Нелли Осипова - Я тебе верю

Через неделю он позвонил Ларисе, пригласил к себе, на этот раз в кабинет, куда ее мимо очереди посетителей пригласила секретарша, и продемонстрировал новенький, еще укрытый полиэтиленовой пленкой аппарат.

– Вот, Лариса Вадимовна, изыскал для вас три таких кардиографа. Специально распорядился поставить один у себя, чтобы продемонстрировать вам. Если это именно то, о чем вы просили, то завтра все три переедут в кардиологическое отделение. Думаю, этого достаточно.

Лариса только взглянула и сразу поняла, что это самая последняя модель известной английской фирмы медицинской аппаратуры, заахала, рассыпалась в благодарностях, хотела пожать ему руку, но он как-то легко и невзначай притянул ее к себе за обе руки и она вдруг оказалась всем телом плотно прижатой к нему. Он чуть помедлил, стараясь определить ее реакцию, а Лариса подумала про себя «Почему бы и нет?», и Юханов тотчас прочел в ее глазах нескрываемое желание.

– Я рад, что угодил вам, – медленно произнес он, глядя ей в глаза, – теперь остается только отметить это событие, вы согласны?

Она, конечно же, была согласна, и Валюха, чуть подтолкнув ее к двери, пошел вслед за ней в приемную, приветливо улыбнулся ожидающим, развел руками, как бы извиняясь.

– На сегодня прием закончен, у нас серьезное дело с доктором Киселевой…

…Из ресторана, где они просидели более двух часов за обильным обедом, переходящим в ужин, и красным французским вином, Валюха повез Ларису в недостроенный кооперативный дом, в комнату правления ЖСК. Она уже в его кабинете знала, что поедет с ним, куда бы он ни повез ее, и теперь, войдя в эту неухоженную квартирку, жалела только о том, что придется ложиться на обшарпанный диван…

Так началась эта связь и продолжалась несколько месяцев. Как правило, Валентин Львович звонил сам, чтобы договориться об очередном визите Ларисы в нежилую квартиру. Никаких других встреч, поездок в рестораны или подарков не было – во всем соблюдалась строгая конспирация. Вскоре Лариса обнаружила, что беременна, решила рискнуть и оставить ребенка, но пока ничего не стала говорить Юханову. Он заметил это сам, когда уже нельзя было не заметить.

– Как прикажешь это понимать? – спросил он, указывая на ее округлившийся живот.

Лариса хихикнула и повисла у него на шее. Он тотчас сбросил с себя ее руки.

– Я задал тебе вопрос.

– Господи, ну что тут непонятного! У нас будет ребенок. Ты не рад?

– Какой срок? – строго спросил он.

– Четыре месяца, – радостно сообщила она, вновь пытаясь обнять его.

– Почему вовремя не приняла меры? Ты что, дурочка неопытная?

– Какие меры? Что ты говоришь? Мы же любим друг друга.

Валюха сморщился в брезгливой гримасе.

– Пожалуйста, без сентиментальностей. Никакой любви не было, был секс, который нравился и мне, и тебе – ничего другого. Что касается ребенка, то у меня уже есть дети и даже внук. Ты сама приняла решение, в этом твоя ошибка. Я ничем не могу быть тебе полезен. Одевайся, я отвезу тебя.

Лариса заплакала, принялась говорить о своей большой любви, о ребенке, который не может не связать их, потом сменила тактику и стала уверять, что хочет родить обязательно от него, но никогда не будет предъявлять ему претензий.

Валентин Львович молчал и только изредка повторял:

– Пожалуйста, одевайся побыстрей.

Лариса попробовала устроить истерику. Он молчал. Когда она наконец оделась, Юханов открыл дверь, пропустил ее вперед, вышел, запер квартиру. Они сели в машину. У ближайшего метро он высадил ее, объяснив, что должен ехать по своим делам в другом направлении. Она, словно во сне, медленно вышла из машины, захлопнула дверцу. Валюха приспустил стекло, перегнулся вправо, сказал вдогонку:

– Не вздумай звонить мне, – и отъехал, слившись вскоре с потоком машин…

По прошествии шести месяцев после смерти Аркадия Семеновича его вдова, как и обещала, известила Ивана Егоровича о том, что она уже предъявила свои права на половину наследства, и дети, в свою очередь, тоже.

– Мне так противно заниматься всем этим, да и сил у меня нет, но положение безвыходное, придется…

Иван давно хотел предложить ей свое участие в мирном урегулировании проблемы, но решил не забегать вперед, а дождаться ее звонка. Теперь он изложил вдове свою идею и с ее согласия позвонил Александре Вадимовне, представился, объяснив причину своего участия в этом деле, и договорился о визите.

Она приняла его очень любезно – известность и слава хирурга – золотые руки, профессора Пастухова, как говорится, бежали впереди него. Иван для начала показал ей письмо, оставленное ему Аркадием Семеновичем. Александра Вадимовна внимательно прочитала его, слегка, самую малость, прослезилась, вздохнула.

– Вы, верно, хотите добавить что-то к этому письму?

– Да, всего несколько соображений, – ответил Иван Егорович. – Ну, первое, полагаю, вам известно: это право вдовы на половину всего имущества покойного мужа, даже если оно завещано другому, что может подтвердить любой юрист.

Она согласно кивнула.

– Второе обстоятельство заключается в том, что если вы станете настаивать о передаче всей коллекции вам, то вдова вместе с детьми подаст в суд и тогда, возможно, их доля увеличится, а ваша, соответственно, уменьшится.

– Неужели она будет судиться? – с притворной брезгливостью воскликнула Александра Вадимовна.

– Полагаю, что да. Но повторяю: только в том случае, если вы не согласитесь на ее законную половину. Теперь о нашем с вами взаимном интересе. Я как потенциальный покупатель заинтересован в целости и сохранности всей коллекции, важно, чтобы ни одна пластинка при перевозке не пострадала. Если вы собираетесь забрать свою половину, то вам придется заказывать специальный транспорт, профессиональных упаковщиков и обязательно приобрести специальные шкафы для хранения пластинок, а это все выльется в большие расходы, поверьте мне. Кроме того, цена, которую вы сможете запросить за свою часть, составит значительно меньшую сумму, нежели стоимость вашей половины, проданной в комплекте с остальными пластинками.

– Вы так обстоятельно и четко излагаете, что мне уже понятно все – лучше обойтись без лишней перевозки и продать всю коллекцию сразу и только после поделить деньги. Я права?

– Абсолютно, – подтвердил Иван, – и если вы согласитесь со всеми моими доводами, то не будет никаких судов, никаких лишних перевозок пластинок с места на место, а главное, что я считаю самым важным, – мы, то есть все три заинтересованные стороны, обойдемся без конфликтов и нервотрепки.

Александра Вадимовна прониклась к доктору Пастухову симпатией и доверием. Уже сам факт приятельских отношений между ним и покойным Аркадием для нее много значил. Закончив переговоры, она предложила Ивану задержаться, попить чайку и, так сказать, отметить сделку. Он охотно согласился – зная хорошо Аркадия Семеновича, ему было интересно, что же представляет из себя любовь всей его жизни.