Кэтрин Эллиот - Женатый мужчина

Люси, у людей странные способы выразить свою любовь, особенно у матерей. Я знаю, что тебе было неуютно во время визитов в наш дом, но, возможно, теперь ты понимаешь, какие сильные эмоции переполняли нас, хотя это не было заметно, и как тяжело было и мне, и Неду.

И все же прошли годы, целых четыре года, и я хотела бы отдать должное памяти Неда. Хотела бы исправить ситуацию ради тебя и мальчиков. Мэйзи рассказала мне, что в Лондоне дела идут неважно, и денег не хватает, так что я предлагаю вот что: ты не позволишь мне помочь? Мы с Арчи были бы рады, если бы ты поселилась в амбаре Чандлерса – помнишь красивое деревянное здание в том конце луга, где пасутся овцы? Его недавно отремонтировали, там теперь очень красиво, и он чудесно подходит для вас с мальчиками: красивый сад, озеро поблизости. Мы живем близко, конечно же, но не то чтобы совсем на пороге; мы будем уважать ваше личное пространство. Я перепишу амбар на твое имя, и еще нам хотелось бы взять на себя расходы по образованию мальчиков – до тех пор, пока им не исполнится восемнадцать. Школы можешь выбрать сама. Пожалуйста, дай нам знать, согласна ли ты принять наше предложение, мы бы так хотели видеть тебя в кругу семьи. Как бы то ни было, независимо от твоего решения, прошу, рассчитывай на мою любовь и поддержку, пусть даже на расстоянии.

С любовью, Роуз».

Я показала письмо Мэйзи.

– Очень мило, – наконец проговорила та и с изумленным видом сняла очки. – Правда, очень мило. Наконец-то она показала себя. Всегда подозревала, что где-то там, в глубине, у нее есть сердце. И что будешь делать, дочка?

– Не знаю, – тихо ответила я, забирая письмо, которое мне протянула мама. Я задумчиво прищурилась. – Я правда… даже не знаю.

Но тогда я уже знала. Кажется, я решила, еще не дочитав письмо. Бена третировали в школе, Макс катался на велосипеде по нашей крошечной квартирке и сводил меня с ума, а Незерби, в конце концов, всего в паре миль от Гексхэма. Гексхэм? Это где, черт возьми? Да и какая разница, если подумать?

Хм-м. Есть разница. В деревне Гексхэм жил Чарли. И мне нужно было что-то придумать насчет Чарли. Я сунула письмо в карман джинсов и задумчиво посмотрела за спину матери, в окно. Да, с Чарли нужно что-то делать. А то ерунда какая-то получается.

Я познакомилась с Чарли… точнее, я впервые увидела его примерно полгода назад. Он стоял в конце моей улицы и разговаривал с Рики, цветочником, который торчит у нас на углу. Ничего не покупал, просто болтал и все, тянул время; под мышкой газета, темные волосы зачесаны назад, громкий смех. У него было атлетическое сложение: высокий, широкоплечий, сильный. Помню, я подумала: какой красивый мужчина. Только и всего, ничего больше: какой красивый мужчина. Когда я отошла от газетного киоска, сама с газетой под мышкой, он все еще стоял на углу. Поймал мой взгляд, улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. И еще он что-то сказал, я не совсем поняла, но думаю, суть была в том, что Рики может заболтать на весь день, стоит только зазеваться! Я рассмеялась, и он пристально посмотрел мне в глаза. Недолго, но достаточно, чтобы я поняла, что он меня заметил и не был разочарован.

Домой я шла медленно, в своих мыслях, крепко зажав газету, но войдя в дверь, пролетела четыре лестничных пролета через две ступеньки без остановки. Я быстро пробежала по коридору в свою спальню, захлопнула дверь и села за туалетный столик с бешено бьющимся сердцем. Я с любопытством рассмотрела свое отражение. Даже с интересом, наверное. Щеки у меня порозовели, но не сильнее, чем обычно после пробежки по лестнице на четвертый этаж; глаза слегка блестели, но было и еще кое-что. Внутри меня что-то зашевелилось, отчего я засияла: это чувство поднималось от кончиков пальцев ног и захлестнуло меня огромной волной, и я поняла, что испытываю чистейшей воды сексуальное влечение. Такого со мной не было с тех пор, когда Нед был жив – почти четыре года.

Я вовсе не страдала от недостатка внимания. О нет, я прекрасно знала правила, знала, чего от меня ожидают спустя столько лет. «Нельзя же вечно хандрить, Люси, жизнь продолжается» и так далее и тому подобное. И я стала играть по правилам. Ходила на свидания пару раз, в основном по наущению Джесс, обычно с друзьями Джейми. Это были милые ребята, журналисты. Пару раз мы ходили в театр, ужинали вместе, и однажды я даже пригласила одного парня зайти на кофе и как следует наобнималась с ним на диване. Мы уже почти дошли до двери спальни, как вдруг…

– О боже, извини, я виновата, я знаю. Это так ужасно… но я просто не могу…

– Нет, нет, не волнуйся, все в порядке. Я пойду.

И он ушел. И тихонько закрыл за собой дверь.

Ничего, понимаете? Ни искорки, ни проблеска интереса – сексуального или романтического. И вот, только что – пара слов с совершенно незнакомым мужчиной на тротуаре, и… такое!

Я взяла щетку и зачесала волосы назад – Нед бы не узнал меня с такими волосами, покрашенными медово-золотистыми прядками. Я забрала волосы за уши быстрыми движениями. Подняла подбородок и внезапно улыбнулась, словно бросая вызов отражению. Ага, кто бы знал, Люси? Ты делаешь успехи. Явный прогресс. Может, не все еще потеряно?

После того случая я все время его высматривала. Ну, вы понимаете, ничего криминального. Я не выслеживала его и не делала иных страшных вещей, но была настороже. К примеру, заглядывала в магазинчик на углу, медленно шагала мимо Рики с его цветами, ныряла в магазинчик итальянских деликатесов – вдруг он там? Но его нигде не было. И вот через пару дней мне повезло. Я зашла в супермаркет мистера Хана и увидела его с проволочной корзинкой в руках. В корзинке лежала одинокая упаковка губок для мытья посуды – значит, он собрался осуществить этот домашний ритуал, что ничуть не умаляло его блеска, тем более что его ноги были выставлены на мое обозрение. Дело было летом, и он был в шортах цвета хаки и выцветшей поношенной голубой футболке. Черные волосы слегка влажные, особенно на шее: значит, он недавно принял душ. Я дышала с трудом, так разволновалась. Какой бред! Я радостно схватила корзинку и, опустив голову, побежала к холодильнику, где он выискивал пинту молока.

– О, извините! – воскликнула я, когда мы схватились за один и тот же пакет обезжиренного молока. Я ослепительно улыбнулась.

– Держите, – проговорил он, уступая мне пакет. – Вам он явно нужен больше, чем мне.

– Спасибо. – Еще одна сияющая улыбка.

– В такую погоду так пить хочется, правда? – усмехнулся он.

– О да.

И на этом все. Через две секунды он расплатился и вышел из супермаркета, а я так и осталась стоять с пакетом молока в корзинке.

Надо пойти за ним, надо пойти за ним! С такой судорожной мыслью я поспешила к кассе. Но мистер Хан разговаривал по телефону. Я нетерпеливо барабанила пальцами по прилавку, вынуждая его поторопиться, а он быстро и рассерженно тараторил на хинди, и мне пришлось беспомощно наблюдать, как мой мужчина прошел мимо стеклянного окна, отпил молока прямо из пакета и растворился в толпе.