Ванесса чистила столовое серебро, усердно стараясь игнорировать его присутствие, нарушившее ее покой, и вскочила, когда тот уже обнаружил скрытую в дальней стене обшитую панелью дверь, не замеченную им при предыдущем осмотре буфетной и примыкающих к ней кладовой и чулана.