Марта Остенсо - Шальные Кэрью

Именно сознание этой перемены неприятно смущало ее в течение всех этих пронзительно шумных весенних дней, которые она и Бэлис проводили здесь, бродя по большим магазинам, гуляя по переполненным толпой улицам, наслаждаясь театрами, музыкой и восхитительными обедами вдвоем в разных восхитительных местах. Глубоко в тайниках ее сердца гнездилось смутное беспокойное чувство, как будто какой-то голос говорил ей: «Одна из женщин Кэрью, отгоняющая всякую мысль о тяжелых проступках Кэрью… покупающая свои платья в Чикаго… Вторая Флоренс Брин, вторая Грэс, вторая Ада». Но голос звучал очень слабо, а рядом, около нее, голос Бэлиса звучал так пылко и настойчиво.

Если не считать этого, она была бесконечно, беззаботно счастлива. Особенно наслаждалась она стремительностью и размахом огромного Чикаго, диким воем ветра – голоса этого города, буйными светло-зелеными волнами, с ревом разбивающимися о берега озера Мичиган – души этого города. Ей не хотелось покидать его и возвращаться опять ко всему давно известному, вместо того чтобы все дальше и дальше двигаться вперед, в неведомое. В последний вечер их пребывания в Чикаго, когда они стояли под хлещущим ветром в зеленоватом сумраке и слушали грохот прибоя на берегу озера, Бэлис крепко сжал ее руку и заговорил с особенной серьезностью:

– Ты, вероятно, никогда не узнаешь, что для меня значило видеть тебя такой счастливой в эти последние быстрые дни. Я надеюсь, что наступит время, – может быть, очень не скоро, когда у тебя будет все, что ты пожелаешь, и тебе можно будет путешествовать, где угодно, наслаждаться, чем захочешь. До того как наступит это время, Эльза, я буду нуждаться в твоей помощи, в твоей поддержке, страшно нуждаться.

Странная нота проскользнула в его голосе. Эльза взглянула на него в прозрачном сумраке, и ей почудилось, что он окутан мрачно-красным плащом Питера Кэрью. Ее охватила тревога.

– Что заставляет тебя так говорить, Бэлис? – спросила она.

Он улыбнулся ей и нежно погладил ее руку.

– Ничего, ничего! Я просто хочу сказать, что ты мне необходима, что я буду нуждаться в тебе, что бы ни произошло!

Ее охватило какое-то темное предчувствие. Бэлис и Джоэль провели утро вдвоем. Она сообразила, что они обсуждали какие-то очень серьезные семейные дела, и поняла теперь, что Бэлис боялся надвигавшегося на них несчастья, боялся уже в течение нескольких дней.

Поэтому для нее почти не была ударом ожидавшая их в гостинице телеграмма от Майкла с известием о разорении Кэрью. Она не обсуждала этого известия с Бэлисом – для этого будет время позже. Она просто почувствовала, что наступила, наконец, пора ее испытания, и она была готова к нему, почти стремилась встретить его.

Перед глазами Эльзы в темноте этой ночи стоял образ Кэрью, павших во всем своем блеске, затоптанных, валяющихся в грязи и разрываемых на части озверелой толпой, давно завидовавшей им и втайне их ненавидевшей. И Бэлис, которого она любила, был среди них.

Горхэм ожидал их с автомобилем на вокзале в Сендауэре. Эльза боязливо взглянула на него, когда он нес багаж в автомобиль. Он был явно возбужден, несмотря на все усилия казаться спокойным, как всегда. Он ничего не говорил, пока не уложил багаж и пока Бэлис не сел на переднее место у руля.

– Я рассчитывал пробыть часок в городе, хозяин, – сказал он, запирая дверцу автомобиля и наклоняясь к Бэлису. – Я думал, так как сегодня суббота…

– Хорошо, Горхэм, ничего не имею против, – ответил Бэлис. – Сегодня что-то тьма народу на улицах.

Горхэм, быстро сплюнув, повернулся и посмотрел вдоль главной улицы, сиявшей в теплом свете раннего вечера.

