Шеннон Уэверли - Свидетели на свадьбе

Парад протопал через несколько вестибюлей и залов, сотрясая здание отеля и будоража гостей шумом и громом. В главном фойе все остановилось музыканты и танцоры раскланялись во все стороны и удалились через парадную дверь.

— Какой легкий, изобретательный и бесповоротный способ показать — вечер окончен, — с удовольствием констатировала Кейла. — Поднять всех с мест, увести из павильона и оставить в фойе!

Дойдя до лестницы, спускающейся к пляжу, Кейла и Мэт остановились, захваченные открывшимся перед ними волшебным видом.

Аромат цветущих растений подслащивал теплый ночной воздух, смешиваясь с соленым запахом моря. Красота эта опьяняла ее, ритмы, запахи, сам привкус этого дня — все окружающее врезалось в память Кейлы.

Несколько фонарей на дорожке за ними, обращенных к пляжу, подсвечивали воду и песок.

Кейла заметила, что они с Мэтом отбрасывают длинную причудливую тень она простирается по песку и покрывает рябью набегающие волны…

— Если нам суждено вернуться в Штаты, — задумчиво, почти про себя проговорила она, — давай оставим здесь… хоть наши тени.

— В этом что-то есть. — Мэт обнял ее.

Они брели по пляжу, перешептываясь, временами напевая отрывки песен, прозвучавших сегодня вечером. Иногда просто молчали, но молчание не было легким: сладкое волнение будоражило кровь Кейлы, рождало предвкушение, пожалуй сравнимое с… ожиданием рождественского утра в детстве… Вот уже и дом их виден — оба замедлили шаги и наконец одновременно остановились. Мэт повернулся и тесно прижал ее к себе.

— Мэт, я… я не уверена, что это разумно… — прошептала она.

— Ничего не могу с собой поделать — ты околдовала меня. — Мэт прижался губами к ее губам.

Когда он наконец оторвался от нее, то сразу заметил, как сильно бьется жилка у нее на шее.

— Ох, леди, у меня от вас кружится голова.

Она улыбнулась, расслабленная, разгоряченная своей властью над ним.

— Желаете испытать нокаут?

— Не говорите таких вещей, леди, паренек может истолковать их неправильно… — Он не закончил фразу, не смог — просто подчинился непреодолимому зову крови.

Этот поцелуй, более властный, чем первый, казалось, никогда не кончится. Пальцы их запутались в волосах друг друга; он гладил ее по спине, она делала то же, тела их сгорали от желания…

«Мы уже почти на небесах…» — подумала Кейла, а он все глубже проникал своим ртом в ее рот. Но в следующее мгновение она решила: «Нет, это еще не рай…»

К тому времени, когда они отстранились друг от друга, Кейла будто уже вся растворилась в Мэте, в том волшебстве, каким был он для нее, в жаре, пульсирующем внутри ее. Она ощущала себя живой, чувственной, прекрасной как никогда.

— Кейла, Кейла! — хрипло нашептывал Мэт, все крепче обнимая ее. — Ты сводишь меня с ума! Я уже говорил тебе это?

Она улыбалась, воспаряя к небесам от счастья — ни с чем не сравнимое чувство!

— Что же произошло с нами за эту неделю? — шептал он, прижимая ее к себе. — Такого я никак не ожидал, нет, не думал даже…

— В каком смысле? — Она вырвалась и лукаво, даже кокетливо смотрела на него. — Разве я такая уж дворняжка, что нельзя и представить себе, как это можно увлечься мною?

Мэт засмеялся счастливо, обнимая ее еще крепче и покачивая. Ей нравился хриплый выдох, исторгающийся из его груди, лесной запах его лосьона.

— Ты притворяешься? Или в самом деле не знаешь, как ты очаровательна? Взгляд его ласкал, обжигал и пожирал ее.

— Приятно, когда льстят, но на самом деле…

— У тебя неброская красота, Кейла. Кто-то, может, ее и не замечает. Но то слепые мужики и глупые парни. Я горд, что ее увидел, разглядел. Твоя красота проявляется не вдруг. И отдается где-то глубоко внутри, когда меньше всего ожидаешь. И нет здесь никакой ошибки, что ты явилась мне.

Она явилась ему… Кейла вся трепетала под нежной атакой его слов.

— И ты… и ты явился мне, Мэт, — прошептала она наконец — произнесла то, что ей хотелось сказать с тех времен, когда была еще девочкой. — Это навсегда!

Он притянул Кейлу к себе движением почти грубым в своей неожиданной горячности и обхватил ее рот своим. Руки его соскальзывали вниз по ее спине, пока не оказались на бедрах, и он плотно прижимал их к себе, мял тонкую ткань платья.

— Если мы сделаем кое-что еще, — прерывисто дыша, говорил он, — этому платью недолге оставаться на тебе…

Кейла и страшилась этого, и ждала, и хотела, и клялась себе не допустить, но вместо всего ухмыльнулась во весь рот, как Чеширский кот.

— Это обещание?

Глаза его сузились и дьявольски сверкнули.

Когда он метнулся схватить ее, она сильным ударом в грудь оттолкнула его и, смеясь, рванулась в направлении дома. Ей не удалось сделать и двух шагов, как он схватил ее за запястье и потянул назад, крутанув так, что она потеряла равновесие… Он рухнул вместе с нею, они переплелись руками и ногами, смех их прокатился по утоптанному влажному песку у кромки воды.

Лунный свет серебрил его сильные плечи, густые темные волосы, черные бусинки ниспадали на висок при малейшем движении.

Волна прокатилась по ее ногам, залила туфли, поднялась к бедрам.

— Ух, платье намокло! — Кейла напрягла все силы и перевернула Мэта на спину, отчетливо сознавая: если б сопротивлялся, где ей с ним справиться.

Накатила очередная волна, и она почувствовала, что Мэт старается из-под нее вывернуться…

— Ага! Ну как, нравится тебе быть мокрым и поверженным? — быстро проговорила она, задыхаясь, накрывая его своим телом и прижимая к песку.

От лунного света глаза его стали прозрачными, как хрусталь.

— Сырость я еще стерплю, а вот рукоприкладство… — смеялся он.

Кейла подпрыгивала на нем в ритме его дыхания — подъема и спада груди.

— Оно… призывает меня к действию.

— Все призывает тебя, Мэтью.

— Точно! — подтвердил он, перевернув ее так резко, что она стала бездыханной. — Особенно дерзкие, соблазнительные блондинки, с синими бусинками в волосах и губами, созданными для любовных восторгов.

К тому моменту, когда он высказал все это, она больше не улыбалась, и он тоже. Лежали молча, вглядываясь друг в друга; он медленно наклонил голову и поцеловал ее. Она прижалась к нему, ответив на поцелуй.

Мэт поднялся, потянул ее за собой. Платье, намокшее, все в песке, плотно обкрутило, облепило фигуру, Мэт заботливо обнял ее за плечи, и они пошли вверх по пляжу, в направлении дома.

Сердце ее билось сильно и ровно. Сделают ли они то, к чему, в сущности, готовы? А готова ли она?

Когда Мэт закрывал ворота внутреннего дворика, заглушая ночное верещание сверчков и шум прибоя, ей показалось, что звенит звонок — кто-то стоит у входа в дом. Они непроизвольно переглянулись — и оба помрачнели.