Кэти Летте - Алтарь эго

– Что за бред, мама? Мне тридцать два. У меня уже было такое счастье миллион раз… Но вообще-то, я всегда могу его бросить, если не будет клеиться секс.

– Глупая корова! Секс – не самая главная вещь в браке!

– Может быть, для вашего поколения. В смысле, если бы у тебя был плохой секс, ты бы даже и не заметила. Мы первое поколение ясен, которые поднабрались опыта до свадьбы. Мы делали то, лизали это. Мы знаем, чего нам будет не хватать…

– У тебя было так много секса? – осведомилась моя мама с кислой миной на лице.

– Мама, я знаю: ощущение, что ты на седьмом небе, эйфория любви пройдет…

– Да, – влезла Кейт со своими колкостями. – Может быть, даже на первое утро медового месяца.

– У тебя было много секса? До свадьбы? С кем?.. – Мамины глаза, ярко обведенные карандашом, сузились. – Так ты еще и испорченный товар, так-перетак, значит, тебе тем более нужно поторопиться с замужеством. – Копируя мимику своей хозяйки, Брутус с презрением оголил желтые клыки. – Ну и насколько ты уже испорчена?

Я почувствовала, как холодная волна злорадства поднимается от низа живота.

– Помнишь, когда мне было пятнадцать лет, та штучка, я сказала тебе, что это увлажнитель для локтей? Так это была предохранительная диафрагма.

– Увлажнитель для локтей? – грубо захохотала Кейт. – Да диафрагма больше походит на фрисби для чихуахуа твоей мамы.

– Или на резиновую ермолку для еврейской куколки, – подхватила Анушка.

Анушка, Кейт и я захихикали тонкими голосками, словно надышались гелием из воздушных шариков.

– Да вы, девушки, совсем больные… – Глазенки моей матери возмущенно поблескивали, словно два леденца. – Вам точно требуется помощь психиатра. А ты сейчас же надевай это платье за две тысячи фунтов и марш за дверь немедленно!

– Ay! – В дверном проеме замаячила улыбающаяся холеная головка. Увидев нанесенные мне увечья, единокровная сестра Анушки Вивиан спросила: – Что происходит?

– Заячьи страхи, – измученно объяснила Кейт, ложась в пустую ванну и по-орлиному раскинув руки. – Брачное обморожение. Потеря чувствительности от колен и ниже.

Вивиан покачала окрашенной хной головой с грустью и недоверием. Выглядела она как одна из тех женщин, что приходят в дом, чтобы продемонстрировать свои достоинства, но в действительности была довольно уважаемым адвокатом, матерью двоих детей, занималась благотворительностью, устраивала обеденные приемы и была гениальной домохозяйкой. (У нее есть салфетки из дамасского хлопка, которые она стирает вручную после каждого приема пищи.) Ну что тут еще можно добавить? Женщина сама выращивает на балконе помидоры. Конечно, на нее должна работать целая команда, чтобы она могла спать, есть и заниматься сексом. Вивиан стимулировали первые роды, чтобы она не опоздала на деловую встречу. Она родила, а через сутки после рассечения промежности отправилась в суд. Так что каждая работающая мать должна была бы от зависти кусать себе локти и впиваться ногтями в сумочку. Вивиан была примерной женщиной, в худшем смысле этого слова.

– Поговори же с ней! – тявкнула моя мать. Ее бант рискованно накренился.

Присутствующие в комнате напряглись в ожидании мудростей Вивиан.

– Ну… как тебе понравился наш миксер «Магимикс»?

– Да не об этом, о чертовой женитьбе! – сказала мать таким ломким голосом, что, казалось, ей в пору принимать таблетки от остеопороза. – Ты же главная подружка невесты, черт возьми!

Это Джулиан придумал. Вивиан вовсе не была мне подругой. Мне пришлось принять ее в нашу совместную жизнь, как и его коллекцию дисков Белы Бартока и Боза Скэггза. [3]

– Молодые люди так нетерпеливы, – выдала Вивиан свое заключение. – Вам постоянно куда-то надо, потому что вы не можете сохранить романтические отношения, – произнесла Женщина, Которая Все Делает Успешнее и Прекраснее, Чем Любая Другая Женщина во Всей Вселенной. – Но первый прилив страсти постепенно перерастает в нечто большее.

– И это я слышу от человека, для которого любовная игра значит ставить клизмы друг другу, – парировала я.

Если бы мы сидели за столом, Анушка пнула бы меня ногой.

– Бекки! Я тебе это по секрету рассказала, – вспыхнула Анушка.

Вивиан от удивления открыла рот.

– Так ты ей рассказала?! – Взгляд ее стал ледяным, и она резко метнулась к двери. Мне так захотелось взять миксер, подаренный Вивиан мне на свадьбу, затолкнуть ее туда и нажать кнопочку «пюре». – Я позову Саймона. Он умеет обращаться с… – Она одарила нас обеих испепеляющим взглядом. – …бесчувственными недоумками.

Единственным человеком, кого не пугал гиперэнтузиазм Вивиан, был ее муж Саймон, высокооктановый психотерапевт по вопросам брака с кабинетом на Харли-стрит. У них было двое «одаренных» детей. (При беременности Вивиан переваривала тонны рыбьего жира, чтобы оптимизировать работу мозга, но до сих пор не подозревает о том, что акселерат-инфант – это избалованный твареныш с невообразимо амбициозными родителями.) Саймон – прирожденный проповедник, и они проводят вечерние познавательные беседы о гениталиях со своими щенками, господи прости. Еще один секрет, который Анушке не положено было мне выдавать.

Мать схватила меня за плечи и уставилась прямо в глаза, словно силясь разглядеть там глаукому.

– А теперь послушай меня, Ребекка. Твой отец и я, – вещала она, активно разбрызгивая слюну в порыве красноречия, – были вместе около пятидесяти пяти лет…

– Господи, – простонала вполголоса Кейт в ванной. – Даже убийцам выносят более мягкий приговор.

– Да замолчи ты, Кейт! – Анушка скомкала халат Кейт и пульнула ей в голову. – Это так трогательно, миссис Стил, вас непременно должны наградить какой-нибудь медалью!

– А может, просто освободить, – добавила Кейт приглушенным голосом.

– Ты же не можешь теперь отказаться… – Аргументы матери иссякали, ей было так горестно, что я заколебалась и повернулась к ней в ожидании истинных эмоций. – Тебе же тогда придется вернуть все подарки!

– Ох, мама…

– Я сделала все правильно для твоего Главного Дня…

– Моего?.. Он не мой, а твой, мама. Это ты приглашала гостей, выбирала торт и викария, у которого пахнет изо рта…

Мать забрала бутылку шампанского и, забыв о чувстве собственного достоинства, глотнула.

– А что делать с едой? Я уже внесла две тысячи задатка. А платье? А приглашенные? А миндаль в сахаре? Алкоголь и тонны чертовых лягушек? А чертовы фотографы?.. – Она глотнула еще шампанского. – Торт. Такой шикарный, четыре яруса… – На секунду она перестала метаться, чтобы взять рулон туалетной бумаги, и с горечью продолжила: – А ярусы соединены лесенками, так-перетак, с маленькими фигурками молодых людей в смокингах и свидетельниц в белом, и фонтанчик! Из которого бьет шампанское!.. Да ты хоть представляешь, черт возьми, сколько я на тебя потратила? – Ее голос повысился до неузнаваемости.