– Это не мое дело, конечно, – сказал он с нерешительным видом, – но на вашем месте я поехал бы северной дорогой и свернул бы к югу за методистской церковью. Я имею в виду миссис Кэрью. Как всегда по субботам, на улицах полно пьяных, болтающих много лишнего. Эта… эта новость стала известна только вчера, и они все здорово злы.

Бэлис рассмеялся.

– Спасибо, Горхэм, – ответил он. – Не знаете ли вы случайно, Майкл в городе?

– О нет, он дома! Едва ли он станет много разгуливать по городу после того, что случилось. Это было бы для него небезопасно, по моему мнению.

– Ну, хорошо, Горхэм. Как дела у нас дома?

– Все как следует. Только я отпустил работника. Он никуда не годился.

Бэлис рассмеялся, пустил в ход машину и медленно повернул по направлению к главной улице.

– Кажется, дела обстоят даже хуже, чем мы думали, – спокойным голосом заметил он.

Эльза почувствовала пробежавший по ней трепет возбуждения.

– Как ты поедешь, по северной дороге? – спросила она.

Пристально устремив глаза на улицу перед ними, он ответил:

– Как ты скажешь. Будь я один, я предпочел бы пойти пешком и поглядеть. Наверное, никогда не представится лучший случай узнать, что именно думают о Кэрью.

– Я сама не прочь посмотреть, – сказала она. – Мне не хотелось бы, чтобы даже Горхэм подумал, что ты удрал из города по задворкам.

– А! Опять твой старый воинственный дух! – сказал Бэлис со смехом, направляя автомобиль на главную улицу.

Эльза никогда не видела в городе столько народу, если не считать праздников. Брички и автомобили стояли у тротуаров по обеим сторонам улицы. Мужчины медленно прохаживались небольшими группами с серьезным видом. Много женщин стояло у дверей магазинов и сидело в бричках и автомобилях в ожидании своих мужей. Дети цеплялись за юбки матерей, хныча с сонными глазами или жадно посасывая леденцы. На первой скамье ветхой коляски сидела жена одного из молодых Уитни со своими двумя маленькими детьми. Когда Бэлис медленно проезжал мимо них, Эльза кивнула ей и улыбнулась. Та посмотрела на нее ледяным взглядом и резко отвернулась. Горячая кровь хлынула к вискам Эльзы. Это были люди, которые еще недавно называли себя ее друзьями и без приглашения ворвались к ней в дом в тот октябрьский вечер, веселые, оживленные, любопытные.

Бэлис быстро взглянул на нее. Она поняла, что от него не ускользнул ответ жены Уитни на ее приветствие.

– Ну, теперь держись! – шепотом предостерег он ее. Эльза посмотрела на другую сторону улицы, где несколько мужчин собрались у входа в банк, двери которого были заперты и шторы опущены. Стоявшие повернулись и бросали мрачные взгляды на нее и на Бэлиса. В тот же миг небольшая группа людей, стоявшая немного дальше, перед дверью игорного дома, заметила автомобиль и Бэлиса за рулем. Один из этой кучки выбежал на середину улицы, и Бэлис должен был уменьшить скорость, чтобы не наехать на него.

– Будь осторожен, Бэй! – умоляюще сказала Эльза.

– Не бойся! – ответил он.

В это время две взлохмаченные фигуры сошли с тротуара и стали на дороге прямо перед автомобилем. Бэлис резко свернул в сторону и должен был остановиться перед тротуаром. Вначале он молча сидел на своем месте, в то время как из игорного дома высыпала на улицу толпа. Эльза слышала глухой ропот, быстро разросшийся в злобный крик десятка голосов. Две пьяные фигуры полезли на автомобиль, но сейчас же были отброшены назад в толпу так внезапно, что еле удержались на ногах. Эльза увидела Тома Филлипса, стоявшего между ними и державшего их за плечи. Она услышала, как он говорил: «Не затевайте истории, дураки!». Он оттолкнул их подальше в толпу и сделал знак Бэлису, чтоб тот уезжал. Но Бэлис продолжал неподвижно сидеть на своем месте, держа руки на руле, и обводил глазами стоявших перед ним.