Елена Купцова - Другая жизнь

— Девушка заберет весь банк, — терпеливо объясняли ему. Он снова душераздирающе вздыхал и лез в карман. Лиля заглянула в свой изящный кошелек от Гуччи, не замечая, что вместе с ней туда заглядывают еще несколько пар глаз.

— У меня нет больше денег, — растерянно сказала она.

— Если нет наличности в рублях, мы с удовольствием обменяем доллары, — весело сообщила девица.

Ей было чему радоваться. Эта смазливая дурочка в обалденном прикиде уже оставила у нее больше миллиона. Какой улов!

Лиля достала сто долларов.

— Обменяйте, пожалуйста.

— Вот это размах! — прошептал кто-то.

От ее сомнений не осталось и следа. Выигрыш во что бы то ни стало останется за ней.

— На сегодня наш обменный курс — четыре тысячи рублей, — сообщила ей девица.

— То есть как? — удивилась Лиля. — Везде почти пять.

— Сожалею. Правила фирмы.

Лиля оглянулась в поисках обменного пункта. Девица сразу поняла, о чем она думает.

— Ближайший обменный пункт на той стороне, по переходу. Но учтите: если вы отойдете от стойки, то будете считаться проигравшей. Правила фирмы.

Подавив в себе раздражение, Лиля резко кивнула:

— Меняйте!

«Если она еще раз скажет: „Правила фирмы“, я просто не выдержу», — подумала Лиля.

Игра продолжалась. Молодой человек уже давно перестал вздыхать и причитать и только с ловкостью фокусника извлекал на свет Божий деньги.

У Лили закружилась голова от нереальности происходящего. Она вдруг почувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине. Ей захотелось вырваться из липких пут, все бросить и уйти, но мысль о том, что все ее деньги вот так, с бухты-барахты, перейдут к этому облезлому типу, не давала ей сделать этого. Не бездонный же у него карман, в конце концов!

— Вы — молодчина! — просипел ей в ухо грубый голос. — Такой игры я еще не видел. Богачкой станете, помяните мое слово.

Она уже ничего вокруг не замечала. А зря. Приглядись она повнимательнее и увидела бы, что какой-то парень периодически заглядывает в кабинку, возвращается и незаметно сует что-то в карман ее соперника.

Заметь она это — давно уже поняла бы, что играет против своих собственных денег.

Пятьсот долларов растаяли как дым.

— Двести пятьдесят тысяч против девушки.

Лиля судорожно осмотрела кошелек, хотя заранее знала результат. Пусто. С собой у нее больше ничего не было. Тут она вспомнила, что сигареты так и не купила, а на обочине ее терпеливо дожидается таксист, с которым тоже предстоит расплачиваться. Вадим весь день в разъездах, его не достать. Лиля вдруг растерялась.

Девица указала на секундомер.

— Поторопитесь. У вас осталось двадцать секунд на размышление.

Двадцать секунд, сорок, час — какая разница?

— Я… У меня деньги кончились.

— Но вы же не можете так уйти. Ваш противник совсем измотан. Подумайте, какой куш! Для такого игрока, как вы, мы можем сделать исключение и принять в виде ставки какую-нибудь ценность. Браслет или сережку.

Рука Лили непроизвольно потянулась к уху, остановилась на полдороге. Она обежала взглядом окружающие ее лица. То, что она прочла на них, повергло ее в ужас. Неприкрытая алчность, насмешка, нетерпеливое ожидание. У всех одно и то же выражение.

Ее вдруг как озарило. Они же все здесь заодно, одна шайка, и у всех свои роли. Только что нывший, потный соперник посматривает на нее с плохо скрываемым превосходством. И куда только подевалась его неуверенность!

Деловая девица в окошке, «группа разогрева» вокруг нее, Лили. Она поняла, что здорово лопухнулась. Попалась на удочку, как сопливая девчонка.

— Ваше время истекает. Решайтесь. Не пожалеете. Лиля молчала. 58, 59, 60.

— Время! — торжественно провозгласила девица. — Вы проиграли. Игра окончена. — Она повернулась к молодому человеку. — Поздравляю. Ваш выигрыш составил…

Но Лиля уже не слушала ее. На несгибающихся, вдруг ставших чужими ногах она выбралась из толпы и побрела к такси.

Черт с ними, с деньгами, для нее это мелочь. Противно то, что ее так беспардонно и нагло кинули. На душе было мерзко, словно ее всю вываляли в грязи. И как это могло с ней случиться?

— Вадим Петрович, — раздался в интеркоме голос секретарши. — Вам звонит господин Карапетян. Соединить?

— Да, да, конечно, Верочка. — Вадим снял трубку. — Алло, Арсен, я слушаю.

— Привет, старик, — зарокотал в трубке голос Арсена. — Ну и задал ты нам задачу. Не ждал от тебя таких сюрпризов!

— Не понимаю, о чем ты?

— Тц, тц, тц! — защелкал языком Арсен. — Он не понимает. Друзья едут черт-те куда, чтобы скрасить его одиночество, везут с собой море виски и красивейшую на свете женщину. Между прочим, Лиля рассказала мне, что ты звал ее с собой. И что же? Вместо того чтобы обрадоваться и устроить праздники и фейерверки, ты носишься с какой-то сельской нимфой, устраиваешь сцены и выставляешь за дверь среди ночи.

— Да не устраивал я сцен, — с досадой произнес Вадим. — И ночевать там пока негде. Сам же видел.

— Старик, я поражен. Чувство юмора тебе уже изменяет. Неужели все так серьезно?

— Может быть.

— Между прочим, Лиля всерьез обиделась. Ты уже виделся с ней?

— Н-нет.

— Говорил?

— Нет.

— Ты помнишь наш последний разговор? Следует ли это понимать…

— Да.

— Разговорчивый ты наш! Ладно, я понял. Пока.

— Пока, — сказал Вадим в уже гудящую трубку. Тонкий аромат ландышей защекотал ноздри. Они сегодня с самого утра цвели на его рабочем столе, маленький букетик, который собрала для него Маша.

Вадим поднес к лицу сияющие белые цветы и глубоко вдохнул их сладковатый свежий запах. Услужливая память тут же перенесла его в золотой, напоенный солнцем день. Ландыши. Маша. Маша. Неужели это было только вчера?

Она выскользнула из калитки, как только его машина остановилась у ворот. Ждала его. Хотела поскорее увидеть. От этой мысли на душе у него стало тепло и радостно.

Ни теки кокетства, ни грамма фальши. Любая другая на ее месте заставила бы его ждать, недоумевать, мучиться, постаралась бы сразу набить себе цену. Любая, но не Маша.

— Здравствуй, — сказала она как пропела.

— Здравствуй.

Он смотрел на нее улыбаясь, вбирая в себя и этот сверкающий солнцем летний день, и мягкое сияние ее серых глаз, и тонкую линию плеч, слегка тронутых загаром, и изящную линию бровей.

— Поедем?

— Да.

Они оставили машину за усадьбой и пошли по тропинке, вьющейся среди деревьев и буйно разросшихся кустов, к высокому берегу речки. Вадим заметил, что Маша уже почти не хромает.

— Как твоя нога?

— Гораздо лучше. Скоро и следа не останется. Буду вовсю отплясывать на балу генеральши фон Шелленбаум.

Она закружилась под его недоумевающим взглядом. Легкий белый сарафан надулся парусом вокруг ее длинных ног, вспорхнул и опал.